От тебя уже ничего не зависит. Потому что так написано в
календаре, а написанное пером не вырубишь топором.
Костя хочет, чтобы Рита ушла с работы. Он считает, что она
должна сидеть дома, есть витамины и слушать классическую музыку.
А Рита считает, что это глупо.
– Понимаешь, была бы я менеджером каким-нибудь – где
угодно, хоть в «Лукойле» – пожалуйста! А здесь… просто глупо.
Рита доставала пальцами помидоры из банки и ела их целиком.
– Но ты можешь родить и вернуться, – предложила я.
– Вернуться? – воскликнула Рита. – Да это лучшая
дизайн-студия в России! Туда таких желающих знаешь сколько?
– Сколько? – улыбнулась я.
– Да еще больше, чем тех, кто в очереди стоит, ждет,
чтобы им дизайн сделали.
– Прямо в очереди, Рит?
– Конечно. – Помидоры в банке закончились. –
Стройки свои замораживают и ждут. И не последние люди, я тебе скажу. Вот
поинтересуйся, кстати, кто у Влада дизайнер? Наверняка, наша «Gempico».
Я пожала плечами. Достала из холодильника еще одну банку.
Открыла и дала один помидор Терминатору.
– Не знаю… Рит, но они же тебя ценят?
– Ценят. – Рита довольно кивнула. – Но завтра
появится новое молодое дарование – и…
– А Костя что говорит?
– Костя хочет, чтобы я дома сидела и щи варила.
– И что ты решишь?
– Не знаю, Даш… Но работу терять не хочу. Там такие
люди… Одна француженка эта, Жоэль Плео, эта чего стоит!
– Красиво звучит.
– Под ее эскизами Лагерфельд подписывается!
– И что, Лагерфельд тебе важнее, чем Костя?
– Думаешь, бросить?
– Думаю, да. Рит, у тебя семья, понимаешь?
– Ты бы сама ни за что не бросила. А у меня еще не семья
– предложение он мне до сих пор не сделал. Вот когда сделает, тогда и
посмотрим.
Рита продемонстрировала мне салатовые ползунки с кошечкой.
Сказала, что оставит их у меня. Потому что ей Костя не разрешает ничего
покупать, говорит – примета плохая. Мы убрали их на антресоли. За то время, что
Терминатор жила у нас, это было единственное место, куда ей ни разу не удалось
добраться. Мы аккуратно положили туда ползунки и зайца, который раньше сидел в
Ритиной комнате.
10
Влад не звонил.
Я слонялась по квартире, читала книги.
Ни разу не открыла диссертацию.
Много смотрела в окно.
Невозможно быть счастливой в этом мире. Даже в Международный
день театра.
Невозможно удержать снежинку на ладони. Невозможно положить
в карман солнечного зайчика.
Невозможно быть счастливой в этом мире. Даже в День защиты
Земли.
В День смеха, объединенный почему-то с Международным днем
птиц, я решила, что возможно. Я стерла в телефоне имя «Тот, кто лучше» и
записала новое: «Забудь».
В квартиру ворвалась Рита и закричала с порога:
– Даша! У меня тройня!
Я вскочила с кровати, протирая глаза.
– Да ты что? А Костя знает?
Рита смотрела на меня и хохотала.
– Первое апреля – никому не верю!
– А я замуж за Влада выхожу. – Я обняла Риту и
спрятала в ней лицо, чтобы она не видела моих смеющихся глаз.
– Да ты что? – повторила Рита с моей
интонацией. – А он знает?
Мы смеялись и бросали друг в друга подушкой, пока Терминатор
не перехватила ее и не превратила в миллион растерзанных поролоновых кусочков.
Среди всего этого веселья позвонил Влад. А я только недавно
дала себе слово не ждать его звонка!
– Привет!
Как же я соскучилась по этому голосу! Завтра будет очень
важное правительственное мероприятие. В честь чего, я прослушала. В программе –
певцы, лучшие иностранные группы, какое-то шоу… Все это было мне не важно. «На
президентском уровне», – сказал Влад. Как будто меня надо было
уговаривать!
Влад хотел, чтобы я поехала с ним.
Мероприятие будут транслировать по всем каналам. И вся
страна увидит, с кем приехал будущий депутат. С ней, с Дашей. То есть со мной.
– Ты должна быть у меня ровно в два, окей?
– Окей.
– Даш, я не смогу опоздать даже на минуту, понимаешь?
Это личное приглашение президента.
– Он тебя сегодня пригласил?
– Нет, а что?
– Просто сегодня – первое апреля!
– Даш, посерьезней, пожалуйста, отнесись к
правительственным мероприятиям. И скажи мне…
– Что?
– Соскучилась?
– Нет.
– Правильно. Я тоже. Поэтому и звоню.
– А два дня…
– А «крокодильчика»?
– Соскучилась.
– Соскучился.
В честь Дня смеха Рита устроила в Костиной квартире
праздничный обед. Были я, Рита, Костя, Костин друг и его девушка. У нее были
такие трогательно тонкие руки, что сразу хотелось похудеть килограммов на
десять. Костин друг был француз. Именно он производил и продавал те пельмени и
вареники, которые я так люблю.
– Странно, что русские пельмени делает
иностранец, – удивилась я.
– Ничего странного. Зачем заставлять вас любить жареных
лягушек, если можно продавать то, что вам и так нравится?
– Логично, – согласилась Рита.
– Все гениальное просто, – подытожил КБУ. Вернее,
Костя.
На десерт был медовый торт. Я съела три огромных куска.
– Ну ты даешь, – похвалила я Риту.
Когда Рита жила со мной, даже яичница была для нее
кулинарным шедевром.
– С ума сошла? – шепнула мне в ухо моя
подруга. – Я готовый купила. Самодельный. Мне место одно подсказали, я
водителя отправила.
– А я-то решила, что любовь творит чудеса.
– Какие чудеса, Даш? Я эту плиту до сих пор включать не
умею. Посмотри, там даже конфорок нет! Двадцать первый век. Чудеса творит не
любовь, а новые технологии.
На плите КБУ действительно не было конфорок. Сам виноват.
Купил бы обычную кухню и не выпендривался. Тогда не пришлось бы готовые тортики
есть. Знает ведь, что «все гениальное – просто».
Меня отвез Ритин водитель. Я так быстро привыкла к этому
словосочетанию, что произносила его почти без запинки.
Я легла спать в приятном предвкушении завтрашнего дня.
