– Я приехал отдыхать, а не оглядываться.
– Понимаю… И попали в неприятную историю.
Корсаков ждал вопросов о «герцогине» и уже заготовил ответ – мол, о ней говорить не буду, ибо опасаюсь, узнает жена, – однако полицейский помалкивал, возможно ничего не знал.
В участке те же самые вопросы со всяческими уточнениями задали еще раз, всё внесли в протокол, но Корсаков подписывать отказался, а когда был отпущен, чуть не попал в объятия Симаченко, который ожидал его возле полиции.
– Марат! Ну ты меня напугал!..
Затаенная злоба на Симаченко плескалась через край, и он сдержался лишь потому, что встреча произошла на глазах стражей порядка и у капитана уже светились сине-зеленые фингалы под глазами.
– Я не знал, что и думать! Где ты был?
– Пошел бы ты… – Корсаков сел в машину. – Гони в Балчик, там поговорим.
Капитан услышал угрозу и на какое-то время примолк, однако желание объясниться, оправдаться его распирало.
– Марат Петрович, ну нельзя же так. При всем уважении к тебе!.. Сорвался, убежал без денег, без документов! В чужой стране! Что я должен был?.. Жена пропала, потом ты… И все при странных обстоятельствах. Что мне делать?
– Не подмешивать заразы в вино и коньяк!
– Я ничего не подмешивал! – Возмущенную страстность Симаченко следовало принимать за искренность. – Да клянусь, Марат! Сам подумай, какой смысл, если у вас уже установился нормальный контакт и вы договорились о встрече в море? Мне сначала вообще рекомендовали не вмешиваться и только обеспечивать безопасность. Я свою миссию выполнил, вас свел… А сейчас люди волнуются, не знают, что произошло.
Эта его речь как-то отрезвила Марата, по крайней мере нетерпимость к управляющему пригасла. И в самом деле, зачем вливать психотропик в бутылки заранее, если неизвестно, когда и что он станет пить? Не мог же Симаченко «зарядить» весь винный запас…
И потом, если с ним такое приключилось, что же стало с «герцогиней»? Почему о ней все молчат?
– Там, в бассейне, купалась женщина… – через некоторое время проговорил Корсаков. – С пляжа… Такая манкая… С ней-то что?
– Какая… женщина? – не сразу и осторожно спросил капитан.
– Немка лет тридцати с гаком. Но смуглая, и глаза с вишневыми линзами… Ну что ты так смотришь? Я ушел в резиденцию, она осталась в бассейне.
– Никого не было, – как-то излишне уверенно произнес Симаченко. – Тебя увезли в полицию, я сразу вернулся в домик.
– Мы с ней пили коньяк, вместе… Она обещала ждать.
– Наверное, не дождалась…
Марат заподозрил то, что уже случалось не однажды: управляющий любил не только доедать объедки с хозяйского стола, но иногда норовил стащить еще и не разрезанный пирог.
– Ладно, я не в обиде… С ней-то все в порядке?
Капитан сбавил газ и обернулся:
– Марат, я не понял… с кем?
– С этой бабой! Которая купалась… Ну хватит прикидываться!
– В домике никого не было! Все открыто, у бассейна бар стоит, бутылки початые, бокал…
– Два бокала!
– Один, Марат! Полиция приезжала потом, всё сфотографировали, обследовали…
– Куда же она делась?
– Не знаю! А ты что, женщину на пляже снял?
– Сама пришла…
– Сама пришла, сама ушла.
– Не может такого быть. Она зависла напрочь. Я еще подумал, если Роксана найдется, герцогиню на тебя сбросить…
– Кто хоть такая?
– Откуда я знаю? Отдыхающая немка румынского происхождения, что ли. Называла фамилию – не запомнил, заковыристая. А имени не спросил. Герцогиня, в общем.
– Ну ты даешь! – уже по-свойски, безвинно усмехнулся Симаченко. – Может, авантюристка? Или воровка? Они все тут герцогини. А ты ее на территории оставил…
– В домике ничего не пропало?
– Всё на месте, – пожал плечами капитан и достал из бардачка бумажник с телефоном. – Кстати, ты оставил в беседке. Я там же в барсетке нашел решение Верховного суда. И сразу сообразил… Разбрасываешь такие документы!
Корсакову еще не хотелось признаваться, что у него провал в памяти и прошедшие четыре дня словно перечеркнуты в календаре…
– Когда оставил? – будто мимоходом спросил он, проверяя содержимое бумажника.
– Когда из Варны привезли на медицинской машине… Ты ничего не помнишь?
– Это я помню, – соврал Марат. – Сторчак звонил?
– Много раз.
– Что ты ему сказал?
– Что есть, то и сказал. В этом случае врать, знаешь ли!.. Так что я поздравляю, Марат, с началом сотрудничества. Как нашел решение суда, все понял…
– Ладно, хоть так…
– Здесь необъяснимые вещи творятся, – со скрытым жаром переключился капитан. – Люди пропадают, а потом находятся. Наши, русские… И память отключается. Я слышал раньше, а сейчас в полиции подтвердили. Банда, что ли, действует. Или госструктура из какой-то страны… Отшибают мозги человеку. Никто не поймет, зачем. Может, используют для каких-нибудь спецопераций, а потом бросают как отработанный материал. Я и про тебя подумал… А ты на меня…
Корсаков оживился:
– Говоришь, камерами усадьбу обставили?
– Ну… Под видом судебных приставов ползали. Но вчера все сняли! Приходили будто бы из страховой конторы, чтобы перезаключить страховку. Все помещения рулеткой обмерили…
– В районе бассейна есть видеоглаз?
– Скорее всего есть…
– Значит, эта барышня попала под их наблюдение. Герцогиня…
– Да наплевать на нее, Марат!
– Не наплевать! Я с ней пил коньяк…
– Думаешь, она подсыпала?
– Не могла… – Корсаков вспоминал детали того вечера. – Сам ей наливал… Да и голая была. Платье висело на шезлонге, далеко… Попой вертела у носа.
– Не от этого же ты память потерял?
– Дурь какая-то… Почему ушла, не дождалась? Алхимика тоже увела женщина, психолог…
– Не понял?..
– Что, если и Роксана так же пропала? – вслух подумал Корсаков, глядя за стекло. – Они обе исчезли, полиция ничего не заметила… Как и с Алхимиком, тоже из-под носа…
– Марат, давай о Роксане потом, – попросил капитан. – Нам на хвост упала полиция, привлекли к себе внимание. Плюс ко всему – чья-то наружка пасет. А наши партнеры – очень серьезные люди, и это неправильно вынуждать их нервничать. С ними можно иметь дело. Они со мной рассчитались полностью. И это только за первый этап операции… Наши жадные, наши бы обязательно кинули! В лучшем случае. А так бы устроили автокатастрофу. Или киллера подослали, чтоб не платить… Они выполнили все финансовые условия! Хотя я им был уже не нужен даже как посредник. Тут еще ты пропал… Они рассчитались, Марат!
