— Это насекомое было обнаружено в горле убитой женщины,
непосредственно за мягким нёбом. Я не знаю, как оно туда попало. Тело убитой
найдено в Элк-ривер, в Западной Вирджинии; смерть наступила недавно, всего
несколько дней назад.
— Это Буффало Билл, я по радио слышал, — сказал
Роден.
— А про насекомое вы по радио слышали? — спросила
Старлинг.
— Нет, но они назвали реку: Элк-ривер. Вы что, прямо
оттуда? Поэтому так поздно?
— Да, — ответила Старлинг.
— Вы ведь устали, хотите кофе? — спросил Роден.
— Нет.
— Воды?
— Нет.
— Кока-колы?
— Пожалуй, нет. Нам нужно узнать, где он скрывал эту
женщину и где она была убита. Мы надеемся, что это насекомое имеет определенное
место обитания или хотя бы что область его обитания достаточно ограничена,
понимаете? Или, может быть, оно спит на определенном виде деревьев… Нам нужно
узнать, откуда оно. Я прошу вас хранить это в тайне, потому что, если
преступник поместил насекомое туда специально, он один знает об этом, и мы
сможем использовать этот факт, чтобы исключить ложные признания, и сберечь
время. Он уже убил по меньшей мере шестерых. Время поджимает.
— Вы что, думаете, он сейчас держит у себя какую-нибудь
еще женщину, прямо сию минуту? Пока мы рассматриваем это насекомое? —
спросил Роден, уставившись на нее испуганными глазами. Рот его приоткрылся,
Клэрис были видны его зубы, и на какое-то мгновение молнией вспыхнула иная
картина…
— Не знаю. — Это прозвучало довольно резко. —
Не знаю, — повторила она более спокойно. — Он снова сделает свое
дело, как только сможет. Боюсь, осталось недолго ждать.
— Ну, так и мы сделаем свое дело, как только
сможем, — сказал Пилчер. — Вы не беспокойтесь, у нас это здорово
получается, мы на этом собаку съели.
Тоненьким длинным пинцетом он извлек из банки коричневый
предмет и поместил его на белый лист бумаги под лампой. Придвинул
увеличительное стекло, укрепленное на гибком штативе. Насекомое имело
удлиненную форму и было похоже на мумию. Мумию окутывала полупрозрачная
оболочка, четко, словно саркофаг, повторяющая ее очертания. Конечности и крылья
были плотно спаяны с телом: казалось, они лишь чуть намечены резцом. Личико
насекомого казалось преисполненным мудрости.
— Прежде всего, в нормальных природных условиях такие насекомые
не могут внедряться в тело человека и помимо того, не могут оказаться в воде,
кроме как в результате непредвиденной случайности, — заявил Пилчер. —
Не знаю, насколько хорошо вы знакомы с жизнью насекомых и что именно хотите от
меня услышать.
— Ну, скажем, ни черта о них не знаю. Выкладывайте все
подряд.
— Идет. Так вот, это — куколка, незрелое насекомое,
заключенное в кокон, в котором оно и будет оставаться, пока проходит стадии
трансформации от личинки к взрослой особи, — пояснил Пилчер.
— Куколка в хитиновой оболочке, Пилч? — Роден
смешно сморщил нос, поправляя очки.
— Думаю, да. Не в службу, а в дружбу, достань с полки
справочник Чжу по незрелым насекомым. Ну ладно, значит, это — крупное насекомое
в стадии куколки. Насекомые более совершенного типа проходят эту стадию. Очень
многие переживают зиму именно в этом виде.
— Будешь с определителем работать или с
микроскопом? — спросил Роден.
— С микроскопом.
Пилчер поместил кокон под линзу микроскопа и склонился над
ним с зубоврачебным зондом в руке.
— Ну, поехали. Нет выраженных респираторных органов в
дорсоцефальной области, дыхальца на мезотораксе и еще несколько абдоминальных;
давай начнем отсюда.
— М-м-м-гм, — произнес Роден, листая небольшой
справочник. — Как насчет функциональных жвал?
— Не-а.
— А парные желобовидные лопасти челюстей в вентральной
части?
— Во-во!
— А усики как расположены?
— Наравне с внутренним краем крыльев. Две пары крыльев,
задние полностью скрыты, видны только три последних брюшных сегмента… Задний
конец маленький, заостренный. Так… по-моему… лепидоптера.
— Именно это здесь и сказано, — подтвердил Роден.
— Это семейство включает и дневных и ночных бабочек.
Распространены на огромной территории, — сказал Пилчер.
— Если крылья намокли, трудновато будет. Пойду за
справочником, — сказал Роден. — Думаю, вы тут мне косточки хорошо
перемоете, пока меня нет.
— Обязательно, — ответил Пилчер. — Роден
ничего парень, — проговорил он, как только тот вышел за дверь.
— Не сомневаюсь.
— Ну да? — Пилчера что-то явно забавляло. —
Мы университет вместе кончали, работали и выбивали себе стипендии где только
могли. Ну, он получил одну работку — пришлось сидеть в угольной шахте, ожидая,
пока там протон распадется. Просто он слишком долго просидел в темной шахте. Он
ничего, только не надо о протонах с ним говорить.
— Так и быть, я попытаюсь обойти эту тему. Пилчер
отодвинулся так, чтобы свет не падал ему на лицо:
— Лепидоптера — очень большое семейство. Примерно
тридцать тысяч дневных и около ста тридцати тысяч ночных бабочек. Мне хотелось
бы вынуть ее из кокона. Это необходимо, если мы хотим ее точно определить.
— Ну, что ж. А вы сможете вытащить ее целиком?
— Думаю, да. Смотрите, как раз перед смертью она начала
выбираться оттуда собственными усилиями. В коконе образовалось неправильной
формы отверстие. Вот тут, видите? Тут придется повозиться.
Пилчер удлинил естественное отверстие в коконе и осторожно
извлек насекомое. Тесно сложенные крылья промокли насквозь. Расправлять их было
все равно что растягивать влажную, набухшую от воды бумажную салфетку. Рисунка
на крыльях было не различить.
Явился Роден с пачкой книг.
— Готов? — спросил Пилчер. — Переднегрудные
конечности не просматриваются.
— А щетинки?
— Нет щетинок, — ответил Пилчер. — Офицер
Старлинг, вы не погасите свет?
Она ждала у стены рядом с выключателем, пока Пилчер зажжет
электрический фонарик. Отойдя от стола, он осветил фонариком насекомое. Глаза
куколки засветились в темноте, отражая яркий, тонкий, четко направленный луч.
— Совка, — сказал Роден.
— Возможно. Только какая? — ответил Пилчер. —
Дайте свет, пожалуйста. Это — ночница, офицер Старлинг, ночная бабочка. Сколько
там ночниц, Роден?
— Две тысячи шестьсот… Описано две тысячи шестьсот.
— Но таких крупных не так уж много. Давай, твоя очередь
воссиять, друг мой.
Жесткие рыжие патлы Родена полностью скрыли микроскоп.
— Нам теперь надо исследовать кожный покров насекомого,
чтобы определить, к какому именно виду оно относится. Роден в этом разбирается
гораздо лучше.
