– А жена?
– Еще не знает. – Горыня постучал по столу. – Узнает, убьет.
– Ладно, это все жутко благородно, но прибыль принесет не раньше, чем через месяц. – Лицо Крамолина приняло серьезное выражение. – Приступим к делу. Когда выйдешь в рейс?
– Через день. Да, погрузка почти закончена, послезавтра после обеда снимаемся с орбиты.
– Так, еще семнадцать дней дорога туда, два-три дня погрузка-разгрузка, и еще шесть суток до границы. Всего двадцать семь суток с запасом. Устраивает, должны успеть.
– А к чему такая спешка? – поинтересовался гость, буквально сверля Крамолина взглядом.
– Не знаю, пока не знаю, – медленно проговорил директор СГБ. – Но послушай меня, Горыня. Ни на секунду не задерживайся в коатлианском секторе. Сделай дело и на форсаже уходи к ближайшему пограничному посту.
– Хорошо, Владимир Рюрикович, постараюсь, – озабоченно ответил Горыня. – Ожидаются проблемы с коатлианцами?
– У нас нет, – успокоил его Крамолин, – но догоны могут напасть на наших друзей. Информация неточная. Самое главное, постарайся уложиться в 27 суток. При пересечении границы даешь обычный сигнал.
– Так, передаю гномам груз и закупаю металлы. Заказ обычный?
– Да, лантаноиды, кобальт, вольфрам. Постарайся привезти висмут и осмий. Но не привередничай, если нет в наличии, набивай трюмы тем, что дают, и сматывайся.
– Владимир Рюрикович, я одного не пойму: почему вы торгуете с коатлианцами через мою компанию? – Анютин испытывающее посмотрел на директора СГБ. – Неужели это проще, чем официальные каналы?
– Не все так просто, мой друг, все очень непросто, – покачал головой директор Крамолин. – Мы не можем официально продавать инопланетянам оружие. Ты же знаешь, что везешь танки, а не вездеходы, как написано в грузовой декларации. Именно за это ты и получаешь свой дивиденд.
– Ясно, везде свои маленькие закорючки, – процедил Горыня Анютин с мрачным видом. Он и раньше догадывался, что его наняли для не совсем законной деятельности. Радовало только то, что заказчиком выступали спецслужбы. Эти ребята своих не бросают и расплачиваются честно. В отличие от контрабандистов, с которыми он плотно работал по молодости, пока не попался контрразведке.
При малоприятном разговоре с сотрудниками СГБ пришлось выбирать: либо десять лет в исправительной колонии на забытой богами планетке, либо сотрудничество со спецслужбами. Естественно, Горыня Турович выбрал последнее. А после того как задания ему стал давать сам всесильный Крамолин, Анютин совсем успокоился. Если уж работаешь с таким человеком, проблем быть не должно. Он с самим князем дружит.
– Между прочем, Горыня Турович, ты тесно общаешься с коатлианцами, ведешь с ними бизнес. Что ты можешь о них рассказать? Как они думают? Как и чем живут? Чем отличаются от нас? – Крамолин незаметно включил диктофон.
– Трудный вопрос, – Горыня потянулся в кресле и вытянул ноги под столом, приготовившись к долгому и интересному разговору. – У них огромное значение имеет семья. Точнее говоря, семья это все, индивида вне семьи не существует. Как вам известно, у коатлианцев нет личных имен, только имя семьи. К примеру, я сотрудничаю с семьями Гудениркс и Тречболент. При разговоре сразу с несколькими коатлианцами я ко всем обращаюсь по их групповому имени, и они ведут себя как одно существо в нескольких телах.
– Интересно. А как они общаются внутри семьи?
– При мне они разговаривали друг с другом на каком-то неизвестном языке. Транслятор его не берет. По-моему, каждый семейный клан имеет свой внутренний язык.
– А дипломаты мне этого не докладывали. – Владимир Рюрикович внимательно слушал собеседника, стараясь не пропустить ни слова.
– Похоже, все члены семьи имеют одну профессию. Нет, не похоже, а точно. – Космонавт рассеянно теребил лацкан пиджака. – Коатлианца вне клана не существует. Для них это хуже чем смерть. О правительстве, администрации мне ничего не интересно. Вы тут сами должны лучше меня разбираться. По косвенным данным, у них что-то похожее на парламентскую республику. Хотя нам они сообщают о своего рода президентском правлении. Все семьи достаточно суверенны, независимы друг от друга, но несколько десятков кланов имеют значительный авторитет, похоже, они и есть правительство.
– А психология? А личность? – Крамолин знал, что у коатлианцев на самом деле не республика, а нечто похожее на олигархию. Правит группа наиболее влиятельных кланов. Но ему было интересно ознакомиться с личными впечатлениями человека, контактирующего с этой расой.
– У них нет понятия личности как такового. Я это уже говорил. Они с трудом поняли, что каждый человек индивидуален. Похоже, считают нас цивилизацией суперэгоистов. У них даже члены одного клана похожи друг на друга. Хотя на самом деле гораздо эгоистичнее нас. У них отношения между семьями строятся исключительно на деловой основе, только финансовые отношения и ничего другого.
– Я вообще не отличаю одного коатлианца от другого.
– Нет, они отличаются, совершенно разные лица. Просто надо с ними общаться, внешне они все отличаются.
– Понятно, – сухо ответил директор СГБ.
– А больше, – Горыня пожал плечами – больше ничего не могу сказать.
– Спасибо, Горыня Турович, вы мне сильно помогли. В этом рейсе постарайтесь больше наблюдать за своими партнерами. – Затем, выдержав паузу, Крамолин тихо добавил: – И постарайся быстрее вернуться. Если чувствуешь, что начинается волокита, рви канаты и беги полным ходом.
– Постараюсь, – Горыня поднялся с кресла. – Всего доброго, Владимир Рюрикович, с вами приятно поговорить, но, извините, дела.
– Чистого пространства, Горыня Турович.
– К навьям! – прозвучал ответ, и космонавт закрыл за собой дверь.
Крамолин не мигая смотрел прямо перед собой. Его ничего не выражающий взгляд уперся в дверь кабинета. Анютин волновался не зря, война с догонами неожиданно вызвала биржевой спад. Это был первый военный конфликт с внеземной цивилизацией, и люди отреагировали самым привычным образом. Ничего нового в реакции биржевых брокеров. До паники было еще далеко, но акции неуклонно падали. Специалисты считали, что спад продлится до первых успехов флота, а затем котировки резко пойдут вверх, разумеется, если война будет успешной и без значительных потерь. Через минуту Крамолин сбросил с себя оцепенение и набрал номер Демьянова.
– Добрый день, Игорь Ярославович, у меня к тебе маленький вопрос. Надеюсь, не потревожил.
– Здорово, Владимир Рюрикович, – пророкотал в ответ главком армии, приветственно махнув рукой перед видеокамерой компа, – ты вовремя, ровно минуту назад закончилось совещание. Так что время есть, говори: в чем дело?
– Игорь Ярославович, ты уверен, что «Мамонты» не представляют абсолютно никакого военного значения?
– Будь спокоен, это просто большие самоходные мишени. Когда я пешком ходил под стол, они считались танками.
