– А он яхту на тебя переоформил? – спросила
зеленоглазая девушка в огромных бриллиантовых сережках.
– Нет. – Рита пожала плечами. Девушка недоуменно
посмотрела на Риту, явно не понимая, чему же та радуется.
– Невероятное ощущение, – шепнула Рита мне в
ухо. – Моим именем назван корабль!
– А если город, представляешь? – Мне самой было
очень приятно смотреть на еще не высохшую надпись на боку яхты.
– Неплохая лодка, – похвалила зеленоглазая, болтая
в стакане с виски лед, – метров двадцать пять?
– Наверняка, – авторитетно ответила Рита.
– Дай телефон, – попросила девушка. Рита достала
из кармана замшевой юбки свой новый мобильный телефон, но в ту же минуту его
перехватила жена Костиного друга. Мы с Ритой видели их в ресторане. Ее звали
Маша.
– Не давайте Жанке телефон! – категорично заявила
она.
– Ну, Маш, что за бред! – возмутилась зеленоглазая
Жанка. Ее сережки заколыхались в ушах, словно пучок новогодних колокольчиков.
– Да она сама просила, – объяснила нам Маша со
смехом, – не давать ей телефон. А то она как выпьет, так начинает своему
бывшему звонить и орать на него матом. Да еще угрожать.
Жанка обиженно смотрела на подругу. Рита послушно убрала
телефон в карман.
– Да я только узнаю, один он или со своей
шмарой, – тихо произнесла Жанка.
– А вот этого как раз тебе знать не надо, –
сказала Маша и поправила у подруги локон, зацепившийся за сережку.
Жанка нашла глазами официанта с подносом и направилась к
нему, поставив пустой бокал на первый попавшийся чужой стол.
Круглолицый пожилой мужчина, сидевший за этим столом с
молоденькой белобрысой девушкой, проводил ее удивленным взглядом. Кивнул
официанту, чтобы тот забрал бокал.
Маша улыбнулась ему с извиняющимся видом.
– Он бы еще девятиклассницу с собой привез, –
проговорила она сквозь зубы.
– А как же «морской закон»? – спросила Рита.
– Что это за закон? – поинтересовалась я.
– В яхт-клуб только с женами, – пояснила Рита.
– Так это по выходным! – рассмеялась Маша. –
По выходным – с женами, а в остальные дни – с кем хочешь.
– Здорово, – согласилась я. – Как, говорите,
это называется?
– Морской закон. Чтобы любовницы с женами не
сталкивались. В выходные ведь семейное время, все детишек на лодках катают.
Вечером был салют. А потом половина гостей разъехалась, а
вторая половина погрузилась на яхту. Яхты здесь все называли лодками. И при
входе на лодку снимали обувь. Очень смешно – в костюмах с засученными
штанинами, в галстуках и босиком.
На лодке нам подносил напитки матрос в белых штанах и
тельняшке. На тельняшке синими нитками было вышито «Королева Марго».
Рита так часто подзывала его к себе, чтобы лишний раз
взглянуть на вышивку, что количество пустых стаканов из-под махито возле нас
вместило бы половину всего алкоголя, выпитого на борту в этот вечер.
Мы долго не могли найти Жанку.
Она оказалась на автомобильной парковке.
Водитель серебристого BMW безучастно слушал Жанкины вопли.
Это был ее BMW и ее водитель. В начале вечера она оставила ему телефон и
просила не давать ей его ни при каких обстоятельствах.
Теперь, несмотря на угрозы своей хозяйки, он меланхолично
разглядывал шины, а Жанка бесновалась вокруг.
Она называла его тупым идиотом и обещала завтра уволить.
Она разбила стакан с виски об асфальт.
Водитель невозмутимо собрал осколки.
Жанка категорически отказывалась подняться на лодку,
понимая, что там шансов позвонить бывшему мужу у нее не будет.
Мы увели ее с применением силы.
Жанка плакала, а Рита гладила ее по голове.
Я попросила у матроса в тельняшке принести двойной виски со
льдом.
Жанка выпила виски залпом и притихла.
Когда на палубе начались танцы, Жанка была самым активным
участником.
– Все равно домой приедет и позвонит, – грустно
вздохнула Маша, – а утром жалеть будет. И спрашивать, почему мы ее не
отговорили.
– Может, ей виски побольше? – предложила я.
– Тогда она заснет сразу, – поддержала
Рита, – или ей плохо станет и будет не до звонков.
– Вот и хорошо! – одобрила Маша и кивнула матросу.
Я отдала свой телефон Рите.
– Ты что, Даш? – удивилась моя подруга. –
Тоже?
Я покачала головой. И подняла руку, чтобы мне принесли еще
шампанского.
Я собиралась закончить диссертацию в течение недели.
Максимум – двух.
Я позвонила Любови Макаровне, поблагодарила ее за заботу обо
мне и отказалась от предложения поехать в Лондон.
– Замуж, что ль, собралась? – предположила Любовь
Макаровна. – Муж не пускает, Даш?
Я пробормотала в трубку что-то невнятное.
– Смотри, мужчины самостоятельных любят и с карьерой.
Сейчас все бросишь ради него, а потом будешь локти кусать!
– Да я не замуж…
– Так тем более! А если любит, то поймет. И дождется!
Когда Любовь Макаровна была чем-то недовольна, она
переходила на «ты».
Сейчас она была недовольна моим решением.
А я слушала ее, и мне казалось, что я действительно собралась
замуж. И муж не пускает меня в Лондон. И мне это было так приятно! И я совсем
не считала его эгоистом. Главное ведь не где. Главное – с кем.
Влад не звонил. Я не звонила тоже.
Когда Рита появилась в дверях нашей квартиры с чемоданом, я
почувствовала себя матерью, увидевшей дочь на пороге после долгой разлуки.
Когда в первую секунду испытываешь радость и почти одновременно – тревогу. Что
случилось?
– Я ушла от Кости, – объявила Рита. Терминатор
всем своим видом выражала восторг по поводу ее решения.
– Почему? – Я села на пол прямо в прихожей,
опершись о стену.
Рита села напротив.
Терминатор возбужденно обнюхивала чемодан.
Рита подтолкнула к себе ногой сумочку и достала оттуда пачку
«Мальборо».
– Рит, ты что? Куришь?
Она щелкнула золотой зажигалкой и с удовольствием
затянулась.
– Я не могу, Даш. Мне все время Петя снится. И с каждым
сном он растет. Сегодня ночью он пошел.
Рита посмотрела на меня и горько усмехнулась. Как будто
пожалела меня за то, что увидела в моих глазах жалость.
