При этом он вздохнул, и Виктор почувствовал облегчение.
— В общем, так: Лев Иванов был главным следователем по факту гибели людей на перевале Дятлова. В 1990 году он дал интервью местной казахской газете «Ленинское наследие». В нем он рассказал, что высшее партийное руководство приказало ему закрыть дело Дятлова и засекретить все материалы. Рассекречены они были только в начале девяностых, но все равно остаются подозрения, что часть правды утаили.
— Вы думаете, что здесь замешаны военные? — спросил Виктор. — Некоторые полагают, что Дятлов с товарищами по неосторожности попали в зону испытаний и случайно были убиты экспериментальным оружием.
Юдин пожал плечами:
— Зачем было проводить испытания в таком месте? У военных были свои полигоны: Байконур в Казахстане, например, или ракетный комплекс в Семипалатинске. Нет, версия с секретным оружием маловероятна.
— А как же радиация, которую обнаружили на жертвах?
Юдин замотал головой:
— Этот факт уже много лет мусолят. Небольшое излучение нашли только у Людмилы и Георгия, и было оно поверхностным, а не проникающим, как от оружия.
— Понятно. Тогда откуда оно взялось?
— От газовых фонарей.
— От чего, простите?
Юдин посмотрел на Виктора, как на совсем бестолкового ребенка.
— В калильной сетке газовых фонарей содержится радиоактивный торий. Сетку используют для поддержания огня в фонарях. Но дело в том, что они очень непрочные, и если с ними неаккуратно обращаться, они осыпаются. Такая пыль легко могла попасть на одежду.
— Ясно, но вот вы сказали, что случившееся может оказаться настолько странным, что у нас даже определения этому не найдется. Что вы имели в виду?
Юдин задумался на несколько секунд, словно собираясь с мыслями.
— Я подразумевал светящиеся шары.
— Шары?
— В своем интервью Иванов упомянул вот еще о чем. В рассекреченных документах есть свидетельство руководителя другой группы лыжников, которая была в ту ночь в той же местности. Их лагерь находился в пятидесяти километрах южнее горы Холат-Сяхыл. По его словам, группа видела, как по направлению к горе летели оранжевые шары. Иванов считает, что это как-то связано с тем, что произошло с Игорем и ребятами. Он предположил, что один из туристов мог ночью выйти из палатки и, увидев шары, разбудить остальных. То, что случилось потом, вынудило их бросить лагерь и скрыться в темноту и холод… — Заметив выражение лица Виктора, Юдин вспылил: — Думаете, я тут лапшу вам на уши вешаю, да?
«Чертовщина какая-то началась совсем», — подумал Виктор, но вслух поспешил заверить:
— Нет, что вы, я ничего такого не думал! Просто получается, что другая группа якобы видела НЛО.
— А вы в это не верите, так?
Виктор пожал плечами:
— Вынужден признаться, что нет. Я хочу сказать, что ведь никаких доказательств нет. Ничего убедительного.
Юдин недовольно фыркнул:
— Много вы знаете! Такие шары в той местности видели не однажды. Последний раз они появлялись несколько месяцев назад.
— И что же они такое?
— Ну, я конечно же не верю, что это космические корабли с другой планеты, если вы это имеете в виду.
В эту секунду Виктора озарило.
— Погодите, — сказал он, — что-то здесь не сходится. Если кто-то из группы Дятлова первым вышел из палатки, тогда она должна была быть открыта и причин разрезать ее изнутри, как написано в отчете, не было!
Юдин улыбнулся:
— Вы правы, в этом моменте нестыковка. Все, что произошло той ночью, не сходится друг с другом. Словно пытаешься собрать картинку из кусочков разных мозаик. Нет никакой логики, никакого здравого смысла. — Его улыбка расплылась зловеще и голос стал резче. — Теперь видите, во что вы ввязываетесь, молодой человек? Вы никогда не найдете начало этой истории: можно потратить годы, размышляя, рождая гипотезы и выстраивая версии, мучаясь бесконечными вопросами, не дающими покоя ни днем ни ночью… — Он опустил взгляд. — Но, конечно, вас это не коснется. Возвращайтесь в Екатеринбург, напишите свою статью и забудьте обо всем. Вот вам мой совет.
— А что Лев Иванов? Он еще жив? — продолжал Виктор, игнорируя последние слова Юдина.
Тот покачал головой.
— Он умер несколько лет назад.
— А члены поисковой группы? Большинство из них были студентами института — некоторых ведь можно найти?
— Полагаю, что да. Послушайте, если вы так настойчивы, вам надо поговорить с Вадимом Константиновым.
— С кем?
— Вадим Константинов управляет фондом Дятлова в Екатеринбурге. На время трагедии ему было лет двенадцать. Но он хорошо запомнил это событие и с тех пор пытается докопаться до правды. Поэтому и создал фонд — в память погибших и оставшихся в живых. Много лет он пытается добиться доступа ко всем документам по делу, но без большого успеха. Уверен, что вам он поможет всем, что в его силах. Его адрес — улица Ясная, 18.
— А вы когда-нибудь ходили на Отортен или Холат-Сяхыл после… после той трагедии?
— Да, — ответил старик, — я побывал и там и там, как только территорию открыли летом 1962 года.
— И вы что-нибудь там нашли? — спросил Виктор, запоздало понимая, насколько глупым вышел вопрос.
Юдин чуть грустно улыбнулся, опуская глаза, и сказал:
— Я — нет. А вот Константинов нашел.
— Константинов?
— Он ходил туда с экспедицией два года назад.
— И что же он нашел?
Юдин медленно поднял глаза и встретился взглядом с Виктором, продолжая улыбаться:
— Металлическую решетку.
— И… что это означает?
— Возвращайтесь в Екатеринбург и поговорите с Вадимом, он вам все расскажет о своей находке.
— А почему вы не можете мне рассказать?
— Потому что я устал, понятно? — повысил голос Юдин, и Виктор вдруг только сейчас заметил в его глазах печать нелегкой ноши бесконечных вопросов без ответов, давившей его все прошедшие годы — как тяжелые пласты снега на вершине горы, где погибли его друзья. — Я устал и хочу вздремнуть — я всегда отдыхаю в это время дня.
Виктор не нашелся что сказать и обескураженно закивал:
— Спасибо, что согласились на встречу.
— Пожалуйста.
Провожая его до двери, Юдин спросил:
— Вы знаете, что значит Холат-Сяхыл. А Отортен — знаете?
Виктор обернулся:
— Та гора, на которую они изначально планировали подняться? Нет, не знаю.
— Это тоже на языке манси. Буквально переводится: «не ходи туда».
