Доктор Лектер внимательно следил за взглядом Чилтона: тот
рассматривал ремешки, закреплявшие хоккейную маску. Ясно, Чилтону хочется снять
с него маску, чтобы видеть выражение его лица. Интересно, как он это сделает —
соблюдая правила безопасности? Сзади? Если спереди, ему придется тянуться к
затылку доктора Лектера, и тогда внутренняя часть его предплечий с голубыми
просвечивающими сквозь кожу венами окажется совсем близко от лица Лектера.
Давай, Чилтон. Подходи поближе. Нет. Чилтон не решился.
— Вы что, и в самом деле думаете, что поедете куда-то,
где будет окно? Что будете гулять по пляжу и на птичек любоваться? А я так не
думаю. Я звонил сенатору Рут Мартин. Она и слыхом не слыхала про ваш с ней
договор. Ей пришлось напомнить, кто вы такой. Она в жизни не слыхала про Клэрис
Старлинг. Все вранье. От женщины можно ожидать вранья по мелочам, но ведь это ни
в какие ворота не лезет, а, что вы скажете?
Когда они выдоят вас до конца, Ганнибал, Крофорд подаст на
вас в суд за недонесение о преступлении. Вы, разумеется, опять прикроетесь
поправкой Макнафтена, да только теперь судье это не больно понравится. Вы тут
сидели и молчали, а он тем временем шестерых укокошил. Так что теперь вряд ли
придется рассчитывать на благосклонность судьи.
Никакое окно вам не светит, Ганнибал. Проведете остаток
жизни, сидя на полу в местном сумасшедшем доме и глядя, как мимо провозят
тележку с грязными пеленками. Лишитесь зубов и последних сил. Вас перестанут
бояться и даже выпустят в общее отделение. Вы окажетесь где-нибудь, может, в
еще более гнусной психушке, чем эта. Молодые будут вас толкать, может быть. И
опустят вас, если им этого захочется. А читать вы сможете только то, что сами
напишете на стене. Думаете, суд вам поможет? Видали наших стариков? Рыдают,
когда им пюре из абрикосов не по вкусу.
Джек Крофорд и эта его поблядушка… Они объединятся в
открытую, как только его жена отдаст концы. Он станет носить молодежные куртки
и придумает, каким спортом ему заняться, чтоб можно было от этого удовольствие
вместе получать. Да они спят уже с тех пор, как Белла слегла, все об этом
знают, не такие дураки кругом. Получат продвижение по службе, о вас и раз в
году не вспомнят. Крофорд, возможно, сам захочет прийти под конец и сообщить
вам, что вы получите. Плюс к тому, что вы уже имеете. Не сомневаюсь, он и речь
уже подготовил.
Ганнибал, он ведь не знает вас так, как знаю я. Он думал,
что, если он у вас прямо попросит информацию, вы просто замучаете мать девушки.
И правильно подумал, — мысленно отреагировал доктор
Лектер. — И мудро к тому же. Это его тупое шотландско-ирландское лицо
может кого угодно ввести в заблуждение. Но оно все в шрамах, надо только уметь
их видеть. Что ж, возможно, на нем найдется местечко еще для нескольких.
— Я знаю, чего вы боитесь. Не боли, не одиночества. Вы
не переносите унижения собственного достоинства, Ганнибал, вы в этом смысле —
как кошка. Я честью поручился заботиться о вас, Ганнибал, и я это делаю.
Никакие личные мотивы никогда не влияли на наши отношения, во всяком случае, с
моей стороны. И сейчас я тоже забочусь о вас.
Никакого договора с сенатором Мартин не существовало. Но
сейчас такой договор заключен. Или может быть заключен. Я много часов просидел
на телефоне из-за вас и из-за той девушки. И я сообщаю вам первое условие: вы
будете говорить с кем бы то ни было только через меня. Только я буду иметь
право опубликовать профессиональный отчет об успешном интервью с вами. Вы
ничего не опубликуете. Только я буду иметь доступ к любым материалам,
полученным от Кэтрин Мартин — эксклюзивно. Если ее спасут.
Это условие не обсуждается. Вы ответите мне немедленно. Вы
принимаете это условие?
Доктор Лектер усмехнулся про себя.
— Вам бы лучше ответить сейчас мне, иначе вы будете
отвечать Балтиморскому отделу по расследованию убийств. Вот что получаете вы:
если вы укажете, кто такой Буффало Билл, и Кэтрин Мартин обнаружат вовремя,
сенатор Мартин — и она подтвердит это по телефону — переведет вас в тюрьму
штата Теннесси в Браши Маунтин; вы, таким образом, будете вне досягаемости для
мэрилендских властей. Вы окажетесь в ее избирательном округе, далеко от Джека
Крофорда. Вас поместят в камеру строгого режима, но там будет окно с видом на
лес. Вы получите книги. Что касается пребывания на свежем воздухе — эти детали
еще предстоит обсудить, но с ней можно договориться. Назовите его, и вас
отправят незамедлительно. Вас передадут в руки полицейских властей штата
Теннесси сразу же в аэропорту, согласие губернатора получено.
Наконец Чилтон сказал что-то интересное, хоть сам и не
знает, что именно. Доктор Лектер поджал красные губы под хоккейной
маской. — В руки полицейских властей. Полицейские не так мудры, как Барни.
Полицейские привыкли иметь дело с уголовниками. Они предпочитают кандалы и
наручники. Кандалы и наручники открываются ключом. Точно таким, как мой.
— Его зовут Билли, — сказал доктор Лектер. —
Остальное я сообщу сенатору. В Теннесси.
Глава 28
Джек Крофорд отказался от кофе, предложенного ему доктором
Даниэлсоном, но взял чашку и приготовил себе алка-зельцер. Для этого пришлось
пройти к раковине из нержавеющей стали позади сестринского поста и налить в
чашку воды из-под крана.
Все кругом было из нержавеющей стали: автомат с
пластмассовыми чашками, стойка, контейнер для мусора, оправа очков доктора
Даниэлсона. Блестящая сталь напоминала о блеске хирургических инструментов и
вызывала у Крофорда непреодолимое ощущение грызущей боли где-то в паху.
Крофорд и доктор были одни в крохотной буфетной.
— Без постановления суда — нет, не можете, —
повторил доктор Даниэлсон. На этот раз он был тверд, даже резок, гостеприимство
его, видимо, было исчерпано предложением выпить кофе.
Даниэлсон руководил клиникой по восстановлению
тождественности пола при Университете Джонса Хопкинса и согласился встретиться
с Крофордом на рассвете, до начала утреннего обхода.
— Вам придется представить мне отдельный ордер на
каждый отдельный случай, и мы будем опротестовывать каждый такой ордер. Что вам
сказали в Колумбусе и Миннесоте? Полагаю, то же самое.
— Департамент юстиции как раз сейчас направляет им
запрос. Мы должны действовать быстро, доктор. Если он еще не убил эту девушку,
он убьет ее скоро — сегодня вечером или завтра. Затем выберет себе очередную
жертву, — сказал Крофорд.
— Одно упоминание о Буффало Билле в тесной связи с
проблемами, которыми мы здесь занимаемся, мистер Крофорд, свидетельствует о
невежественном, совершенно неправильном и даже несправедливом подходе. Более того
— такой подход очень опасен. У меня просто волосы встают дыбом. В течение
долгих лет — и процесс этот далеко не закончен — мы пытаемся доказать людям,
что транссексуалы не сумасшедшие, не извращенцы, не педики, что бы это слово ни
означало…
— Но я этого и не…
— Постойте. Случаи насилия среди транссексуалов
встречаются гораздо реже, чем среди остального населения. Это приличные люди с
реальной проблемой — проблемой, которая сама по себе не решается. Они
заслуживают помощи, и я не позволю устраивать здесь охоту на ведьм. Мы всегда
оправдывали доверие наших пациентов и собираемся делать это в будущем. Вам
лучше исходить именно из этого, мистер Крофорд.
