– Вообще-то я, кроме вас, никому не верю! – сказал он, поедая Должанского глазами. – Но Чухнин сам ненавидит своего шефа! Видели бы вы, с каким удовольствием он вводил ему раствор!
– Мы еще не знаем, какой раствор он ему ввел, – пробурчал Вадим Александрович. – Ты на всякий случай приставь к обоим своих людей, пусть их попасут.
– Понял! – кивнул Сериков. – Но что делать с Рыковым? И с родителями его? Даже если мы поднимем на ноги всю милицию… Правильно, а что, если позвонить Кондратенко и объявить его в розыск?
– А он разве и так не в розыске? – удивился Должанский.
– В розыске. – Подтвердил Кокакола. – Но пусть его фото по телевизору показывают. Мол, опасный преступник на улицах Москвы.
– Точно! – обрадовался генеральный. – Скажем, что он после вчерашнего ночного нападения напал на… тебя, и только храбрый Артюха… Как его фамилия?
– Самойлов.
– И только храбрый охранник Артем Самойлов ценой жестоких травм спас твою жизнь. – Вадим Александрович говорил все быстрее и быстрее, сам заводясь от собственных слов. – Отличная идея! Посмотри, как здорово получается! После появления такой информации родители Рыкова могут говорить что угодно, их слова будут восприниматься как попытка обелить своего сына-преступника. Им просто никто не поверит! Да, и не забудь, пусть Кондратенко зарегистрирует твое заявление, снимет побои с Артюхи…
– Побои экспертиза снимает! – подсказал Сериков.
– Вот раз ты все знаешь, то и карты тебе в руки! – вспылил генеральный, но тут же взял себя в руки. – Давай, Коля, действуй, не стой! За вас не сообразишь, так сами ничего не придумаете. А я попробую использовать свои каналы.
* * *
В таком составе – семья Рыковых и Лена – они садились за стол впервые. Мама сияла, ей очень нравилась эта девочка. А после того как она узнала, что и Толик перенес такое же состояние, но сумел вернуться к нормальной жизни, Вера Игоревна смотрела на Лену уже как на члена семьи. Именно о такой жене для сына она и мечтала.
И мама расстаралась! К ужину, праздничному ужину, – а как же, такая девушка в доме, невеста считай, не каждый день такое событие, – Вера Игоревна приготовила любимое блюдо сына, – голубцы с чесночным соусом. Нестерпимо вкусный запах Толик почувствовал, еще выходя из лифта. Рот мгновенно наполнился слюной, и он, вспомнив, как давно не ел маминой стряпни, от досады чуть не завыл. Естественно, он удержался, в отличие от Стэна, который и на самом деле завыл. Бедные соседи, каково им слушать волчий вой посреди большого города.
Максим Анатольевич тоже постарался не ударить в грязь лицом. Охлажденное шампанское «Абрау-Дюрсо» для дам, водочка из морозилки для него, кола для Толика – одним словом, все атрибуты праздничного стола были в наличии. Не забыли даже банку сметаны для волка. Ее он любил больше всего на свете, ну, не считая, конечно, Толика и его семью.
– Папочка, раз такой случай, может, ты скажешь слово, – предложила Вера Игоревна. – Такая девочка милая, я просто…
– Мама! – недовольно одернул ее Толик.
– Сегодня, в такой непростой, я бы даже сказал, перегруженный событиями день…
– Толик, – вдруг сказала Лена. Девушка заговаривала так редко, что все головы повернулись к ней.
– Что? Что случилось? – растерянно спросил Максим Анатольевич.
– Толик, – повторила девушка, глядя перед собой.
Все посмотрели туда, куда был устремлен ее взгляд. На экране телевизора, звук которого, садясь за стол, приглушили, было лицо младшего Рыкова.
– Смотрите, да это же и вправду наш Толик! – всплеснула руками Вера Игоревна. – Ну что вы сидите, сделайте погромче!
– …введен план «Перехват», но опасный преступник пока остается на свободе, – вещал диктор. – Руководство Управления внутренних дел города просит всех, кто видел этого человека, позвонить по телефонам, указанным на экранах ваших телевизоров.
* * *
Вадим Александрович выключил телевизор и удовлетворенно прошелся по кабинету. Прекрасно, в программе новостей он увидел то, что хотел. Теперь Рыков не сможет так смело разгуливать по Москве, а его родители вынуждены будут оправдываться, что совсем не так просто, как может показаться. В России решает все не кто прав, а кто быстрее успеет опорочить противника. Кто тебя потом будет слушать? Раз сообщили власти, значит, что-то есть. Оправдываться всегда труднее. И даже если случится невероятное и удастся доказать, что тебя оболгали, у многих все равно останется сомнение, не купил ли ты опровержение за взятку? А уж если начнешь сам в ответ кого-то обвинять, то это вообще дело гиблое.
Знаешь, что господин Икс – преступник? А почему раньше молчал? Почему до того, как на тебя наехали, общественности о преступлении не сообщил? Значит, и с тобой не все чисто? Вляпался – и вдруг стал честным и правдивым… А может, господин Икс вовсе и не виноват? Может, ты просто его топишь, чтобы себя выгородить? А иначе как объяснить, что твоя гражданственность спала, спала и вдруг пробудилась?
Нет, что ни говори, а преступник ты или не преступник, в нашей стране совсем не главное. Важнее другое – станут ли тебя слушать, услышат ли. Вот Рыковым теперь будет намного труднее что-то доказать.
Должанский понимал: все ими предпринятое не более чем полумеры. Если терпилы упрутся, если после того, как их отфутболят в милиции, они пойдут в ФСБ, могут возникнуть проблемы. И дело не в том, что в ФСБ служат святые люди, нет, там тоже можно понимание найти, но зачем доводить до этого? Ведь если говорить откровенно, то теперь Вадим Александрович может и президента заставить вмешаться…
Кстати, а почему бы и нет? Заодно и проверить, как на Кремль будет действовать передача. Пробьет его или нет? А то когда действительно понадобится, вдруг выяснится, что там защита какая-то задействована. Деятелям из «Братства големов» легко запрещать воздействие на потребителей «Авиценны» в непредусмотренных целях. Указания-то раздавать проще всего! А проверять кто будет? Вот в случае чего и спишем все на проверку аппаратуры.
Ужасаясь авантюрности собственного плана и в несказанном возбуждении от осенившей его идеи, Должанский быстрым шагом направился в медицинский блок.
* * *
Рыков в раздражении вышел из подъезда. Господи, ну как родителям объяснить, что единственный шанс доказать свою невиновность – разоблачить истинных преступников? Заладили – это опасно, это опасно… Как будто от того, что спрячешь голову в песок, угроза перестанет существовать! Ну мама, еще понятно, ей сам бог велел быть такой, но как папа не хочет понять, что ходить по различным инстанциям и доказывать, что он не виноват, Толику просто не дадут. А идея отнести в прокуратуру заявление о том, что их похитили, вообще смехотворна. Скажут, сыночка прикрываете. Спросят: а как же вы освободились? Как миновали всю систему охраны, Рембо вы наши? А если говорить серьезно, то, кроме того, что засветят его новое убежище, больше ничего не добьются.
