Экс-гаишник нахмурился, пошарил рукой. Брезгливо поворошил жилеты, отдернул край спецовки и замер. Костя гусем вытянул голову: на свет выглядывал ладненький черный ствол трофейного автомата.
– Так, лицом к машине! – встрепенулся постовой и навел свой АКМ. – Быстро!
Костя почувствовал, как земля уходит из-под ног. Ну что за напасть, эти чертовы бывшие гаишники!
– Послушай, гражданин хороший, – начал было Ганя, поправив рукой сбившиеся от ветерка волосы.
– Я сказал – лицом к машине!
Костя заметил, что к ним уже приближается второй служитель в подобной форме, только без автомата за плечами. Видимо, привлекло его неожиданное оживление около «семерки».
Ганя и Костя со скрипом подчинились. Встали лицами к дверцам, уткнулись руками в стекла.
– Что там, Гер, чужаки с контрабандой? – поинтересовался ровным голосом подошедший инспектор.
– Да не, гляди, «калаш» везут! – Гер, очевидно, указал на багажник.
Костя услышал мерные шаги – это напарник обошел машину. Затем послышалось, как он присвистнул.
– Ну вы тут встряли, ребята.
– Придется позвонить напрямую в Администрацию Уральской Республики, – демонстративно громко сказал Ганя, мотнув головой в сторону стражей порядка.
Костя незаметно вытянул смартфон и глянул на экран – связь отсутствовала. Он толкнул приятеля в бок. Черта с два ты позвонишь, блин!
– Вишь, Серый, стращают. Говорят, что у них задание и. о. президента, – поделился с напарником Гер. – Да мне по хрену твой президент!
Костя оглянулся, чтобы посмотреть на Серого. Тот мало чем отличался от своего сослуживца – такое же круглое скуластое лицо, лишь черты немного грубоваты, хотя на подбородке очаровательная ямочка.
– Хочешь, чтоб тебя с должности сняли? – продолжил гнуть свою линию Ганя.
– Нет, ну ты посмотри, а?! – Гера задело за живое, он приблизился к Гане и негромко заговорил ему прямо в ухо: – Ты хоть знаешь, какая у меня должность, мужчина? Нет? Ну и не рыпайся тогда! Серый, обыщи их.
– Эй, ребята, подождите, нельзя же так! Может, договоримся по-человечески? – добродушным тоном сказал Костя.
– По-человечески – это как? – Судя по интонации, Серый чуть улыбнулся.
– Сам понимаешь.
– Ладно, пойдем на пост, – согласился кто-то из них, но Костя не понял, кто.
Однако в кирпичный домик с зарешеченными окнами не зашли. Экс-гаишники указали приятелям на заднее сиденье своей машины. Обычный бензиновый «Шевроле» с печально знакомой окраской ГИБДД Российской Федерации. Бывший мент со странным именем Гер уселся за руль, Серый разместился на переднем пассажирском кресле. Воцарилась многозначительная тишина. Ганя толкнул Костю локтем.
– Что ж, по сто бон на каждого, и вы нас отпускаете, – взял быка за рога Муконин.
– Это несерьезно, – кисло бросил Гер.
Костя разглядел сморщившееся лицо Гера в зеркале салона, что вверху лобового стекла.
Бог мой, до чего знакомая ситуация, подумалось Муконину! Вот так всегда было в этой стране: менялся социальный строй, территориальный уклад, рушились одни идеалы и приходили другие, но люди оставались теми же. И немудрено, ведь жить за счет ближнего можно под любыми масками.
– Ладно, по двести бон, – начал торговаться Костя.
– У нас, знаете ли, в Челябинске, – вдруг заговорил Серый, – ваши боны приживаются крайне неохотно.
«Надо же, вы еще и культурно выражаться умеете!» – чуть не вырвалось у Кости.
– Ясно, – сказал он вслух. – Тогда поговорим о долларах. По десятке каждому. Идет?
– Нет, это все несерьезно, – заладил Гер.
Костя тупо уставился на круглые циферблаты «Шевроле» со стрелочками и штрихами. Внутри все вскипало.
– Хорошо, четвертак на двоих, – вздохнул он.
– Каждому, – вставил Серый, и дорожники удовлетворенно переглянулись. Костя цокнул языком, покачал головой.
– Ну знаете, это уж слишком.
– А вы знаете об указе мэра Челябинска за номером двести пять? Всех, въезжающих в город с боевым оружием, сажать в обезьянник? – заявил Гер. – Независимо от наличия чипов и мандатов. Вплоть до выяснения всех обстоятельств.
– Правда? Ладно, мы согласны на полтинник, – сказал Ганя, положив руку на плечо Косте.
Серый тут же достал из «бардачка» книжку (Костя успел выхватить название: «Административный кодекс Российской Федерации»), раскрыл где-то посередине и протянул назад:
– Сюда вложите.
Муконин вытащил из джинсов портмоне, выудил из разбухшей пачки пять купюр по десятке и пристроил в книжку. «Кодекс» сразу перекочевал обратно. Гер раскрыл его перед глазами, моментом убедился, что все правильно.
– Вы свободны, – бросил он.
Взял лежавший на панели чип-мандат и протянул назад.
Костя забрал документ. Вслед за Ганей вылез из патрульной машины.
В «семерку» вернулись быстро, без оглядок.
– Хорошо, что они еще наш личный автомат не углядели, – заметил Ганя, когда уже садились в салон.
– Ага, плюс моего «Грача», – с грустной иронией сказал в ответ Костя.
Тронулись, поехали. Когда удалились на несколько метров, Муконин прикурил сигарету и жадно затянулся.
* * *
Костя решил не огибать Челябинск по окружной дороге, а ехать прямо. По городу прокатились почти без разговоров. Настроение, понятно, у обоих упало до нуля. Уже на своей территории шеф не помог, потому что не было связи. Да и помог бы? А что ожидать дальше?
Раньше Костя появлялся в Челябинске несколько раз, но все проездом, транзитом по железной дороге. Едва успевал прошвырнуться по центру. Вот и теперь история, можно сказать, повторилась.
Южноуральский город по-прежнему оставался по-своему красивым, но чем-то похожим на Екатеринбург. Такие же улицы со старинными пятиэтажными домами, с торчащими кое-где исполинами-небоскребами, с тревожным движением людей, с бросающимися в глаза контрастами нового времени – нищие попрошайки у парадных входов и крутые водородные автомобили на парковках; черные окна недостроенных многоэтажных башен и красочные лозунги на их цоколях с патриотическим уклоном. Однако же восхвалялась тут не Уральская Республика, а просто Южный Урал. Типа того:
ЮЖНЫЙ УРАЛ – КУЗНИЦА НОВОЙ РОССИИ
Лишь в одном месте попались слова «Уральская Независимая Республика». В центре, на здании мэрии было вывешено:
УРАЛЬСКАЯ НЕЗАВИСИМАЯ РЕСПУБЛИКА – ОПЛОТ НОВОЙ РОССИИ
Костя намеренно проехал через центр. Широченная площадь Революции, побольше, чем площадь 1905 года. И памятник Ленину сохранился в нормальном состоянии – никто его не подрывал. Тут вообще всегда было спокойней, тише, думал Костя, и как будто чувствовалось уже слабое, но такое манящее и милое дыхание юга. А на выезде с площади активно производилось воздвижение лазерного постамента для трехмерной рекламы, как в Екатеринбурге. Челябинцы, видимо, решили не отставать от столицы республики и взялись за создание своего трехмерного великана. И где только бабки нашли в смутное-то время?
