Ее первой внятной реакцией (еще до того, как она
расплакалась, потому что поняла, что теперь у нее будет свой сад) были слова:
«Прошу тебя, Лиз, ты должна объяснить всем, кто помог собрать эти деньги, что
этот дом не принадлежит Вайан. Он принадлежит всем тем, кто помог ей. Если кто-нибудь
из этих людей приедет на Бали, им никогда не придется останавливаться в
гостинице, понимаешь? Пообещай, что передашь им это. Мы назовем его общим
домом… домом для всех…»
Тут Вайан поняла, что у нее будет свой садик, и
расплакалась.
Постепенно Вайан начала осознавать, сколько радости принесет
ей новый дом. Ее словно встряхнули, как дешевую брошюрку, и эмоции, как листки,
разлетелись повсюду. Если у нее будет дом, можно будет устроить мини-библиотеку
для всех ее книг по медицине! И аптеку с традиционными лечебными снадобьями! И
нормальный ресторан с настоящими стульями и столами (ведь всю хорошую мебель
пришлось продать, чтобы расплатиться с адвокатом по разводам). Если у нее будет
свой дом, ее имя наконец появится в путеводителе «Одинокая планета», составители
которого уже давно хотели упомянуть ее клинику, но не могли сделать этого, так
как у нее не было постоянного адреса. Если у нее будет свой дом, Тутти однажды
сможет устроить праздник в честь дня рождения!
Но потом Вайан осеклась и посерьезнела.
— Как мне отблагодарить тебя, Лиз? Я все, что угодно,
бы тебе отдала. Будь у меня муж, которого я любила, — я бы отдала его!
— Мужа можешь оставить, Вайан. Главное — проследи,
чтобы Тутти поступила в университет.
— Что бы я делала, если бы ты не приехала на Бали?
Но я не могла не приехать. Мне вспомнилось одно из моих
любимых суфийских стихотворений, где говорится: «Бог давно очертил кругом на
песке то место, где ты сейчас стоишь». Я не могла не приехать на Бали. Этого
просто не могло не случиться.
— А где ты построишь новый дом, Вайан?
Как игрок юниорской лиги, давно положивший глаз на
бейсбольную перчатку в витрине, как романтическая особа, уже в тринадцать лет
знавшая фасон своего свадебного платья, Вайан давным-давно присмотрела участок
земли. Он находился в центре соседнего поселка, подсоединенного к городской
системе водо- и электроснабжения. Рядом была хорошая школа для Тутти, и
расположение в центре было удобным для пациентов и покупателей, которые могли
бы дойти туда пешком. А братья помогут ей построить дом. У нее уже все было
решено, кроме разве что цвета стен в спальне!
Тогда-то мы и отправились к консультанту по финансам и
недвижимости, бывшему гражданину Франции, который любезно предложил лучший
способ перевести деньги. Он посоветовал не усложнять дело и сделать перевод
непосредственно с моего счета на счет Вайан, чтобы она сразу могла купить землю
или дом, а мне не пришлось бы становиться владельцем недвижимости в Индонезии
со всей вытекающей канителью. При переводе на сумму меньше десяти тысяч долларов
внутренняя налоговая служба и ЦРУ не станут подозревать меня в отмывании денег
наркомафии. Мы отправились в небольшой банк, где у Вайан был счет, обсудили с
менеджером порядок денежных переводов. Подытожив нашу встречу, менеджер сказал:
— Что ж, Вайан, через несколько дней после того, как
деньги будут переведены, на вашем счету окажется около ста восьмидесяти
миллионов рупий.
При этих словах мы с Вайан переглянулись и разразились
совершенно неуместным смехом. Какая огромная сумма! Мы пытались взять себя в
руки — как-никак сидим в солидном кабинете банковского управляющего, —
однако никак не могли остановиться. Так и выкатились из банка, как две
алкоголички, хватаясь друг за друга, чтобы не упасть.
— В жизни не видела, чтобы чудо случалось буквально на
глазах, — сказала Вайан. — Все это время я просила Бога: пожалуйста,
помоги Вайан. А Бог, видно, попросил Лиз: пожалуйста, помоги Вайан!
— А Лиз попросила всех своих друзей: пожалуйста,
помогите Вайан!
Мы вернулись в лавку и обнаружили Тутти, только что вернувшуюся
из школы. Вайан упала на колени, обняла ее и воскликнула:
— Дом! Дом! У нас теперь есть дом!
Тутти очень похоже притворилась, что падает в обморок,
театрально завалившись на пол.
Среди всеобщей радости я заметила сироток, наблюдавших за
происходившим из своего укрытия на кухне. Они смотрели на меня, и в их лицах
читалось не что иное, как испуг. Вайан и Тутти торжествующе прыгали по комнате,
а я задумалась: что на уме у сироток? Чего они так боятся? Неужели думают, что
их не возьмут в новый дом? Или это я такая страшная, потому что наколдовала
кучу денег ниоткуда? (Сумму столь немыслимую, что не иначе как не обошлось без
черной магии?) А может, когда жизнь так пошвыряет, любые перемены кажутся
катастрофой?
Когда восторги наконец поутихли, я спросила Вайан на всякий
случай:
— А как же Большая и Маленькая Кетут? Скажешь им
хорошую новость?
Бросив взгляд на девочек в кухне, Вайан, должно быть,
увидела ту же неуверенность на их лицах и тут же подбежала к ним и притянула к
себе, прошептав утешительные слова им в макушечки. Сиротки обмякли в ее
объятиях. Потом зазвонил телефон, и Вайан попыталась высвободиться, чтобы
ответить, но тощие ручки малышек Кетут отчаянно цеплялись за названую маму, их
головы зарылись ей в живот и подмышки, и даже спустя долгое время они
отказывались ее отпускать — с упрямством, какого я раньше в них не замечала.
Поэтому к телефону подошла я.
— Центр традиционной медицины, — сказала я. —
Добро пожаловать на нашу грандиозную финальную распродажу!
96
Я снова встречалась с бразильцем Фелипе — дважды за
выходные. В субботу привела его знакомить с Вайан и детьми. Тутти нарисовала
ему домик, а Вайан многозначительно подмигнула мне за его спиной и прошептала:
«Новый бойфренд?» — «Нет, нет, нет,» — качала головой я, хотя знаете что? О том
красавчике из Уэльса я и думать забыла. Я познакомила Фелипе и с Кетутом, моим
стариком лекарем. Кетут погадал ему по руке и объявил (не меньше семи раз, все
время сверля меня пронизывающим взглядом), что мой друг — «хороший человек,
очень хороший, очень, очень хороший человек. Не плохой, Лисс, а хороший».
В воскресенье Фелипе спросил, не хотелось ли мне провести
день на пляже. И я поняла, что, хотя живу на Бали уже два месяца, до сих пор
даже не видела пляж, и это казалось таким нелепым, что я, конечно, согласилась.
Фелипе заехал за мной на своем джипе, и через час мы очутились на уединенном
маленьком пляже в Педангбай, куда редко ходят туристы. Это место было
великолепной имитацией рая: голубая вода, белый песок, тень от пальм. Мы весь
день проговорили, прерываясь, лишь чтобы поплавать, вздремнуть и почитать
книжку, иногда читая друг другу вслух. Балинезийки из хижины у пляжа
приготовили для нас свежевыловленную рыбу на гриле; мы купили холодного пива и
фруктов на льду. Плескаясь в волнах, мы поведали друг другу все то, что не
успели рассказать за последние несколько недель, в течение которых мы коротали
вечера в самых уединенных ресторанчиках Убуда, выпивая одну бутылку вина за
другой.
