— Если найдут, то поймут, что я не сумасшедший — что я не убивал Вадима, Нику и остальных.
— А если действительно найдут, не убьет ли их это?
— В лесу есть то, что может убить, если они не будут осторожны.
— Что, например?
— Ртутные озера.
— Что, простите?
— Ртутные озера. Надо держаться от них подальше.
— Извините, Виктор, — перебил я, — вы хотите сказать, что в лесу есть ртутные озера?
— Ну, не совсем ртутные… но озера эти… в них не вода.
— А что-то похожее на ртуть — вы это имеете в виду?
Он кивнул в ответ.
— Вы их видели?
Снова кивок:
— Одно. И Дятлов с друзьями тоже видели одно на Холат-Сяхыл.
Неужели это тот самый момент, которого я ждал? Когда к воспоминаниям Стругацкого начал примешиваться вымысел. Он впервые заговорил о том странном, чему сам стал свидетелем. И более того, ни в одном отчете о событиях на перевале Дятлова, которые я читал, не упоминалось ничего похожего на ртутные озера. Я был близок к тому, чтобы счесть это первой его ложью, первым признаком того, что Стругацкий и правда был не в себе.
Стругацкий напряженно смотрел на меня:
— Вы мне верите, да? — И прежде чем я смог ответить, продолжил: — Ладно, неважно. Милиция все равно их найдет, а если не найдет, все есть в досье.
— В каком досье?
— На квартире у Вадима.
— Там много материала нашли, включая и те металлические куски, о которых вы говорили.
Он кивнул, очевидно удовлетворенный ответом.
— Что это за досье? Не хотите рассказать что-нибудь о нем?
— Да, хочу, — ответил Стругацкий, — и расскажу.
Глава шестая
Виктор поблагодарил профессора Константинова за уделенное ему время и попрощался, договорившись встретиться снова в ближайшее время. Он вышел из дома, зажимая под мышкой конверт с бумагами, которые передал ему профессор. Открывая дверцу машины, он заметил в десяти метрах от себя в дверном проеме мужчину в толстом пальто, который внимательно смотрел через дорогу.
Усаживаясь за руль, Виктор еще раз бросил на него взгляд: что-то смутно знакомое было в этом человеке. Виктор отогнал от себя беспокойное чувство, вливаясь в поток машин и направляясь в редакцию «Газеты». Пора было приниматься за статью, заказанную Максимовым.
И вдруг на полдороге Виктор вспомнил, где видел раньше этого человека. Это был пожилой мужчина, который ехал с ним в одном купе из Соликамска.
* * *
Едва Виктор вошел в редакцию, как его тут же вызвал к себе Максимов, чтобы узнать, как продвигается дело.
— Хорошо продвигается. Уже есть два интервью с главными лицами этой истории.
— Неплохо, — одобрил редактор.
В его голосе Виктор уловил легкое удивление и, не сдержавшись, широко улыбнулся.
— И похоже, ты сам получаешь удовольствие, Витя, — ввернул Максимов, и улыбка Стругацкого тут же погасла.
«Да, он в своем репертуаре, скотина», — подумалось ему, но вслух он сказал другое:
— Не совсем. История интригующая, но веселого в ней мало.
— И правда, — согласился Максимов, кивком головы указывая на дверь. Виктор счел это за позволение уйти, чтобы приняться за работу.
Запустив компьютер, он создал новый файл, но писалось с трудом — мысли его то и дело возвращались к пожилому мужчине на улице. Он больше не сомневался, что это человек из поезда. Но что он делал у фонда Дятлова? Простое совпадение? Кто он вообще такой? Агент спецслужб? ФСБ? Слишком стар. Может быть, доносчик? «Черт побери, — подумал он, — похоже, у меня будут проблемы». Но, с другой стороны, кто мог знать о его задании? Только если в редакции «Газеты» есть шпион…
Какой-то абсурд!
Он встал и подошел к кофе-автомату — не «Blue Mountain», конечно, но сойдет. Это всего лишь совпадение, убеждал он себя. Беспокоиться не о чем. Ну ехал он со стариком в поезде до Екатеринбурга. Потом увидел его в городе. Подумаешь! Что с того?
Он вернулся к столу, потягивая невкусный кофе. Там уже стоял Черевин и, почесывая щетинистый подбородок, с ехидной усмешкой пялился на экран его монитора, где была открыта пустая страница.
— Привет, Витек, — произнес он со своей обычной иронией, — что, вдохновение не приходит?
— Спасибо, что беспокоишься, но с вдохновением у меня все в порядке, — ответил Виктор, усаживаясь за стол.
— Над чем работаешь? — поинтересовался Черевин, но таким тоном, будто и без того прекрасно все знал.
Виктор вздохнул:
— Пишу статью о случае на перевале Дятлова.
— Слышал, слышал. Значит, гоняешься за летающими тарелками и монстрами?
— Слушай, Жора, я пишу исторический обзор о девяти людях, погибших пятьдесят лет назад ужасной смертью на горном склоне. О людях, чьи друзья и родные все эти годы страдают не только из-за утраты, но и оттого, что не знают, что же произошло с их близкими на самом деле. Никаких летающих тарелок или монстров, только девять погибших.
«А может, одиннадцать», — добавил он уже про себя.
Черевин снова ухмыльнулся:
— А у меня дело Боровского полным ходом. Уже есть результаты.
— Поздравляю.
— Когда закончу, могу помочь тебе. Как думаешь?
— А не пойти ли тебе в одно место? Уверен, Максимов возражать не будет.
Ухмылка на лице Черевина даже на секунду не дрогнула.
— Витек, — сказал он, уходя, — ты так легко ведешься.
Конечно, он был прав. Черевин прекрасно знал, как вывести Виктора из себя, и редко упускал такую возможность. Этот их маленький обмен любезностями снова напомнил Виктору о задании, с которым он не справился и которое у него отобрали, и опять почувствовал укол уязвленного самолюбия. Но уже на первом абзаце набираемой статьи он убедил себя, что все это не имеет значения. Его нынешнее дело было не менее важным — пока Черевин старался ради простых людей из бараков, чьи права ущемлял арендодатель, он пытался восстановить справедливость для Игоря Дятлова и его друзей.
* * *
К пяти часам у него уже был готов первый набросок основных событий, куда потом можно будет добавить деталей. Материал, которым его снабдил Константинов, оказался просто бесценным: он не только воссоздавал хронологию трагических событий, но и содержал массу информации о тогдашней политической ситуации в Советском Союзе. Вдобавок к этому прилагался список ссылок касательно современных военных технологий, системы ГУЛАГа, истории и культуры народности манси и многого другого. Из редакции Стругацкий уходил довольный таким серьезным началом.
