Казалось, убийства, совершенные им, сделали его неспособным
на небольшую грубость. «А может быть, то, что меня вот так отметили, странным
образом возбуждает его», — подумала Старлинг. Она не могла понять, в чем
дело. Искры в его глазах слетались во тьму зрачка, словно светлячки во тьму
пещеры.
Что бы это ни было, Господи, пусть оно сработает! Она
подняла чемоданчик:
— Пожалуйста, сделайте это для меня.
Видимо, она опоздала: он снова был спокоен.
— Нет. Но я сделаю так, чтобы вы не жалели, что
приходили сюда. Я дам вам нечто совсем другое. Я дам вам то, что вы больше
всего любите, Клэрис Старлинг.
— Что же это, доктор Лектер?
— Продвижение по службе, разумеется. Это получится
прекрасно… Я очень рад… День Святого Валентина — какие ассоциации!
Улыбка, обнажившая мелкие белоснежные зубы, могла быть
вызвана чем угодно. Он говорил так тихо, что она с трудом смогла расслышать его
слова.
— Поищите свои валентинки в машине Распая. Вы слышите?
Поищите свои валентинки в машине Распая. А теперь уходите: я не думаю, что
Миггз сможет сделать это еще раз — не успеет, хоть он и сумасшедший, а как вы
полагаете?
Глава 4
Клэрис Старлинг была возбуждена и вымотана до предела,
держалась лишь усилием воли. Кое-что из сказанного о ней Лектером было правдой,
кое-что лишь походило на правду. Несколько секунд там, перед клеткой, она
ощущала, как чуждое сознание обшаривает ее мозг, словно медведь, забравшийся в
летний домик, грубо скидывал и валил в кучу разложенные по полочкам вещи.
Ее злило то, что он сказал о ее матери; нужно перестать
злиться, ведь она на работе.
Она сидела в своем стареньком «пинто» напротив лечебницы и
старалась дышать как можно глубже. Окна машины запотели, и она почувствовала
себя огражденной, укрытой от любопытствующих прохожих.
Распай… Она помнила это имя. Он был пациентом доктора
Лектера и стал одной из его жертв. Старлинг успела лишь просмотреть дело
Лектера: у нее был всего один вечер на весь этот огромный материал. Распай —
имя одного из многих убитых. Нужно вникнуть в детали.
Старлинг хотела заняться этим сейчас же. Но понимала что
спешка — продукт ее собственного воображения. Дело Распая было закрыто много
лет тому назад. Опасность никому не грозила. Времени было вполне достаточно. И
лучше сначала получить побольше информации и хороший совет, прежде чем идти
дальше. Конечно, Крофорд может отобрать у нее это дело и отдать кому-то из
сотрудников. Придется рискнуть.
Старлинг попыталась дозвониться ему по телефону-автомату, но
он, как выяснилось, в этот момент выпрашивал в подкомиссии Конгресса
дополнительные бюджетные ассигнования для министерства юстиции.
Разумеется, она вполне могла более подробно ознакомиться с
делом в Отделе по расследованию убийств Балтиморского департамента полиции. Но
убийство — преступление вне юрисдикции федеральных правоохранительных органов,
и балтиморцы наверняка вырвут это дело у нее из рук, тут и сомневаться нечего.
Она отправилась назад, в Квонтико, в Отдел криминальной
психологии, с его, как дома, уютными в коричневую клетку шторами и серыми
папками дел, в которых таился ад. Последняя секретарша ушла, давно стемнело, а
Клэрис все сидела, прокручивая бесконечный микрофильм с делом Лектера. Упрямый
старый диаскоп светился как вырезанный из тыквы фонарь, а слова и негативы
фотографий скользили по ее сосредоточенному лицу.
Распай, Бенджамин Рене, белый, пол мужской, 46 лет, первая
флейта Балтиморского филармонического оркестра, был постоянным пациентом
доктора Ганнибала Лектера, когда тот имел в Балтиморе психиатрическую практику.
22 марта 1975 года Распай не явился на концерт оркестра а
25-го его тело было обнаружено в маленькой сельской церкви недалеко от Фолз
Черча штат Вирджиния. Мертвый Распай сидел на церковной скамье во фраке и белом
галстуке, остальные части туалета отсутствовали. Вскрытие показало, что Распай
был убит ударом острого орудия в сердце, а поджелудочная и зобная железы
удалены.
Клэрис Старлинг, которая с детства знала о приготовлении
мясных полуфабрикатов несколько больше, чем ей хотелось бы знать, сразу же
вспомнила: эти органы были особым лакомством. В Балтиморском отделе по
расследованию убийств считали, что они фигурировали в меню обеда, который
Лектер давал в честь президента Филармонического общества Балтимора и дирижера
Балтиморского оркестра вечером того дня, когда исчез Бенджамин Распай.
Доктор Ганнибал Лектер заявил, что ему ничего не известно о
подобных вещах. Президент и дирижер утверждали, что совершенно не помнят, что
подавалось на обед, хотя доктор Лектер славился изысканностью своего стола и
публиковал многочисленные статьи в изданиях для гурманов.
Впоследствии стало известно, что президент Филармонического
общества лечится от анорексии (отсутствия аппетита) и алкоголизма в специальном
санатории в Базеле.
Распай был девятым в списке известных Балтиморской полиции
жертв Лектера.
Распай умер, не оставив завещания, и тяжба из-за наследства
между его родственниками несколько месяцев занимала первые страницы газет, пока
интерес к этой истории не утих.
Родственники Распая объединились с родственниками других
пациентов, ставших жертвами лечившего их доктора, и подали в суд, требуя
уничтожения медицинских карт пациентов и магнитофонных пленок с записями,
сделанными свихнувшимся психиатром. Невозможно даже представить, утверждали
они, какие компрометирующие тайны могли выболтать пациенты, а медицинская карта
— документ. Иск родственников был удовлетворен.
Суд назначил адвоката Распая, Эверетта Йоу, распорядителем
оставшегося имущества.
Старлинг придется обратиться к адвокату за разрешением
осмотреть машину. Но вполне возможно, что, стремясь оберечь репутацию покойного
клиента, адвокат уничтожит улики, если у него будет для этого достаточно
времени. Нет. Она предпочла напасть неожиданно, но для этого ей нужен совет и
соответствующие полномочия.
Клэрис была одна в Отделе и могла сейчас делать что угодно.
Она разыскала номер домашнего телефона Крофорда. Гудка она так и не услышала: в
трубке неожиданно прозвучал его голос, очень тихий и ровный:
— Джек Крофорд.
— Это Клэрис Старлинг… Надеюсь, я не оторвала вас от
обеда… — Ответом ей было молчание. Но нужно было продолжать. —
Сегодня Лектер сказал мне кое-что, касающееся дела Распая, я сейчас в Отделе,
уточняю детали. Лектер говорит, что-то есть в машине Распая. Мне нужно
связаться с его адвокатом, чтобы получить к ней доступ. А завтра — суббота и
занятий нет, так я хотела спросить вас…
— Старлинг, вы помните, что я просил вас сделать с
информацией, полученной от Лектера? — Голос Крофорда был спокоен до ужаса.
— Представить вам докладную к девяти ноль-ноль в
воскресенье.
