Я стебусь, ребята, хотя при этом говорю чистую правду.
Первое в цепочке событий. Взаимосвязанных притом.
Короче: Маринка усмотрела, что Артур, сидя рядом с Викой,
приобнимает ее не за плечико и не за бочок, что было бы естественно, и даже не
за задницу, что еще туда-сюда. И мяч, конечно, у Маринки с руки срезался и по
идеальной прямой пришел Артуру прямо в нос. Говорил я, что они в волейбол
играли старинным тяжелым заскорузлым кирзовым мячом со шнуровкой? Так вот,
именно шнуровкой мяч и лег в цель.
Хо-хо. KMC по волейболу, если кто не знал.
А я как раз смотрел туда же, куда и Маринка, но не прямо, а
через мониторчик «пентакса» и кнопочку уже держал нажатой. Не стяжая лавров
папарацци, просто глазами наблюдалась некая странность в позах, а в привычных
руках «мыльница» легко заменяет бинокль. Затвор сработал удивительно вовремя
(ну, вы знаете эту, перемать, особенность фотомыльниц: они снимают не в тот
момент, когда нажмешь кнопку, а долей секунды позже; сколько великих моментов
так и остались недозапечатленными). И кадр вышел что надо (а если б специально
снимал — не успел бы): отлетающий вверх мяч, валящийся назад со скамейки Артур
(ноги в стороны и вверх), вцепившийся судорожно в то, что полсекунды назад
нежно поглаживал… И Вика, делающая ручками вот этак и в ужасе смотрящая вниз и
вбок: оторвал или не оторвал?
Хороший снимок. Динамичный. Вот он.
…Я все думаю: если бы Маринка попала сантиметром ниже и не
просто рассекла Артуру кожу на переносице, а сломала бы носовой хрящ, и поехал
бы с нами не он, а кто-то другой — Вася-боцман например? Изменилось бы
что-нибудь? И вообще — случилось бы что-нибудь?
Хороший вопрос, правда? Я все пытаюсь на него ответить…
Ну, дальше отметили мой день варенья — узким кругом. Я
почему-то до дрожи не люблю свои дни рождения. Это еще с детства у меня. Помню,
меня закармливали клубникой и черешней. Клубнику и черешню я из-за этого тоже
теперь не ем.
Родители посидели немного за столом и ушли — типа гуляйте,
молодежь! — а скоро ушли Джор со своей метелкой (Джор, извини, если ты это
читаешь, но она, ей-богу, похожа на метлу, честное слово) — оставили нас с
Инкой наедине. Я ей немного попел, потом проводил домой. Потом вернулся и в одиночку
надрался. Что-то пел — орал — сам себе, глядя на отражение в дверце
полированного шкафа. Прощай, братан, тельняшку береги, она заменит орден и
медаль. А встретимся, помянем мы своих. Как жаль тех пацанов, ну как их жаль.
Порвал струны.
Мне было так тоскливо, что не передать.
Глава 3
Получилось так, что до Петрозаводска мы добирались порознь.
Видимо, была в этом странная технологическая необходимость, подробностей я не
знал и не стал вникать. Порознь — ну и пусть с ним, будет порознь. Кто-то ехал
на грузовике, кто-то поездом, кто-то (угадайте с трех раз, кто именно) с
Артуром на его авто. Нашей компании достался автобус. Благодаря грузовику
рюкзаки не отягощали наши могучие плечи, равно как и хрупкие, в зависимости от
тендерной принадлежности. Употребление многосложных слов, воспринимаемых
недоразвитыми личностями как оскорбление, — одна из фишек полевой работы.
Так что я, наговаривая такие штуки в диктофончик, не выпендривался, а
разминался.
В автобусе нас было пятеро: мы с Джором, Аська Антикайнен,
Валя и Патрик. Я проспал всю дорогу, говорили, ночью было что-то вроде
маленькой аварии — не знаю, ничего не слышал. Утром мы вышли на привокзальной
площади, уволоклись в зал ожидания, оккупировали дальний угол и стали ждать
остальных. Времени намечалось примерно до полудня.
Почему-то жутко хотелось пить.
Джор сбегал в магазин и вернулся с пивом и рыбкой. Теперь
нам стало легко. Пиво удалось. Рыбка тоже удалась. Дважды к нам подходил
милиционер, прислушивался к ведомым речам, застывал, а потом вежливо просил не сорить
— и уходил на цыпочках. Цивилизационное превосходство — великая штука в умелых
руках. Если, конечно, противоположные руки не вооружены и не начали уже
враждебные физические действия.
Потом подъехал грузовик с Рудольфычем и незнакомым мужиком.
Гора наших вещей стала заметно больше.
За час до поезда появились Артур и Вика. Мы помогли
выгрузить из салона машины мешки с продуктами и пару медицинских сумок. Потом
Артур куда-то машину отогнал и вернулся с попуткой.
Маринка и Хайям прибыли в том самом поезде, в который нам
предстояло погрузиться… Кстати, Маринка до сих пор твердо уверена, что в поезде
вместе с ней ехал не только Хайям, но и Рудольфыч, и кто-то из девчонок, и с
Рудиком она в тамбуре для курящих вела контрпродуктивную дискуссию о Силах Зла
и Силах Добра, а также прочей мистике, не поддающейся проверке. По словам
Маринки, Рудик в Силах Зла ни черта не смыслит, что неудивительно. Удивительно
другое: Маринка убеждена, что их дискуссия имела место до того, как наша
компания снова собралась вместе. В то самое время, когда Рудик ехал с
грузовиком. Я же предпочитаю думать, что хотя бы в этом эпизоде имеет место
легкая аберрация памяти, и Маринка с Рудиком просто вышли перекурить в одно и
то же время, а я этого не заметил. Я этого правда не заметил. Имею право: нам
было весело.
Да здравствует воссоединение единомышленников в одном и
едином в своем устремлении вагоне!
Повторяю: если спросите, зачем нужен был весь этот геморрой
с перекладными и состыковочными, я в подробностях не отвечу. То есть понятно, что-то
выгадывали. Автобусом ехать дольше, но дешевле. Деньжигц-то на одну только
жратву отряду молодых здоровых лбов и лбиц государством от щедрот
Минобразования отпущено было ажио, по-моему, рублей двадцать на человека в
день. Универское начальство, отвечающее за наши юные жизни, не иначе как твердо
верит, что студент от природы живуч и изобретателен, в любой глуши способен
прожить на подножном корму и заначках от родителей. Где-то оно право,
начальство, и весь его опыт — подтверждение этой нигде официально не
сформулированной теории. Эх, хорошо было тем бравым орлам, которые пол-Сибири
завоевали одним своим бравым видом. От государства тогда тоже особого толку не
было, а вот на дань, с благодарностью доставляемую местным населением,
приобщенным к культуре, очень много чего полезного можно было сделать.
В общем, чем больше ты надеешься на себя самого, чем больше
познаешь истину, что добрым словом и пистолетом всегда можно добиться большего,
чем постом и молитвой, — тем выше твои шансы на выживание. И родной ректорат
всячески нам в этом способствует.
И хотя жить мы намеревались не в палатках, все равно месяц в
глуши — это долго, поэтому запастись надо всем. В Петрозаводске захватили, в
частности, старенький бензиновый генератор и переносную рацию, они хранились в
местном музее — нет, не как экспонаты… хотя еще немного, и будут они
экспонатами… ну, вы меня поняли.
Дядька, который сел вместе с Рудольфычем, оказался очень
прикольным. Звали его Ладислав Каренович, и был он музейщиком из Петрозаводска,
абсолютно, в хлам повернутым на своем краеведении с уклоном в сильную
эзотерику. Так, например, он был убежден, что в доледниковый период именно в
Карелии, на Кольском полуострове и в Северной Скандинавии находилось то, что
принято называть Атлантидой. Вернее, сама корневая Атлантида находилась в
Гренландии, а в полярной Канаде и вот здесь, у нас, располагались ее заморские
владения. В частности, наш регион был доледниковым научным центром, полигоном,
помесью Силиконовой долины с Байконуром и Семипалатинском, только круче
стократ, — а если учесть, что атлантская наука была единым целым с
тогдашней могучей религией, магией и тэ дэ и тэ пэ…
