Мы с Владом перешли на «ты». Это он предложил. «А то, –
говорит, – как-то странно: мы везде вместе, ты уже всех моих друзей
знаешь, а у нас такой официоз».
Еще он сказал, что я смешно поворачиваю голову, если он
неправильно произносит звук. Он крутил головой, передразнивая меня, как
мальчишка.
Это не было обидно. Я глупо хихикала, но, надеюсь, что хотя
бы не краснела.
Жену Влада звали Ладой. Забавно: Лада и Влад.
Или, например, Влад и Даша. О чем я думаю?
Влад создал свою партию. Известный политик, которого я
видела у них дома, был ее лидером. Они готовились к выборам. Каждый день Влад
встречался с огромным количеством людей. Я ждала в переговорной.
Но мы все равно очень много времени проводили вместе.
Мы даже вместе ужинали.
Влад познакомил меня со своим другом. Тот всюду ходил с
маленькой собачкой породы мальтезе. Похожа на обычную болонку. Он надевал на
нее теплые комбинезончики и завязывал ей бантики.
Сначала я думала, что это собачка его жены, но жена временно
куда-то уехала.
Выяснилось, что он не женат. А собачка ему нужна как раз для
того, чтобы с девушками знакомиться. Ничего даже делать не надо. Сидит он с
собачкой на руках, а мимо проходят девушки, и каждая начинает сюсюкать: «Ой,
какая очаровательная собачка!» – и гладить. Я сама точно так же поступила. Он с
готовностью дает ее подержать, даже разрешает поиграть минут десять. Потом
подходит забрать свою любимицу, но уже вместе с телефоном девушки. И ждет
следующую.
Друг Влада хочет выписать своей собачке инструктора из
Америки. Вообще нью-йоркских собак обслуживают пять человек: тренер по доге,
парикмахер, доктор, дрессировщик и дантист. Друг Влада завел бы своей собачке
десять человек. Она ему очень дорога. Она у него как курочка, несущая золотые
яйца. Ее даже зовут Коко.
Влад смеется и говорит, что заведет себе игуану. Кто-то из
его знакомых хочет свою отдать в надежные руки. Потому что ей каждый вечер надо
свет включать, а этот знакомый домой периодически только под утро приходит.
– Даш, ты будешь ухаживать за моей игуаной?
Я улыбаюсь и не знаю, что ответить. Чувствую себя идиоткой
без малейшего чувства юмора. Как они еще сидят со мной? Ресторан битком набит
хохочущими девушками в летних майках, несмотря на то, что на улице минус
девять.
Это уже потом, на заднем сиденье владовской машины, я
придумала, как минимум, десяток великолепных ответов:
– Я научу ее говорить правильно.
Или:
– Я буду за ней ухаживать, если ты будешь ухаживать за
мной.
Или…
Не важно. Поздно. Я молчала и улыбалась, как дура.
5
У Риты любовь с КБУ. Он очень симпатичный. Только маленький.
В смысле роста. Ходит в галстуке и всегда все знает. У него красивая машина,
похожая на машину Влада. Но он сам за рулем. Он бросает курить, поэтому на
плече у него приклеен пластырь. Он смотрит на Риту невидящими глазами. Если
закрыть ему глаза и спросить: «Во что Рита одета и какая у нее прическа?» – он
не ответит. Потому что смотрит в глубь Риты. И все время берет ее за руку. Так
романтично – когда мужчина все время дотрагивается до твоей руки. Рита
счастлива.
КБУ пригласил нас с Ритой в ресторан. Столько ресторанов,
сколько я посетила за последнюю неделю, я не видела за всю свою жизнь.
Я заказала теплый салат из морепродуктов. Любимое блюдо
Влада.
Мы пили мартини. КБУ – виски с колой. КБУ звали Костей.
Прямо над нашим столом висела колонка. Играл джаз.
– Надо попросить, чтоб поменяли музыку! – капризно
произнесла Рита. Я ее такой никогда не видела. – Что-нибудь повеселее.
КБУ с готовностью махнул официанту и попросил поставить
другой диск.
Мы с Ритой клали лед в вино, а КБУ ругал нас. Он говорил,
что мы не чувствуем аромат букета.
Я подумала про Влада. Я загадала: какая будет первая строчка
следующей песни, так он ко мне и относится.
Я крутила в пальцах бокал. Ждала песню. Детский сад
какой-то.
Когда заиграла музыка, Рита спросила меня, чему я так
радуюсь.
Глупая улыбка соединила собой мочки моих ушей. И кажется,
поплыла еще дальше – к затылку.
Это была группа «Звери». Песня «Все, что тебя касается, все
только начинается».
На десерт заказали фрукты. Мандарины и виноград. Зимний
набор витамина С.
Фрукты никто не ел.
Мы вышли, громко обсуждая, куда поехать танцевать.
В машине Рита села рядом с КБУ, а я, как всегда, на заднее
сиденье.
– Ничего, что ты выпил? – поинтересовалась я.
– Ничего, – уверил КБУ.
Гаишник, который нас остановил, так не считал.
– Выпивали? – добродушно спросил он.
– Я? Да вы что? – КБУ протянул ему документы.
– Задерживаю права. До экспертизы.
– Какой экспертизы? – недовольно переспросил Костя
и вдруг внимательно посмотрел на гаишника. – Эй, да вы сами выпивали!
– Штраф будешь платить? – Гаишник чуть отошел от
машины.
– Я? Штраф? – закричал КБУ. – Да это вы под
суд пойдете! Вымогатели! Напьются и пристают к честным гражданам! И угрожают
еще! Где ваш жетон?
Гаишник протянул КБУ права.
– Езжай, езжай, сумасшедший!
– Нет, вы постойте! – не мог успокоиться Костя.
– Да отстань ты от него! – попросила Рита. Гаишник
сел в машину и медленно выехал на дорогу.
– Не отстану! – кричал КБУ, нажимая на газ. –
Пьяная гаишная морда! Я ему покажу, кто здесь выпивал!
Гаишник включил мигалку, но наша машина не отставала. Мы
гнались за ним так, словно преследовали опасных преступников. При этом сами мы
как будто были милиционерами.
Пролетев на огромной скорости несколько улиц, гаишная машина
с мигалкой и сиреной влетела во дворик отделения милиции где-то в районе
Новослободской. И остановилась.
КБУ дернул ручку дверцы. Рита вцепилась ему в рукав.
– Ты же пил! – закричала она. – Куда ты
собрался! Поехали скорее отсюда.
Гаишник и еще два человека в милицейской форме направились к
нам, помахивая дубинками. Мне стало страшно.
КБУ переключил скорость.
– Надо валить отсюда! – Машина резко дала назад,
чуть не задев одного из милиционеров, и развернулась в сторону улицы.
Я смотрела в заднее окно, молясь о том, чтобы за нами не
было погони.
