– Как знать. Обыск покажет. – Усатый равнодушно повел плечом.
Двое молодцев скинули свои куртки в прихожей, один остался там и зашуршал. Второй братец вернулся и, остановившись у плательного шкафа, натянул прозрачные перчатки. Затем он раскрыл дверцы и начал ощупывать одежду. Муконин тупо уставился на его короткостриженый висок с идиотски выбритой дорожкой, стрелой уходящей за ухо.
«В этой дурацкой республике, мать ее, можно по особому распоряжению человека убить!» – подумал Костя.
– Ну и что мы ищем? – спросил он вслух.
Рядом Маша настороженно зашелестела одеялом.
– Поступили сведения, – главарь мутными глазами посмотрел на Костю, – что у вас находится пистолет, из которого стреляли в Комова.
Костя ощутил, как по телу пробежал легкий ток.
Покончив со шкафом, парень с дорожкой на виске неодобрительно цыкнул. Досадливо хлопнув дверцами, он перешел к комоду. Выдвинул верхний ящик и начал нашествие варваров.
– Может, вы не будете нас утруждать и сами отдадите пистолет?
Муконин покачал головой.
– Нет у меня никакого пистолета.
– Не хотите? Ну, как хотите. Ладно, будем искать.
– И вообще, имейте совесть, дайте хоть даме одеться, – вдруг вскипел Костя.
Тип с выбритым виском повел носом в их сторону (рука застыла с повисшим на ней проводом удлинителя), тонкие губы растянулись в пошлой ухмылочке. Комитетчики переглянулись.
– Бобер, отвернись, – устало бросил усатый, а сам поглядел в окно. – Пожалуйста, мы не смотрим.
Костя приподнялся и дотянулся до стула, прихватил свою рубашку. Отдал ее Маше, та, мелькнув молочной наготой с бурым соском, торопливо натянула рукава и принялась застегиваться.
«В другой ситуации это было бы прекрасно, – с грустью подумал Муконин. – Утро, постель, девушка в твоей рубашке. Ничто так не идет женщине, как мужская рубашка на голое тело».
– Спасибо, – демонстративно сказал Костя, когда последняя пуговица поддалась ей.
Усатый равнодушно посмотрел на них, потом в сторону коридора.
– Эй, Гога, что у тебя там? Долго еще?
– Тут ничего нет, – раздался приглушенный голос из прихожей.
«Только тупые отвечают таким тоном», – усмехнулся про себя Костя.
– Посмотри на кухне, в шкафах. В туалете посмотри, в бачке.
– Щас сделаем.
Тем временем Бобер перерыл уже все ящики комода и перебрался к серванту. Захлопали стеклянные дверцы.
В желудке заныло. Костя с досадой вспомнил о куске колбасы, притаившемся в холодильнике, – остатки правительственного продпайка. Этой заначкой он поленился вчера угостить Машу. Тут же замечталось о крепком горячем чае. Но под рукой были только сигареты. Он взял со столика пачку с зажигалкой, вытянул сигарету и прикурил.
Бобер быстро завершил поиски в серванте. Развернувшись, он подозрительно посмотрел на диван. Костя будто бы почувствовал поле, испускаемое пистолетом. Еле удержался, чтоб не поглядеть на то место.
– Так-с. Не могли бы вы потесниться? – противный рот кровожадно улыбнулся.
– Вот именно, давай-ка, посмотри там, – воодушевился командир. – Может статься, он его под подушкой прячет.
– Ща глянем, Саныч.
У Кости зажгло виски. Он отодвинулся на край дивана, Маша прижалась к нему. Она показалась теплой и хрупкой, неприбранные волосы запахли весной.
Бобер перевернул подушки, пощупал рукой простыню. И вот эта большая, волосатая, с родимыми пятнами рука неумолимо углубилась в проем у подлокотника. Подвигалась туда-сюда и замерла. На скуластом лице Бобра на мгновение застыло выражение счастливого грибника. В следующую секунду пистолет был извлечен на свет.
– Ага, нашлась игрушка, – натурально потирая руки, обрадовался Саныч.
Бобер бережно, точно у него в руках очутился золотой слиток, передал пистолет Санычу. Тот, предварительно извлекши носовой платок, завернул «игрушку».
– Господин Муконин, – торжественно сказал он, вставая, – это ваше оружие?
– Нет, не мое, – посмотрел ему в глаза Костя.
– Тогда как вы объясните его присутствие в вашей квартире?
– Послушайте, вы не имеете права! – вдруг возникла Маша. – У вас даже нет понятых.
Костя крепко взял ее за руку, но она добавила:
– Это пистолет ублюдков, которые напали на нас вечером.
– Вот как? – театрально удивился усатый.
«Впрочем, что тут скрывать, – сказал себе Костя. – В любом случае, надо говорить правду».
– Да, на нас напали грабители, когда мы шли домой накануне. Этот пистолет я отобрал у них.
– Очень интересно. У вас есть их приметы?
– У меня есть отпечатки пальцев на сумочке, – снова вклинилась Маша.
Костя чуть сильнее сжал ее руку.
– Я смогу их описать, – тихо сказал он.
– Ладно, разберемся в конторе, – вздохнул Саныч. – Гоген, ты там не сдох? Отбой уже… Господин Муконин, вы задерживаетесь по подозрению в покушении на министра Комова. До выяснения всех обстоятельств. Собирайтесь.
– Хорошо. Только попрошу вас выйти, – спокойно сказал Костя, выпустив Машину руку.
– Мы подождем в прихожей, – согласился усатый.
Они вышли.
– Послушай, как же так? Скажи ты им, ты же не виноват! – Ясные теперь глаза Маши так смотрели на него, что ему стало не по себе.
– Успокойся, все будет хорошо. Я разберусь с этим и вернусь, не успеешь и моргнуть, а ты пока хозяйничай тут. Если что, еда в холодильнике.
Он затушил сигарету в пепельнице. Затем быстро оделся. Остановился посреди комнаты. Маша рассеянно молчала. Он подмигнул ей, мол, все будет о'кей. И вышел.
* * *
Повезли на раздолбанной «ВАЗовской» «пятнашке». Саныч сел с водителем, Бобер и Гоген – на заднем, приперев с боков Муконина. От них запахло потом, в машине кочегарила печка. Водила, как киборг, вяло покручивал лысеющую голову на бычьей шее, заглядывая в зеркала.
Хмурый Ебург, как издавна называли город в народе, беспардонно выбрасывая из сердца катерину, – хмурый Ебург вяло просыпался. Над мегаполисом курился серый смог. Тусклый желток солнца прятался где-то сбоку. Недостроенные высотки с мрачной чернотой окон нелепо красовались рекламными баннерами на цоколях. Рота солдат в бушлатах защитного цвета, с «калашниками» наперевес, угрюмо маршировала по трамвайным путям. Боязливо озираясь, безликие прохожие спешили по своим делам. Тут и там бросались в глаза вывески с большими красными буквами.
ДА ЗДРАВСТВУЕТ УНР – УРАЛЬСКАЯ НЕЗАВИСИМАЯ РЕСПУБЛИКА!
ТЫ ЗАПИСАЛСЯ В ДОБРОВОЛЬЦЫ НАРОДНОЙ ДРУЖИНЫ?!
