Лодка зашла в длинную бухту и причалила к мощному каменному
пирсу, высеченному из цельной скалы. Маринку встречали двенадцать эльфиек в
белых одинаковых плащах; на берегу их ждали кони, двенадцать белых и один серый
в яблоках. Маринке не впервой было ехать верхом, ролевики знают и умеют
множество прикольных, но бесполезных в наше урбанистическое время вещей:
например, осмысленно махать железом и более или менее уверенно сидеть в седле.
Так что она сосредоточилась было, чтобы эффектно вспорхнуть в седло, ничего не
повредив себе и не испугав коня, — однако конь ее удивил: подошел,
поздоровался и опустился на одно колено, другую переднюю ногу вытянув вперед,
так что Маринке оставалось просто сесть, найти стремена и взяться за поводья.
Свита уже была в седлах. Конь встал настолько плавно, что Маринку даже не
качнуло.
Ехали так: впереди двое с серебряными рожками, трубя, потом
Маринка, потом остальная свита. Серый ко всем замечательным статям оказался еще
и иноходцем — а это значит, двигался ровно, лишь чуть покачиваясь из стороны в
сторону.
Так они проехали с полчаса по лесной дороге, пока впереди не
открылась обширная поляна. На поляне разбито было шесть роскошных шатров, а в
отдалении паслись кони. Много, несколько десятков. Услышав рожки, из шатров
вышли эльфийки в нарядных одеждах. Одну Маринка узнала сразу. Это была Ирина
Тойвовна.
Эльфийку в золотом звали Рагнарой. Ни фига себе, подумал я,
услышав это имя, все равно что кого-то из наших назвать Армагеддонной. Кстати,
красивое женское имя получилось… Армагед-Донна… Допрос — а это был именно
допрос — она вела профессионально, легко, стремительно, не давая мне ни секунды
передышки, и интересовало ее, похоже, только одно: тот ли я на самом деле, за
кого себя выдаю? Мне же скрывать было нечего, я гнал чистую правду, не
сбивался, не строил из себя невинно обвиненного, не валял дурака — и, похоже,
прошел все без сучка без задоринки. Наконец Рагнара откинулась в своем кресле
(на самом деле это был куст с переплетенными ветвями, так искусно отформованный,
что лишь стволик и корни выдавали его истинную сущность) и посмотрела на меня с
каким-то новым интересом.
— Ученый человек, — сказала она, как будто пробуя слова
на вкус. — В смысле ученый мужчина. Если бы не видела сама, не поверила
бы.
— Мы так примитивны? — спросил я.
— Не примитивны, почему же. Но просты, доступны и низки
помыслами. Зачем вам знания? Вы же не умеете их использовать.
— Ну уж…
— Конечно. Я ведь довольно много знаю о вашем мире, бывала в
нем. Вы все там подобны медведю, который увидел мясной гриб на дереве и трясет
дерево — все сильнее и сильнее. Вместо того чтобы просто посвистеть и попросить
гриб спуститься. Вы кичитесь своей силой, но используете ее попусту, а чаще во
вред себе и миру. И где же тут знания? Примитивные умения, тупые навыки,
ремесла… И вот вдруг неожиданно для себя я нахожу мужчину, который
действительно стремится к знанию. У которого есть хотя бы вопросы. Будешь
задавать?
— Буду.
— Пойдем.
Так мы с ней оказались в постели.
Глава 24
— Раньше народ Хельви был такой же в точности, как все
остальные народы — женщины, мужчины, дети. Все жили долго, но отмеренный срок,
чтобы вовремя уйти и уступить место молодым, умеющим новое. Самые древние из
нас еще застали те века… И так длилось до падения Летучего камня.
— А при чем тут моя мама? — спросила Маринка.
— Дойдем мы и до нее, — сказала Ирина Тойвовна. —
Просто иначе ты ничего не поймешь… На Землю падает множество камней, но все они
— просто обломки скал или куски железа. Этот был чем-то совсем иным. Кто видел
его полет, говорили, что падал он медленно, нехотя, блуждал по небу, будто
что-то выискивая внизу…
— Космический корабль инопланетных пришельцев… —
пробормотала Маринка.
— Вряд ли, — сказала Ирина Тойвовна. — Похоже, он
возвращался домой.
— Не поняла, — сказала Маринка.
— Таких камней в тайге и в тундре много, что в Карелии, что
на полуострове, одних только найденных несколько десятков, а сколько скрыто…
Это даже и не камень, а скорее черное стекло. Но те — пустые, что ли… Нойды
научились входить в них — не телом, конечно, а духом. Многие нойды потом там, в
камнях, и оставались, а тела их высыхали рядом. Камни те называются сеидами, и
если к ним подойти с уважением, то они приносят удачу и вылечивают от всех
болезней. Правда, есть и злые сейды, приносящие болезни и горе, и их стараются
огородить каменными стенами — горнами. Но долго камень в этих стенах не
держится, разрушается в прах, хотя зло держится еще долго… Мы всегда знали —
дом, родина этих камней, и злых, и добрых, здесь, и откуда-то они в дом
возвращаются. Может, на зов, может, просто чтобы умереть в покое. Но тот
Летучий камень отличался от прочих сейдов тем, что в нем кто-то жил. И этот
кто-то был могуч, испуган и немыслимо злобен… Несколько молодых охотников,
хельви и саамов, подошли к камню, чтобы оказать ему почести, и всех их пожрал
медленный огонь. Потом двое нойд попытались поговорить с духом нового сейда, и
оба лишились душ навсегда. Страшно видеть человека без души…
— Постойте, — сказала Маринка. — Я у Волкова
девушку видела, Икку Сказали, что она без души. Это?..
— Год назад там захватили нескольких наших девушек-
дозорных. Волков что-то сделал с ними… лишил душ. Чтобы они ему служили.
— Нескольких? Мы видели одну.
— Осталась одна. Остальных мы сумели выкрасть, но что толку?
Без души они ненастоящие — так, живые тела, механизмы… Теперь дослушай не
перебивая, хорошо?
— Постараюсь.
— Зло и ужас расползались кругами от нового сейда, как
низовой пожар по сухой тайге. Тогда собрались нойды от всех народов — финни,
бьярми, кеми, аккаля, саамов, карел, хельви — и стали решать, что делать. Много
дней спорили, камлали, просили совета у предков, снова спорили. Духи предков
смятенны были. Наконец встал молодой нойда, молодой, но сильный,
нойда-нойтлохон по имени Ылто Валло, сын волчицы, из народа хельви, — и
сказал, что он пойдет, и будет биться с чужим духом, и победит его. А остальные
нойды пусть поддерживают его в этой битве и питают его силы. И пошел, а прочие
пошли за ним…
Ирина Тойвовна помолчала. Похоже было, что ей сдавило горло.
Она сглотнула, откашлялась…
— Три месяца длилась битва духов, — продолжила она
каким-то другим голосом. — Ылто Валло как стоял перед сейдом, так и врос в
землю по колено. Прочие нойды помогали ему, как могли, и многие умерли от
усталости и сочувствия. Но на четвертый месяц изнемог чужой дух… И тогда
треснул черный Летучий камень, прошла по нему трещина, и как бы молния ударила
в грудь Ылто Валло, и стал он сразу черным, и будто бы светился изнутри
багровым огнем. Он полетел по воздуху далеко и упал на нойд, что подкрепляли
его, и все подумали, что он умер. Сейд же опустел, и смрад распространился из
него. Тогда подняли Ылто Валло на руки и понесли с почестями, как великого
воина…
