Его размышления прервал вопрос Вероники:
— Вадим, а Юрта Анямова — это большое поселение?
— Нет, — ответил Константинов, объезжая торчащие из-под снега камни. — Около тридцати человек жителей.
— И это считается самым крупным населенным пунктом в районе? — недоверчиво спросила она.
— Да. Уральские манси — вымирающая народность. Согласно последней переписи их осталось около ста девяноста человек, и их маленькие поселения разбросаны по всему региону.
— А что вообще означает слово «манси»? — спросил Виктор.
— Оно означает «человек». Но они больше известны под их изначальным названием — вогулы. Они появились много веков назад, первые упоминания о них как об отдельной группе появились в письменных источниках в 1396 году. Но еще тремя веками раньше о них упоминал новгородец Рогович. Однако он не разделял их на хантов и манси, а называл собирательно «югорским народом».
— Почему они вымирают?
— Уже в советское время ситуация была неблагополучна, и за последние двадцать лет она не улучшилась. Зимы суровые, очень трудно поддерживать связь между поселениями. Чтобы выжить, манси приходится полагаться только на свое умение охотиться. Для них практически невозможно найти себе пару, поэтому они вынуждены покидать свои поселения и жениться на стороне. В результате — демографический кризис, носителей языка манси становится все меньше.
— Так они говорят на русском? — уточнил Виктор.
— Разумеется, манси владеют обоими языками, но в их родной язык проникает все больше и больше русских слов. Многие антропологи считают, что очень скоро русский вытеснит язык манси.
— Печально, — сказала Алиса. — Языкам и традициям нельзя позволять исчезнуть.
Виктор внутренне согласился, но было удивительно слышать эти слова от Алисы. Впрочем, почему бы физику, как и любому другому человеку, не ратовать за сохранение национальных языков и традиций?
— Да, Алиса, очень печально, — отозвался Константинов.
— А правительство принимает какие-нибудь меры? — спросила она.
— Региональное правительство пытается. В планах помочь уральским манси наладить долгосрочные связи с манси соседнего Ханты-Мансийского округа.
— Надеюсь, у них это получится.
— Я тоже надеюсь, — ответил Константинов и кивнул на ветровое стекло: — Смотрите.
Сначала Виктор не разобрал, на что он показывает. Но когда они на низкой скорости подъехали ближе, он разглядел фигуру — сосновый ствол, грубо вырезанный в форме головы и плеч человека, черты лица были лишь намечены. Несмотря на примитивность фигуры (а возможно, именно поэтому), его поразил этот мощный образ: в резном лице было что-то первобытно-жестокое, круглые глаза уставились в лесную глушь, а глубокий надрез, обозначавший рот, был сделан чуть вверх, отчего образовалась улыбка, не уступавшая своей загадочностью Моне Лизе.
— Это один из их идолов, — прокомментировал Константинов, — значит, мы уже близко.
Деревья стали понемногу редеть, и наконец машина выехала на открытую местность, покрытую снегом, который волнами уходил до самой кромки леса вдали. Взгляду предстали приземистые, крепкие бревенчатые избы. Вид у них был древний, и хотя заметно было, что сложены они добротно, их остроконечные крыши заваливались под тяжестью снега, так что казалось: еще одна суровая зима, и они рухнут на землю, когда-то породившую их.
Константинов остановил машину и заглушил мотор.
— Мы подождем здесь, — сказал он.
— Почему? — спросила Алиса. — Думаешь, они недружелюбно настроены?
— Нет-нет, они вполне дружелюбны, — улыбнулся он, — однако не очень вежливо парковаться прямо посреди их деревни, не представившись сначала.
— Думаю, да. Но как долго нам здесь сидеть?
Вместо ответа Константинов открыл дверцу и вышел из машины. Алиса сделала то же самое, с удивлением переглянувшись с Виктором и Никой. Те в свою очередь последовали ее примеру и вышли на мороз, и теперь они все стояли перед машиной и ждали.
Уже через несколько минут в дверях домов стали появляться люди, рассматривая гостей с явным любопытством. Константинов поднял руку и помахал им. К удивлению Виктора, они замахали в ответ. Он ожидал, что местные жители сочтут их приезд в лучшем случае вторжением на свою территорию. Но все они широко улыбались, словно радуясь дорогим гостям, которых давно ждали.
— Идите за мной, — сказал Константинов и двинулся к домикам.
Когда они подошли ближе, вперед выступил высокий и худой человек с правильными, словно высеченными чертами лица, что придавало ему аскетичный вид. На самом деле он больше напоминал православного монаха, чем мужика оторванной от остального мира деревни. У него был светлый и пристальный взгляд и еле заметная улыбка. Как и все остальные, он был одет в тяжелую шубу.
— Это глава, — прошептал Константинов.
— Роман Бахтияров, — представился мужчина, когда они поравнялись с ним.
— А я — Вадим Константинов. — Константинов протянул ему руку, и тот пожал ее после некоторого замешательства. — Это Юрта Анямова?
— Да. Добро пожаловать к нам.
— Спасибо.
Константинов представил остальных, Бахтияров кивнул головой каждому по очереди. На его месте Виктор бы спросил, что они здесь делают и зачем приехали. Но Бахтияров, должно быть, полагал, что они и сами все расскажут в свое время. Или же он был слишком хорошо воспитан, чтобы спрашивать напрямую.
— Издалека приехали? — спросил он.
— Да, — ответил Константинов, — из Екатеринбурга.
Бахтияров посмотрел на него молча, потом сказал:
— В таком случае вы, должно быть, голодны.
Константинов улыбнулся ему:
— Мы вам очень благодарны за гостеприимство.
Бахтияров кивнул:
— Вы будете гостями в моем доме. Идите за мной.
Остальные жители кивали им, когда они проходили мимо. Взгляд Виктора упал на старика, который разглядывал их пристальнее других. Его лицо в глубоких морщинах напоминало замшелый камень, переживший множество жарких лет и суровых зим. Он улыбался, но необычной, загадочной улыбкой, как будто точно знал о цели их визита. Виктор вдруг почувствовал себя, не без внутренней иронии, какой-нибудь знаменитостью или гостем из другого мира — такое любопытство было написано на лицах деревенских жителей. Возможно, они думали, уж не начальники ли какие приехали, чтобы помочь их деревне и не допустить вымирания?
Но они прибыли сюда не спасать этих людей, а собрать у них сведения о земле, на которой они обитали вот уже более тысячи лет. И Виктора захлестнуло чувство вины перед ними; идя вслед за Бахтияровым и Константиновым, он старался не смотреть людям в глаза.
Бахтияров привел их к дому, который стоял у самой кромки леса, окружавшего поселение. Открыв дверь, он провел их внутрь. Виктор удивился, каким уютным оказался дом изнутри. На бревенчатых стенах и полу были звериные шкуры. В одном из углов был сложен широкий очаг, в котором, ярко и приветливо потрескивая, горел огонь. Над очагом висел котелок, в котором что-то неторопливо булькало. Густой запах дичи заполнял комнату.
