Тем временем выясняется, что я недооценила стоимость
недвижимости на Бали. Поскольку здесь все очень дешево, неизбежно начинаешь
думать, что и земля также стоит дешевле, чем везде, однако это заблуждение.
Земля на Бали стоит почти столько же, сколько в Вестчестер-Каунти, в Токио или
на Родео-Драйв.
[48]
Это нарушает все законы логики, так как
после покупки землю просто невозможно окупить, действуя традиционными
логическими методами. Заплатив около двадцати пяти тысяч долларов за аро земли
(аро — единица измерения, в переводе на английский «чуть больше парковочной
площадки для внедорожника»), можно построить на ней магазинчик, где вы будете
продавать один батиковый саронг одному туристу в день до конца жизни, получая
ежедневную прибыль примерно в семьдесят пять центов. Это просто бессмысленно.
Однако та горячность, с которой балинезийцы ценят свою
землю, выходит далеко за рамки экономической целесообразности. Поскольку на
Бали владение участком земли по традиции считается единственным «настоящим»
критерием богатства, местные воспринимают собственность сродни тому, как племя
масаи воспринимает скот, а моя пятилетняя племянница — блеск для губ: ее не
может быть слишком много; заполучив собственность во владение, вы никогда не
должны с ней расставаться; конечной целью является заполучение как можно
большего количества собственности в мире.
Кроме того, в течение всего августа, совершая путешествие в
загадочную Нарнию индонезийской недвижимости, я постепенно выясняю, что на Бали
почти невозможно отыскать участок земли, выставленный на продажу. Когда
балинезиец продает землю, он не хочет, чтобы другие люди узнали, что его земля
продается. Кому-то может показаться, что реклама полезна, однако балинезийцы
думают иначе. Если земледелец на Бали продает землю, значит, ему срочно нужны
деньги — а это унизительно. Более того, если соседи и родственники узнают, что
вы продали участок земли, это означает, что у вас появились деньги, — и
все тут же захотят одолжить эти деньги. Поэтому узнать о том, что земля
продается, можно только по слухам. Все сделки по купле-продаже земли совершаются
под покровом секретности и украдкой.
Бывшие граждане западных стран, услышав, что я пытаюсь
купить землю для Вайан, тут же собираются вокруг меня и делятся
предостерегающими рассказами о собственном ужасном опыте. Они предупреждают,
что при совершении сделки по покупке недвижимости никогда нельзя точно сказать,
что происходит на самом деле. Земля, которую вы «покупаете», может на самом
деле и не принадлежать человеку, который ее «продает». Человек, который
показывает участок, может оказаться вовсе не хозяином, а сердитым племянником
того самого хозяина, который пытается отыграться на дяде за какую-нибудь старую
семейную ссору. Не надо и рассчитывать, что вам когда-нибудь удастся точно
определить границы участка. Земля, купленная под дом вашей мечты, впоследствии
может оказаться «слишком близко к храму», и вы попросту не получите разрешение
на строительство (а в этой крошечной стране примерно двадцать тысяч храмов,
поэтому найти участок, расположенный не вблизи храма, как понимаете, очень
сложно).
Нельзя забывать и о том, что ваш дом вполне может оказаться
на склоне вулкана и на границе разлома. Говоря «разлом», я имею в виду не
только геологическое явление. Со стороны Бали кажется райским островком, однако
не стоит забывать, что он находится в Индонезии, которая является самой
многочисленной исламской страной в мире, нестабильной по определению,
коррумпированной насквозь — от верхов законодательной власти до того парня, что
заправляет бензином вашу машину и делает вид, что залил полный бак В любой момент
здесь может грянуть революция, и победившие вполне могут присвоить всю вашу
собственность. Под дулом пистолета.
Я совершенно неподготовленный человек, чтобы заниматься
этими сомнительными делами. То есть, конечно, на моем счету бракоразводный
процесс в штате Нью-Йорк, но это же совсем другая история. Тем временем
восемнадцать тысяч долларов, собранные мной, моими родственниками и близкими
друзьями, лежат себе на банковском счету у Вайан в форме индонезийских рупий. А
эта валюта уже не раз обесценивалась совершенно внезапно, превращая накопления
в дым. Вайан должна освободить помещение лавки в сентябре, примерно тогда,
когда мне пора будет уехать из страны. То есть через три недели.
Однако найти участок, который Вайан посчитала бы подходящим
для постройки дома, оказывается нереальным. Помимо практических соображений, ей
приходится также иметь дело с таксу — духом каждого дома. Будучи
врачевательницей, Вайан очень остро чувствует таксу, даже по балинезийским
меркам. Мы нашли одно местечко, которое мне показалось просто идеальным, —
но Вайан заявила, что там живут злые демоны. Другой участок был отвергнут из-за
слишком близкого соседства с рекой — всем известно, что у реки живут призраки.
(После того как мы осмотрели это место, Вайан приснилась красивая женщина в
разорванной одежде, которая плакала, и решение было принято — землю нельзя
покупать.) Потом мы нашли замечательный магазинчик рядом с городом — там был и
задний дворик, и все остальное, — но дом стоял на углу, а лишь тот, кто
хочет обанкротиться и рано умереть, селится в доме на углу. Это всем известно.
— Даже не пытайся ее отговорить, — посоветовал
Фелипе. — Поверь, милая. Не стоит вставать между балинезийцами и их таксу.
И вот на прошлой неделе Фелипе наконец нашел место, в
точности подходящее по всем пунктам: маленький живописный участок земли
недалеко от центра Убуда, на тихой улице рядом с рисовым полем, с большой
территорией под сад и вполне в пределах нашего бюджета. Но когда я предложила
Вайан его купить, та ответила:
— Не знаю, Лиз. Такое решение нельзя принимать слишком
спешно. Сначала нужно поговорить со священником.
Она объяснила, что нужно посоветоваться со священником и
определить благоприятный день для покупки земли — если, конечно, она вообще
решит ее купить. Потому что на Бали сперва выбирают благоприятный день, а потом
уже совершают любой значительный поступок. Но нельзя спрашивать священника,
прежде чем она не решит, хочет ли жить в этом месте. А решение Вайан
отказывается принять до тех пор, пока ей не приснится благоприятный сон! Так
как мне скоро пора уезжать, я спрашиваю ее чисто по-нью-йоркски:
— А можно как-нибудь устроить, чтобы этот сон приснился
побыстрее?
А Вайан отвечает чисто по-балинезийски:
— Такие вещи в спешке не делаются.
Хотя, добавляет она, можно пойти в один из больших храмов на
Бали и принести подношение, помолиться богам, чтобы те послали ей благоприятный
сон…
— Ладно, — оборвала ее я. — Завтра Фелипе
отвезет тебя в большой храм, ты принесешь подношение и попросишь богов послать
тебе благоприятный сон.
С удовольствием, говорит Вайан. Отличная идея. Но есть одна
проблема. На этой неделе ей нельзя ходить в храм. Потому что у нее месячные.
