Мэдокс какое-то мгновение смотрит на меня в ярком свете
полудня.
– Веди себя серьезней, – бормочет он.
* * *
Я расскажу тебе одну историю, – говорит Караваджо Хане. –
Жил-был один венгр по имени Алмаши, который работал на немцев во время войны.
Некоторое время он летал в Африканском корпусе, но считался более ценным
кадром. В тридцатые годы он был одним из самых известных исследователей
пустыни. Он знал каждый колодец и составил карту Песчаного Моря. Он знал о
пустыне все. Он знал диалекты всех племен, живущих там. Тебе это никого не
напоминает? В межвоенный период он почти все время находился в экспедициях за
пределами Каира. Нужно было найти Зерзуру – затерянный оазис. Потом, когда
началась эта война, он стал работать на немцев. В сорок первом он взялся водить
тайных агентов через пустыню в Каир. К чему я это все говорю? А вот к чему: я
думаю, что английский пациент – не англичанин.
– Да нет же, англичанин, иначе откуда воспоминания о
тех цветочных клумбах в Глостершире?
– Вот именно. Это все отлично продуманная легенда. А
помнишь, когда два дня назад мы обсуждали кличку для собаки? Помнишь?
– Да.
– Что он предложил?
– Он вел себя как-то странно тогда.
– Он вел себя странно, потому что я дал ему экстрадозу
морфия. Помнишь, какие имена он называл? Восемь, не так ли? Пять из них были
явно шутливыми, а вот три… Цицерон
[66]
. Зерзура. Далила
[67]
.
– Ну и что из этого?
– А то, что Цицероном звали одного из тайных агентов.
Англичане раскрыли его. Двойной, потом тройной агент. Он улизнул. С Зерзурой
мне разобраться посложнее.
– Я слышала о Зерзуре. Он рассказывал мне о ней. А еще
он говорил что-то насчет садов.
– Но сейчас в основном о пустыне. А легенда с
упоминанием английских садов звучит не очень убедительно. Он умирает. Я думаю,
у нас наверху тот самый проводник тайных немецких агентов Алмаши.
Они сидят на старых плетеных корзинах для белья, глядя друг
на друга. Караваджо пожимает плечами:
– Ей-богу, вполне возможно.
– А я думаю, он англичанин, – говорит она, втягивая
щеки, как всегда делает, когда о чем-то размышляет про себя.
– Я знаю, что ты его любишь, но он не англичанин. В
начале войны я работал на оси Каир – Триполи
[68]
. Тайный агент Роммеля
[69]
Ребекка…
– Что ты имеешь в виду, говоря «тайный агент Ребекка»?
– В сорок втором немцы забросили в Каир тайного агента
по имени Эпплер, еще до битвы при Эль-Аламейне
[70]
. Он использовал книгу Дафны
Дюморье «Ребекка» как шифр при передаче сообщений Роммелю о передвижении войск.
И знаешь: книга стала бестселлером среди английских разведчиков. Даже я читал
ее.
– Ты читал книгу?
– Спасибо. Человек, который провел Эпплера через
пустыню в Каир по личному приказу Роммеля – от Триполи до самого Каира, – граф
Ладислав Алмаши. Никто, кроме него, не мог знать этого пути. Между двумя
войнами у Алмаши завелись друзья среди англичан. Великие исследователи. Но
когда разразилась война, он стал работать на немцев. Роммель попросил его
доставить Эпплера через пустыню в Каир, потому что планер или парашют – это
было нереально. И он провел этого парня через пустыню и расстался с ним в
дельте Нила.
– Откуда ты так хорошо знаешь об этом?
– У нас была база в Каире. Мы шли по их следу. Из
Джиало он повел в пустыню группу из восьми человек пешим ходом – для начала, а
потом они должны были выкопать грузовики из песчаных холмов. Он повел их к
Увейнату и гранитному плато, туда, где была вода, а также пещеры для укрытия.
Это примерно середина маршрута. В тридцатые годы он нашел там пещеры с
наскальными рисунками. Но плато кишело союзниками, и он не мог использовать
тамошние колодцы. Тогда эти «боши» опять отправились в пески. Они совершили
налет на британские склады горючего, чтобы заполнить баки. В оазисе Харга они
переоделись в английскую военную форму и повесили на машины номерные знаки
британской армии. Когда их обнаружили с воздуха, они сумели скрыться в сухих
руслах рек и просидели в этом лабиринте три дня, сгорая от жары в песке.
Им понадобилось три недели, чтобы добраться до Каира. Алмаши
пожал Эпплеру руку и ушел. Вот здесь мы его потеряли. Он просто развернулся и
ушел в пустыню один. Мы думали, что он снова обнаружит себя в Триполи, но
ошиблись. С тех пор его никто не видел. Вскоре англичане взяли Эпплера и
использовали код «Ребекки», чтобы снабжать Роммеля дезинформацией накануне
Эль-Аламейна.
– Мне все еще не верится в это, Дэвид.
– Человека, который принимал участие в захвате Эпплера
в Каире, звали Сэнсом.
– Далила.
– Вот именно.
– Может быть, он – Сэнсом?
– Я тоже сначала так думал. Тот был очень похож на
Алмаши. Тоже фанат пустыни. Он провел детство в Леванте
[71]
и знал бедуинов. Но
Алмаши в отличие от него умел водить самолет. Мы ведь говорим о человеке,
который потерпел авиакатастрофу. Вот он, обгоревший до неузнаваемости, как-то
попал в руки англичан в Пизе. Ну и что? Он вполне свободно говорит
по-английски, чтобы избежать любопытства контрразведчиков. Алмаши ведь учился в
школе в Англии. В Каире его называли английским шпионом.
Хана сидела на корзине, посматривая на Караваджо, и сказала:
– Мне кажется, не надо его мучить. Не имеет теперь
значения, на какой он был стороне, разве не так?
Караваджо ответил:
– Мне бы хотелось с ним еще поговорить. Дать ему еще
разок сверхдозу морфия, чтобы он разговорился. Нам обоим это необходимо. Ты
понимаешь? Далила. Зерзура. Ты должна ввести ему усиленную дозу.
