Каждый балинезиец в своей жизни проходит тринадцать основных
ритуалов инициации, и все они связаны с тщательно подготовленными церемониями.
В течение всей жизни люди совершают сложнейшие обряды, призванные умилостивить
богов и защитить душу от ста восьми пороков (опять эта цифра — «сто восемь»!),
среди которых такие изъяны, как насилие, воровство, лень и лживость. Все дети
должны пройти знаменательный обряд наступления зрелости, в ходе которого им
подпиливают клыки — «собачьи зубы», — чтобы те не выступали — из эстетических
соображений. Худшие качества, по мнению балинезийцев — грубость и животные
повадки; считается, что клыки напоминают нам о нашей жестокой сущности и потому
от них нужно избавиться. В среде, где люди связаны столь тесными узами,
жестокость может быть опасна. Целая паутина сотрудничества между жителями
деревни может быть подорвана — имей хоть один человек злой умысел. Поэтому
лучшим человеческим качеством балинезийцы считают алус — утонченность,
«красивый вид». Красота очень ценится на Бали, причем как женская, так и
мужская. Красота вызывает благоговение. Это залог спокойной жизни. Детей учат
любые трудности и неудобства встречать с «сияющим лицом» — с широкой улыбкой.
Концепция устройства Бали смахивает на матрицу, массивную и
невидимую таблицу, населенную духами и проводниками, с описанием маршрутов и
обычаев. Любой балинезиец точно знает свое место и прекрасно ориентируется по
этой огромной неосязаемой карте. Достаточно вспомнить четыре имени, которые
носит почти каждый из жителей Бали — Первый, Второй, Третий, Четвертый. Эти
имена ясно напоминают, с какой очередностью человек появился в семье и какое
место он занимает. Более ясной системы социальной разметки и быть не может,
разве что дать детям имена Север, Юг, Восток и Запад. Марио, мой друг
индонезиец с итальянским именем, признается, что бывает счастлив, когда ему
удается существовать на пересечении вертикальной и горизонтальной линии,
пребывая в состоянии идеального равновесия как в ментальном, так и в духовном
плане. Чтобы достичь этогс состояния, он должен точно знать свое место в данный
момент — как по отношению к высшим силам, так и в семейной иерархии здесь, на
Земле. Утратив это равновесие, он теряет силу.
В связи с этим вполне разумно предположить, что балинезийцы
— настоящие мастера по части достижения баланса, нация, для которой поддержание
безупречного равновесия является одновременно действием, искусством и религией.
Пребывая в личном поиске равновесия, я рассчитывала узнать от местных жителей
побольше о том, как хранить безмятежность в мире хаоса. Но чем больше я читаю
об их культуре и наблюдаю ее вокруг, тем больше понимаю, как далеко ушла от
упорядоченной системы, по крайней мере по балинезийским стандартам. Моя
привычка скитаться по миру, не ориентируясь при этом на местности, и вдобавок
мое решение вырваться из сдерживающих рамок семьи и брака — все это, по местным
меркам, делает меня чем-то вроде призрака. Мне такая жизнь по вкусу, но любой
уважающий себя балинезиец сочтет ее кошмаром. Если ты даже не понимаешь, где
находишься и к какому клану принадлежишь, как вообще можно достичь равновесия?
В свете всего этого не уверена, насколько мне удастся
применить местное мировоззрение к собственному, так как в данный момент я
являюсь воплощением более современного и более западного значения слова баланс.
(Для меня это слово означает «равноценную свободу действий», то есть
равноправную возможность выбрать любой путь в любое время, в зависимости от…
ну… короче, от того, как карта ляжет.) Вот балинезийцы не стали бы ждать и
гадать, «как карта ляжет». Это просто кошмар в их представлении. У них все
карты распределены заранее, чтобы мир не рухнул.
Когда на Бали идешь по улице мимо незнакомого человека,
первый вопрос, который он тебе задаст: куда идешь? Второй вопрос: откуда ушел?
Западному человеку такая пытливость со стороны чужого человека может показаться
бесцеремонной, но местные таким образом пытаются сориентироваться, кто ты такой
и в какую ячейку тебя распределить, чтобы всем было спокойно и удобно. А
скажете: мол, куда иду — не знаю, так, бреду куда глаза глядят — и на сердце у
вашего нового балинезийского знакомого станет неспокойно. Гораздо лучше назвать
конкретную цель — неважно какую, поверьте, так будет лучше всем.
Третий вопрос, который наверняка задаст балинезиец при
встрече, замужем ли вы или женаты. Опять же это любопытство вызвано желанием
распределить вас на нужное место в иерархии и сориентироваться. Им просто
необходимо это знать, чтобы убедиться, что в вашей жизни полный порядок. И
ответ, который все хотели бы услышать, — да. Положительный ответ —
огромное облегчение. А если вы не замужем и не женаты, лучше не говорить это в
открытую. И я очень рекомендую даже не заикаться насчет развода, если он имел
место в вашей жизни. Упоминание о разводе приводит балинезийцев в жуткую
панику. На Бали ваш одинокий статус не говорит ни о чем, кроме рискованного
выпадения из сети ячеек Если вы — незамужняя женщина и приехали на Бали, лучшим
ответом на вопрос «вы замужем?» будет «пока еще нет». Это вежливый способ дать
отрицательный ответ и одновременно сообщить об оптимистичном намерении устроить
свое замужество как можно скорее.
И даже если вы разменяли девятый десяток, даже если вы
лесбиянка, агрессивная феминистка, монахиня или агрессивная
лесбиянка-феминистка, разменявшая девятый десяток и постригшаяся в монахини,
никогда не были замужем и не собираетесь, — все равно самым приемлемым
возможным ответом на этот вопрос будет «пока еще нет».
77
Утром Марио помогает мне купить велосипед. Как и подобает
почти итальянцу, он говорит: «Я тут знаю одного парня…» — и ведет меня в
магазин своего двоюродного брата, где я покупаю отличный горный байк, шлем,
замок и корзинку, и все чуть меньше чем за полтинник Теперь в моем новом городе
Убуде я на колесах, хоть моя подвижность и ограничивается соображениями
безопасности на здешних дорогах, которые все как одна узкие, петляющие, в
ужасном состоянии и прудят мотоциклами, грузовиками и туристическими
автобусами.
После обеда еду в деревню Кетута, чтобы провести с лекарем
первый день наших… уж не знаю, чем мы там будем заниматься. Честно, не знаю.
Английский учить? Медитировать? По-стариковски сидеть на крылечке? Понятия не
имею, какие у Кетута на мой счет планы, — я просто рада, что он согласился
пустить меня в свою жизнь.
По приезде оказывается, что у Кетута гости. Небольшое
семейство деревенских с Бали, привели годовалую дочь старику на лечение. У
несчастной малышки режутся зубки, она уже несколько ночей подряд плачет не
переставая. Отец ребенка — красивый молодой человек в саронге с мускулистыми
икрами, как у статуи героя войны советских времен. Мать — застенчивая
красавица, смотрит на меня из-под робко опущенных век Родители принесли Кетуту
небольшую плату за услуги — две тысячи рупий, в пересчете около двадцати пяти
центов, в самодельной корзиночке из пальмовых листьев размером чуть больше
пепельницы, что стоит в баре нашего отеля. Кроме денег там также лежит цветок и
несколько рисинок (Их бедность составляет резкий контраст с другой, более
обеспеченной семьей из Денпасара — главного города Бали. Они приехали к Кетуту
в тот же день, позже, и мать несла на голове трехэтажную корзинку, полную
фруктов и цветов, а еще там была жареная утка — такой шикарный и впечатляющий
головной убор заставил бы Кармен Миранду
[36]
пристыженно
опустить голову.)
