— Тэйт, санитары с носилками пошли наверх, —
сообщил лейтенант.
«Скорая помощь» прибыла на удивление быстро, хотя Тэйту и
это короткое время показалось чуть ли не вечностью. У него в ушах все время
звучали стоны. Юный Мюррей пытался удержать судорожно дрожащее тело, стараясь
подбадривать Пембри.
— Ты в норме, Пембри, все в порядке, — говорил он
замогильным голосом, отвернувшись в сторону.
Тэйт, увидев санитаров, появившихся в дверях, крикнул, как
бывало на войне:
— Носилки!
Он взял Мюррея за плечо и отодвинул его. Санитары
действовали быстро и сноровисто. Положили окровавленное тело на носилки, умело
закрепив под ремнями брюк скользкие от крови руки, стиснутые в кулаки,
прикрыли, зафиксировав, израненное лицо нелипким хирургическим пластырем,
наложили маску и подключили кислород. Один из них достал упаковку плазмы для
внутривенного вливания, но второй, который в это время измерял раненому
давление и пульс, мотнул головой и крикнул:
— Вниз!
Вновь заговорила рация:
— Тэйт, очистите помещения в главном здании и заприте
все двери. Перекройте переходы. Наблюдения вести с лестничных клеток. Сейчас
вам принесут бронежилеты и ружья. Мы возьмем его живьем. Если он сам выйдет,
конечно. Я рисковать не собираюсь. Мне на его жизнь наплевать! Как поняли?
— Вас понял, лейтенант.
— Действовать будет группа захвата, и только она!
Повторите!
Тэйт повторил приказ.
Он был старым, опытным служакой, и теперь ему представился
случай проявить все свои таланты. Они с Джейкобсом натянули на себя тяжелые
бронежилеты и пошли вниз следом за носилками, на которых несли Пембри. За ними
еще двое санитаров несли вторые носилки — с телом Бойла. Полицейские, стоявшие
на постах на всех лестничных площадках, лишь раз глянув на носилки, приходили в
ярость, и Тэйт изрек не лишенную мудрости мысль:
— Берегите задницы, целее будете!
Снаружи взвыли сирены. Тэйт в сопровождении опытного
Джейкобса лично проверил все помещения и запер этаж. Главное здание было
надежно заблокировано.
Бесстрастный сквозняк разгуливал по четвертому этажу под
аккомпанемент телефонных звонков. В темных кабинетах, подобно светлячкам мигали
кнопки телефонных аппаратов. Звонки раздавались снова и снова.
Уже разнесся слух, что доктор Лектер забаррикадировался в
главном здании, и теперь репортеры спешно проверяли все телефоны с помощью
модемов своих компьютеров, надеясь на живое интервью с «чудовищем». В таких
случаях спецчасти обычно отключают все телефоны, кроме одного, по которому
ведутся переговоры. Но это здание было слишком большим, и в нем теперь
размещалось слишком много разных контор.
Тэйт закрывал двери и запирал кабинеты с мигающими
телефонами. Грудь и спина под тяжелым бронежилетом взмокли и чесались.
Он снял с пояса рацию:
— Командный пост, Тэйт на связи. У меня все чисто.
— Понял, Тэйт. Капитан требует вас на командный пост.
— Иду. Пост десять! Слышите меня? Эй, там, в вестибюле!
— Да, сержант!
— Я в лифте. Еду вниз.
— Понял, сержант.
Тэйт и Джейкобс спускались вниз в кабине лифта, когда на
плечо сержанту упала капля крови. Другая разбилась о носок его ботинка.
Он поднял глаза на потолок кабины, тронул Джейкобса за плечо
и прижал палец к губам.
Кровь капала из-под крышки люка в потолке кабины. Казалось,
спуск длится вечность. Лифт остановился. Тэйт и Джейкобс вышли из него спиной
вперед, револьверы нацелены на потолок кабины. Тэйт не глядя дотянулся до двери
и захлопнул ее.
— Ш-ш-ш-ш! — бросил он в вестибюль. Затем тихо: —
Берри, Говард, он на крыше кабины. Возьмите ее на прицел.
Тэйт вышел на улицу. Черный автобус группы захвата был на
стоянке. У этих ребят всегда есть набор ключей для лифтов…
Секунду спустя группа захвата начала действовать. Двое в
черных бронежилетах и пуленепробиваемых шлемах рванули по лестнице на третий
этаж. В вестибюле с Тэйтом остались еще двое. Они держали потолок лифта под
прицелом своих винтовок.
Как большие муравьи перед дракой, подумал Тэйт.
Командир группы захвата говорил в микрофон:
— Давай, Джонни.
На третьем этаже Джонни Петерсон повернул ключ в замке, и
дверь откатилась в сторону. В шахте было темно. Петерсон лег на пол, повернулся
на спину, извлек из кармана жилета гранату ослепляющего действия и положил
рядом с собой.
— Я готов, — сообщил он по рации. — Сейчас
гляну вниз.
Он достал зеркальце на длинной ручке и осторожно выставил
его за порог, а его напарник направил вниз луч мощного фонаря.
— Я вижу его. Лежит на крыше кабины лифта, не
двигается. Рядом вижу револьвер.
— Руки его видишь? — спросили по рации.
— Одну вижу. Вторая под ним. Он простынями обернулся.
— Давай покричи ему!
— ПОЛОЖИ РУКИ НА ГОЛОВУ И ЗАМРИ! — Он не
шевелится, лейтенант. — Да, хорошо. ЕСЛИ НЕ ПОЛОЖИШЬ РУКИ НА ГОЛОВУ, Я
БРОШУ ВНИЗ ГРАНАТУ! ДАЮ ТРИ СЕКУНДЫ!
Петерсон достал из другого кармана жилета упор для двери —
такие приспособления есть у каждого солдата спецчастей — и крикнул:
— ВНИМАНИЕ, РЕБЯТА, Я БРОСАЮ ГРАНАТУ! — И кинул
упор вниз. В зеркало ему было видно, как стальной уголок отскочил от тела —
Лейтенант, он не шевелится!
— Ладно, Джонни, мы сейчас попробуем открыть люк снизу.
Прикрой нас!
Петерсон перевернулся на живот, достал пистолет 45-го
калибра снял его с предохранителя, взвел курок и направил ствол вниз, на
неподвижную фигуру на крыше кабины лифта.
— Готов! — крикнул он.
Петерсон видел, как в крыше лифта возникла узкая полоска
света. Это его товарищи с помощью принесенного из автобуса длинного багра
пытались открыть люк. Неподвижное тело им мешало, оно навалилось на крышку люка
и не давало ее поднять. Наконец, тело съехало в сторону, одна рука вроде бы
пошевелилась.
Палец Петерсона напрягся на спусковом крючке:
— Он пошевелил рукой, лейтенант! Но это, наверное, вы
его толкнули!
— Понял. Продолжаем!
Крышка люка наконец откинулась в сторону. Петерсону было
теперь трудно смотреть вниз: в глаза через открытый люк бил яркий свет.
— Он не шевелится! Его рука не касается револьвера!
— Хорошо, Джонни, — раздался в динамике рации
голос лейтенанта. — Убери пистолет. Мы входим в кабину. Следи за ним через
зеркало. Если пошевелится, сразу дай знать. Стреляем только мы! Понял?
