Пе растолковывал Бульдозеру что да как, а сам выл в душе оттого, что приходится помогать этому ничтожеству. Но пока он зависит от Бросмана. Поднимется Боб, поднимется и Пе. Войдет в силу, людям станет известен. Вот тогда можно будет Бульдозеру показать, кто есть кто. А пока терпи, Фолли, и помогай этому лупастому недоумку!
– Объяснись! – Бросман нутром чувствовал, что услышит что-то такое, что даст ему козырную карту в борьбе за место Смотрящего. – Ну? Говори!
– Когда тебе начнут задавать вопросы по Снейку, спрашивать, почему ты решил, что это он организовал убийство...
Фолли откинулся на спинку аэрокресла и, подкатив его к столу, плеснул себе виски. Бросман терпеливо наблюдал за этими манипуляциями. Он понимал, что сейчас настало время этого упыря, что ж, нужно показать, что он, Бросман, ценит своего аналитика и прислушивается к его мнению. Пока.
– Так вот, ты рассказывать про сетян не спеши, – сказал Фолли, отхлебнув из бокала – Пусть выскажутся все Так ты увидишь, кто с тобой, а кто против Вот когда почувствуешь, что тебя начинают судить, делать предъявы, вот тогда и сообщи, что вы с Марко, я подчеркиваю, вы с Марко провели серьезную работу и заслали людей в Сеть. Заслали, чтобы те там обживались, готовились работу сделать, на Империю трудились. Расскажи, какие перспективы это может дать. Как можно банки кидать, как информацию снимать. Много говорить не нужно, там люди умные, сами все поймут! Тебе, конечно, не поверят, потребуют доказательств, станут задавать вопросы. На которые ответить не можешь, не отвечай, списывай на Симоне. Это его, мол, идея, ты только исполнитель, знаешь только, что этого хотел сам Смотрящий. А те вопросы, ответы на которые выставят тебя в нужном виде, твои! Банкуй, выставляй свои заслуги! А когда почувствуешь новую волну недоверия, новые вопросы, знай, настал твой час! Вот тут ты и должен им предъявить Виктора! Тот должен будет продемонстрировать им фокусы в стиле тех, что Джордан этот творил...
– Ну дальше, дальше! – Бульдозер понимал, что Пе идет в перспективном направлении, и хотел быстрее дослушать, что еще придумал этот уродец.
– А что дальше? – Фолли пожал плечами. – Снейк узнал об этом и понял, что у Симоне есть гораздо более выгодный проект, чем его президентство. Вот и решил поперек пойти, опередить всех и в Сети занять ведущие позиции. Он вообще везде хотел стать хозяином! Сговорился с профессором, и за его освобождение Сазерленд запустил своего человека в виртуальный мир, где и уничтожил почти всех жителей Спасти удалось только Виктора.
– Точно! Вот сволочь какая! Всех под нож пустил! И Виктор это подтвердит! – У Бульдозера прямо дух захватило – такие перспективы открывались перед ним. Нет. что ни говори, а у Пе голова работает!
– Сазерленд, не желая с кем-либо делиться сетевой властью, уничтожил Врата и теперь хочет стать монополистом в Сети! – Фолли вошел в такой раж, что уже ничего не видел и не слышал, он уже не просто говорил, а вешал, пророчествовал. – Он решил убить Симоне, а для этого использовал способности профессора. При этом не пощадил даже свою божественно красивую невесту! Он настолько опасен, что довел до психического кризиса такого закаленного бойца, как Акула! Не дожидаясь даже похорон такого уважаемого человека, каким был Марко, того, кто поднял его из уличной пыли и сделал человеком, этот негодяй предъявил тебе ультиматум! Наглец! Потребовал, чтобы ты согласился представить его на место Смотрящего, на что ты конечно же пойти не мог! То, что сегодня, нет уже вчера, произошло в здании, было демонстрацией возможностей человека Снейка! Того, что в Сети! И пусть уважаемые люди не расслабляются, такой же бедлам может ожидать любого – для сетевых жителей и амбиций Сазерленда границ не существует!
Бросман сидел с открытым ртом. Вот, урод, наворочал! Так завернуть. Нет, это уметь же нужно все так повернуть, чтобы белое стало белым, нет, то есть, черное, нет, белое... совсем запутался...
Эндрю вызывал Виктора, используя те поисковики, которые чудом не попали под стирание. Дело в том, что Ваша еще со времен своей хакерской молодости придерживался правила – необходимый минимум программ хранить не на своей машине, а на сетевых серверах-массивах, предоставляемых независимыми компаниями Были и такие в Сети, и чего только не было на этих серверах! Зарабатывая на рекламе, их владельцы предоставляли дисковые массивы для размещения информации и программ, чем многие хакеры и пользовались. Не держать же на своем компьютере доказательства собственных преступных действий! И вот теперь эта привычка погибшего программиста помогла. Шанц долго не откликался Слишком долго. Закаркин уже хотел было прервать операцию, как вдруг на экране возникло незнакомое лицо.
– Эндрю! – Незнакомец держался уверенно, даже. можно сказать, весьма надменно. – Долго же вы обо мне не вспоминали!
– Ты кто? – спросил Эндрю. Он присмотрелся к собеседнику. Волевое лицо с правильными, несколько грубоватыми чертами. Голубые глаза. Закаркин мог поклясться, что не знает этого белокурого красавца. – И откуда ты меня знаешь? – спросил он у незнакомого собеседника.
– Как кто? А кого ты вызывал?
– Виктора Шанца! Если я ошибся, то... – Закаркин хотел перезапустить процесс поиска, но слова незнакомца остановили его.
– Я и есть Виктор Шанц! Но только теперь я уже не тот несчастный, которого все использовали в своих личных целях! – Лицо поэта посуровело, потемнело. Он грозно нахмурил брови, – И горе тому, кто попробует вернуться к прошлому!
– Эй, Виктор! Рад тебя видеть! – вмешался в разговор Фолли. Они с Бульдозером сидели чуть поодаль от коммуникатора, и Шанц их не видел. – Я смотрю, что адаптация у тебя прошла успешно. Отлично, теперь мы можем...
– Не мы можем, а я могу! – перебил его Виктор. – Я теперь все могу! А вот вы там – вы даже помочь толком не смогли! Помочь, когда я страдал, когда мне было плохо, очень плохо. Когда я ждал смерти как избавления. Вы все тогда только наблюдали и посмеивались! Давали мне дурацкие советы и уродливые программы!
– Ну не нужно утрировать! – возмутился Эндрю. – Мы помогали тебе, как могли. Это ты никак не понимал, что мы тебе втолковываем!
– Вы? Втолковывали? – Виктор неприязненно поморщился. – Ваши беспомощные пояснения только запутывали меня. Вы сами не представляете, что такое Сеть, и еще пытались привить мне свои заблуждения! Вы только мучили меня!
– Слышь, борзописец – Пе надоела никчемная бравада глупца – Ты думаешь, что, создав себе смазливую рожу, да и то, по мне, она тебе не удалась – как был урод, так уродом и остался. Ну да ладно, тебе нравится, носи! Вот только не забывай, что ты там живешь, пока нам здесь этого хочется!
Виктор от возмущения и от желания сказать наглецу что-то совсем унизительное, попытался вмешаться и прервать Фолли. Кто бы говорил об уродах, но только не этот коротышка! Но, как поэт, он не мог унизиться до примитивного «сам урод», а что-то другое, более соответствующее моменту, как назло, в голову не приходило.
Пе, не обращая внимания на замешательство собеседника, продолжал: – Виктор, мне, конечно, не хочется портить тебе твой взлет под небеса, но обрати, пожалуйста, внимание на вот этот малозначительный факт. – При этих словах хитроумный Фолли вывел на коммуникатор изображение реанимокамеры. Приблизил изображение пациента. Виктор и все присутствующие сразу узнали в нем Виктора Шанца. Вернее, его оболочку. Худое, вытянутое лицо с темной шапкой прямых жестких волос. – Здесь ты, правда, не такой привлекательный экземпляр, как сейчас, но зато на человека похож. Ангелочек ты наш бестелесный! Узнаешь?
