Кетут объяснил, что на Бали есть поверье, согласно которому
каждого из нас с рождения сопровождают четверо невидимых братьев: они приходят
в мир вместе с нами и оберегают нас на протяжении всей жизни. Еще когда ребенок
находится в утробе, четыре брата присутствуют рядом — их символами являются
плацента, амниотическая жидкость, пуповина и желтое воскообразное вещество,
покрывающее кожу новорожденного защитной пленкой. При рождении родители
собирают эти родовые субстанции, помещают в скорлупку кокосового ореха и
закапывают у парадной двери семейного дома. По балинезийском традиции,
похороненный кокос является священной обителью четырех нерожденных братьев; за
этим местом ухаживают, как за храмом.
Как только ребенок начинает осознавать окружающий мир, ему
внушают, что у него есть четыре брата, которые следуют за ним повсюду и будут
всегда оберегать его. Им соответствуют четыре добродетели, необходимых человеку
для того, чтобы вести безоблачную счастливую жизнь: ум, дружелюбие, сила и (это
мне особенно нравится) творческий дух. Братьев можно призвать в любой
критической ситуации, они всегда придут на выручку и помогут. Когда человек
умирает, четыре брата-призрака берут его душу и переправляют на небеса.
Сегодня Кетут признался, что прежде никогда не рассказывал
ни одному человеку с Запада о медитации четырех братьев, однако ему кажется,
что я для нее готова. Сперва он обучил меня именам моих невидимых братьев: Анго
Патих, Марагио Патих, Банус Патих, Банус Патих Рагио. Он приказал запомнить эти
имена и на протяжении всей жизни, когда возникнет необходимость, призывать
братьев на помощь. Кетут говорит, что не нужно обращаться к ним официальным
тоном, как к Богу во время молитвы; с братьями разрешается говорить по-свойски
и подружески, ведь «это твоя семья!». Я должна произносить их имена во время
утреннего омовения, и они придут ко мне. Каждый раз перед едой — и братья
разделят мою приятную трапезу. И перед сном, при этом нужно говорить: «Я ложусь
спать, но вы не спите и защищайте меня». Тогда братья будут всю ночь стоять
надо мною щитом, отгоняя демонов и ночные кошмары.
— Это хорошо, — призналась я, — потому что
иногда у меня бывают кошмары.
— Какие?
Я рассказала старику знахарю, что меня с детства преследует
один и тот же ужасный сон, в котором над моей кроватью возвышается человек с
ножом. Этот сон такой яркий, а его герой столь реален, что порой я кричу от
страха. Сердце начинает бешено колотиться (и тем, кто спит со мной в одной
кровати, тоже приходится несладко). Сколько себя помню, кошмар снится мне, по
крайней мере, раз в несколько недель.
Но стоило мне поведать об этом Кетуту, как он объяснил, что
я годами неверно истолковывала сон. Человек с ножом в моей спальне — вовсе не
враг, это всего лишь один из моих четырех братьев, дух, символизирующий силу.
Нож у него не для того, чтобы напасть на меня, а чтобы оберегать во сне. А
просыпаюсь я скорее всего оттого, что чувствую смятение духовного брата,
сражающегося с демоном, который пытается причинить мне вред. Да и в руке у него
не нож, а крис — маленький кинжал, наделенный великой силой. Так что я не
должна бояться. Я могу спать спокойно, зная, что защищена.
— Тебе повезло, — сказал Кетут. — Повезло,
что можешь его видеть. Иногда и я вижу своих братьев во время медитации, но
обычным людям редко дано видеть их просто так Думаю, ты обладаешь великой
духовной силой. Надеюсь, однажды и ты станешь женщиной-врачом.
— Согласна, — ответила я смеясь, — но только
если про меня снимут сериал!
Кетут посмеялся со мной, впрочем, не понимая шутки, —
ему просто нравится, когда люди шутят. А потом добавил, что, разговаривая с
духовными братьями, я всегда должна называться, чтобы они узнали меня. При этом
надо использовать тайное имя, которое они мне дали. Следует говорить так «Я —
Лаго Прано».
Лаго Прано означает «счастливое тело».
Я поехала домой. В предзакатном солнце велосипед вез мое
счастливое тело вверх по холму, к дому. Когда я проезжала через лес, прямо
передо мной с дерева свесился здоровый самец обезьяны и сверкнул клыками. Но я
даже не вздрогнула. «Отвали, мартышка, — со мной мои четыре брата», —
сказала я и проехала мимо.
85
Ho на следующий день (несмотря на защиту четырех братьев)
меня сбил автобус. Точнее, микроавтобус, и тем не менее я слетела с велосипеда
и упала в цементную водоотводную канаву. Не меньше тридцати балинезийцев на
мотоциклах, став свидетелями несчастного случая, притормозили, чтобы мне помочь
(автобус давно скрылся из виду), и все наперебой стали приглашать меня домой
выпить чаю или предлагали отвезти в больницу — так их расстроило случившееся.
На самом деле столкновение было не таким уж серьезным, особенно если
предположить, что могло быть и хуже. Велосипед не пострадал, хотя корзинка
погнулась, а в шлеме красовалась трещина. (Лучше в шлеме, чем в черепе, что уж
говорить.) Хуже всего пришлось моему колену, на котором был глубокий порез с
набившимися в него кусочками щебня и грязи. Несколько дней во влажной
тропической среде — и в него попала какая-то жуткая инфекция.
Хоть мне и не хотелось беспокоить Кетута, через несколько
дней я все же закатала штанину на его крылечке, отодрала желтеющий бинт и
продемонстрировала свою рану. Старик встревоженно прищурился.
— Инфекция, — констатировал он. — Плохо.
— Да, — вздохнула я.
— Тебе надо к врачу.
Я, признаться, была немного удивлена. Разве Кетут — не врач?
Но по какой-то причине он не вызвался мне помочь, а я настаивать не стала.
Может, он лечит только местных? Или у него заранее был некий хитроумный план…
ведь если бы не мое покалеченное колено, я бы не познакомилась с Вайан. А
именно благодаря этому знакомству случилось все, что должно было случиться.
86
Kaк и Кетут, Вайан Нурийаси — балинезийский лекарь. Однако
кое-что отличает их друг от друга. Кетут — старик, а Вайан — молодая женщина
лет тридцати семи. Он — не столько врач, сколько духовный учитель, фигура
скорее мистическая, в то время как Вайан — обычный врачеватель, готовящий смеси
из трав и лекарства по рецепту в собственной аптеке и там принимающий
пациентов.
Вайан — владелица маленького магазинчика с витриной на
центральную улицу Убуда. Вывеска гласит: «Традиционный балинезийский лечебный
центр». Я тысячу раз проезжала мимо на велосипеде по дороге к Кетуту, обращая
внимание на многочисленные растения в горшках, выставленные на улицу, и грифельную
доску с любопытным объявлением, написанным от руки: «Специальный
мультивитаминный ланч». Но никогда не заходила внутрь до того, как разбила
колено. И вот, когда Кетут направил меня к врачу, я вдруг вспомнила об этом
месте и отправилась туда на велосипеде, в надежде, что там смогут вылечить
инфекцию.
Заведение Вайан — это и очень маленькая медицинская клиника,
и ресторан, и квартира одновременно. На первом этаже — небольшая кухонька и
непритязательное кафе на три столика с несколькими стульями. На втором —
отдельный кабинет, где Вайан делает массажи и принимает пациентов. А в глубине
— одна темная спальня.
