– Ты бы разделась, – предложил Марат, тем самым проверяя ее состояние.
– Зачем? – глядя по-прежнему завороженно, спросила Роксана.
– В море плавают в купальнике…
– Я не собираюсь плавать. Я вошла поговорить с морем.
Корсаков вздохнул, хотел окунуться с головой – напекло затылок, – но вспомнил о ране. Пластырь отстал и не защищал от соленой воды.
– Ну и как?
– Это не моя стихия, – вдруг призналась она. – Здесь все чужое – горькая вода, соль, глубины. И птицы крикливые… Моя стихия – покой земных недр.
– Почему недр? Еще недавно говорила – хочешь на море.
Она перевела на Корсакова устремленный в пространство взор и глянула с достоинством. Ответ был простым и ошеломляющим:
– Я – Карна.
У Марата зажгло швы на шее, и в тот же миг вспомнился профессор из Склифа, назвавший укус поцелуем Карны.
Вряд ли девица из сельской глубинки читала древнеиранских авторов, писавших на темы медицины. Значит, нахваталась от Алхимика, который расчесывал ей волосы и что-то все время бубнил. Отдать бы запись специалистам Оскола – те бы расшифровали… Или от уникального психолога, которая и свела с ума несчастную агентессу, подающую оперативные надежды…
– Кто тебе это сказал? – будто между прочим спросил он.
– А ты разве не видишь? Я сама отсекла себе космы, не дожидаясь суда.
– Какого… суда? – осторожно спросил Марат.
– Суда своих сестер. И стала Карной… Не долго я поносила золотой венец Валькирии!
Локотки ее трепетали, то ли от волнения, то ли от холода, и будь сейчас волосы длинными, они бы зашевелились, как живые.
– Зачем отсекла?
– Мой избранник отверг меня… Он развенчал мою голову! Его суд – самый высший и беспощадный. Лучше бы я смирилась и предстала перед сестрами…
Марат уловил момент, когда можно спросить о гребне, но никак не решался, опасаясь спугнуть.
– Но при чем здесь волосы? – стал подкрадываться он. – Впервые слышу о таком обычае… Это тебе Алхимик голову заморочил? Или женщина-психолог?
Запретная тема ее ничуть не смутила и на сей раз – напротив, показалось, на минуту вызвала тихий восторг от воспоминаний, сквозь который источалось безумие.
– Зато он открыл целый мир! Сияющую, непостижимую бездну. Он увенчал меня, расчесал мои космы!
– Кто?
– Мой избранник! Я нарядилась в темно-синий плащ и летала с мечом в руке… И не преодолела земного притяжения, поддалась страсти! Сама не помню, как все получилось. Я изнасиловала его!.. Боже мой, что я натворила?.. От горя он вонзил себе зубья венца в ладонь. Он хотел остановить меня видом крови!.. Я не должна была поддаваться искусу плоти. Если бы я прочитала заклинание страсти! Всего несколько слов!.. И он развенчал. Так мне и надо!
От ее мечтательного восторга до слез промелькнуло одно мгновение.
К собственному изумлению, Марат ощутил искреннее желание ее утешить, однако слова подворачивались неумелые, казенные и грубые:
– Он поступил с тобой несправедливо. В данном случае… Ничего себе – трахнул, а потом переживал…
– Я не достойна косм Валькирии, – уже совершенно трезвым, бесстрастным голосом произнесла Роксана. – Не смей его осуждать!.. Вечная Карна – вот мой заслуженный рок. Я отсекла себе космы, не дожидаясь суда сестер. Зато теперь никто и никогда уже не коснется моей головы…
– Да и гребня нет, – заключил Марат.
Агентесса взглянула на него с надменной усмешкой:
– Не тужься, Корсаков, не вымучивай слова. Ты же хочешь спросить, где мой венец? И никак не можешь…
– Не могу, – признался он.
– Я его уничтожила. – Роксана окунулась с головой и побрела к берегу. – Изломала на мелкие кусочки, по зубчику. И спустила в больничный унитаз. Чтоб никому не достался. Скажи, пусть не ищут…
Он вышел следом, подал полотенце, но она не взяла – стояла на песке и обтекала, сгоняя воду ладонями с прилипшей одежды. Наряды для отдыха покупали еще в московских дорогих бутиках, однако модельное, фирменное платье сейчас превратилось в тряпку и в сочетании с сырыми остатками волос делало ее похожей на мокрую курицу. Стареющая девица с гирями грудей выглядела секс-бомбой по сравнению с Роксаной, а ведь еще недавно Марат восхищался ее совершенными, изящными формами и страдал от страстного притяжения все три месяца «супружеской» жизни…
– Знаю, я разочаровала тебя, – озирая берег, проговорила она как-то отвлеченно. – Впрочем, ты уже избрал путь, отказался повиноваться мне. И сделал это напрасно…
А Марат как раз не испытывал разочарования; напротив, мстительно и в унисон агентессе подумал и чуть только не сказал вслух: «Чтоб никому не достался золотой гребень!»
И сказал бы, но вдруг заметил рядом с тоскующей гологрудой девой двух одетых не для пляжа мужчин, которые с ней переговаривались: один представительный, с плакатно-партийным лицом члена Политбюро, второй сухопарый, гибкий, остроглазый. Неизвестно отчего, но сразу подумалось – это они, хотя внешне эти двое напоминали двух отдыхающих самцов, ищущих самку, что на пляжах происходило ежеминутно.
– Мне жаль тебя, Корсаков, – отвлекла Роксана. – Даже после смерти ты не найдешь покоя. А могла бы и тебя поднять, когда убьют. Но ты не присягнул. Поэтому морские волны не примут жертвы. Труп выбросит на камни, где редко бывают люди. Тело твое погрызут дикие лисы, поклюют птицы и поедят черви…
Корсаков слушал ее навязчивый бред, боковым зрением следил за мужчинами и испытывал желание сейчас же, немедленно избавиться сразу от всего – от шефа с Осколом, от полоумной агентессы и этих двух незнакомцев. Точно такое же паническое желание было, когда он пытался избавиться от радиоуправляемого фугаса, который неизвестно когда рванет.
А может, и вовсе не рванет…
Часть монолога Роксаны провалилась в эти чувства и не тронула напряженного слуха.
– С морем я познакомилась, – заключила она с торжественной радостью. – Омыла свою память и вспомнила имя! У каждой Карны есть земное имя, но я забыла его. А меня звали Белой Ящерицей!
– Поздравляю, – буркнул он, сдерживаясь, чтобы не назвать мокрой курицей – так о ней думал в тот миг.
– Теперь хочу взглянуть на землю! – вдохновенно продолжала она. – А потом и на недра. Потому что я богиня земных недр! Ты запомнил мое имя?
– Запомнил…
– Теперь иди, Корсаков, тебя ждут.
– Кто ждет? – чуть невпопад спросил он.
– Та женщина!
Роксана указала на гологрудую и сама пошла в сторону резиденции румынской королевы.
В этот миг Марат случайно встретился взглядом с плакатно-партийным и убедился, что интуиция не подвела – это были они. Видимо, тоже вздумали подкорректировать свои планы и явились сами…
