– Теперь с вами.
Капитан поджал губы, искоса глянул на Эрвана.
– Ваша задача: пристроиться у бушприта и смотреть во все глаза. Яник пойдёт с вами. Вы будете смотреть вперёд и вправо, он – вперёд и влево. При малейших признаках чего-то необычного – Яника ко мне с докладом. Справитесь? Я достаточно ясно излагаю?
– Нет, – Эрван почувствовал, что бледнеет: не от страха, от волнения – впервые ему довелось перечить капитану. – Не ясно. Что именно высматривать? Чего ожидать? Ну хоть приблизительно…
Капитан подошёл к Эрвану почти вплотную, испытующе посмотрел в глаза: Эрван не отвёл взгляда.
Длинная, томительная пауза… Кивок:
– Резонно.
Салаун принялся мерить шагами каюту, задумчиво теребя чисто выбритый подбородок. Вместо него отозвался Лоэ:
– Мы сами точно не знаем. Сидим тут, дискутируем больше часа, а толку… Ясно одно, плакальщики бросили судно неспроста: что-то их спугнуло. Вы были в кубрике и не видели, как они метнулись в разные стороны – будто карманники от стражи… Так вот, это «что-то» может представлять опасность и для нас. Помните, я говорил нечто в этом роде? Так вот, если создания не просто поднялись на поверхность, но и стремительно дали дёру – опасность очень близко.
– Но всё-таки – какая? Чего нам ждать? На что обратить внимание? – спросил Эрван.
– Если бы знать… – с досадой отозвался Лоэ. – Цвет воды, форма волн, какие-нибудь животные, птицы, наконец… Мы просто не имеем понятия! Остаётся надеяться на вашу интуицию. И выдержку: если что-то обнаружите, тихо и незаметно отправьте сюда Яника. Матросам раньше времени знать ни к чему – и так половина экипажа от страха сама не своя. Ясно?
Эрван задумался. Неуверенно кивнул. Взялся за ручку двери.
– Кадет! – Капитан остановился. – Главное, не пропустите белых рыб.
– Простите, что?
– Рыбы. Белые, – похоже, капитан досадовал на тупость Эрвана. – Какого они размера, как точно выглядят, не знаю. Но если увидите что-то подобное – мигом сюда. Идите!
– Белые рыбы… Это что за штука такая? – прорвало наконец Яника. – Всем известно: рыбы серебристые! Ну-у… бывает ещё спина тёмная, под цвет воды. А тут… Слушай, а может, капитан разыграл нас, а? Или хотел из каюты услать куда подальше?
Эрван помотал головой.
– А Салаун что – шутит когда-нибудь? Я не заметил. И потом: какой смысл звать, чтобы потом выгнать?
– Ну а если…
– Никаких если! – оборвал его Эрван. – Лучше смотри в оба: все, что по левому борту, – твоё.
Они устроились на канатных бухтах возле бушприта: над головой трепетала парусина кливера, внизу, рядом с форштевнем, пенились буруны. Когда судно, перевалившись через вершину одного вала, ныряло вниз, зелёная стена воды закрывала небо. Нос корабля исчезал в туче брызг, казалось, ещё немного – и длинная игла утлегаря вонзится в море. Затем «Горностай» задирал бушприт и с упорством горца карабкался на гребень следующего.
Продрогший, мокрый до нитки Эрван отчаянно боролся с приступами тошноты.
Ух! Корабль резко осел, словно в яму провалился. Днище с гулким стуком ударилось о воду.
«Хорошо, что не позавтракал, – сейчас бы всё обратно выдал…»
Волна хлестнула по фальшборту, перелилась через планшир. Вокруг ступней забурлили водовороты. Эрван поскользнулся, но успел ухватиться за бушприт. Намертво вцепился в скользкое дерево.
«Лишь бы в море не оказаться… Смерть верная!»
– Яник! Жив?
– Ага! Только… – Грохот волн заглушил остаток фразы.
– Чего?
– Нормально, говорю! Только ни черта не видно – волны выше борта!
«Это верно, – подумал Эрван. – Что тут разглядишь… Качели чёртовы! И какого капитан нас сюда отправил? Ладно, меня он недолюбливает – а Яника за что?»
– Слышь, Эрван! А вроде стихает. Глянь, волны пониже стали.
Эрван присмотрелся: волны действительно стали более пологими, «Горностай» не врезался в них, как раньше, а медленно, плавно покачивался вверх-вниз. Вода перестала заливать носовую надстройку. Эрван отпустил бушприт, размял затёкшие руки. Стянул мокрую рубаху и, стуча зубами от холода, кое-как выжал. Хотел было надеть, но передумал.
«Черт с ней! Без неё теплей будет».
Ветер мало-помалу стихал, и слух Эрвана начал улавливать звуки с палубы: оттуда доносилось треньканье камертона, перемежаемое бранью, скрипом ворота и перестуком башмаков.
«Гарпунный лук готовят, что ли? Интересно, против кого?»
Эрван хотел было покинуть пост, но сумел усмирить любопытство.
«Поставили наблюдать, дурень? Вот и наблюдай».
Он уставился в прозрачную воду цвета бутылочного стекла – ничего.
– Яник! Что там у тебя?
– Вроде пусто. Хотя… Кажись, есть что-то, не разберу. С твоей стороны не видно?
Эрван пригляделся: действительно, в глубине что-то было: не шевеление даже – так, намёк…
Через пару минут Эрван сумел различить очертания крохотных существ с бледным угревидным телом и непропорционально большой головой.
Эрван нахмурился.
«Не то личинки, не то головастики – не разбери-поймёшь».
– Слушай, это рыбы! Огромные!
«Какие, к чёрту…» – хотел было крикнуть Эрван, но осекся: Яник был прав!
Это всё вода! Прозрачная, зараза, вот и кажется, что рядом какая-то мелочь плавает. А на самом деле – рыбы, просто очень глубоко…
Теперь, когда наваждение рассеялось, Эрван узнал хищные движения акул. За минуту наблюдения «головастики» увеличились в размерах.
Эрвана прошиб холодный пот.
«Вот они, белые рыбы… Сколько их – десятки? И это только с моей стороны. Поднимаются…»
– Яник! – отчаянно крикнул он. – Дуй к Салауну – быстро!!!
Вместо ответа послышался топот – Яник умчался исполнять поручение.
Меж тем акулы достигли поверхности. Эрван, забыв об осторожности, заворожённо смотрел, как тридцатифутовые чудовища скользят в волнах рядом с кораблём.
Вот одно из них осторожно ткнулось носом в обшивку. Отплыло.
Затем второе на миг прижалось к борту плавником. Отпрянуло. Наконец самая большая акула перевернулась на спину, ощерила зубастую пасть и с хрустом впилась в дерево. Эрван с ужасом смотрел на огромные жабры, оттопыренные, словно уши, розоватое брюхо, огромные глаза-тарелки…
Брызнули щепки. Одна из них, видимо, поранила животное – вода вокруг пасти окрасилась розовым. Остальные акулы, забыв о корабле, с разных сторон вцепились в товарку. Через несколько мгновений багровое пятно скрыло кровавые подробности.
– Эрван! – Яник тронул его за плечо. – Ты видел, а?
