— Покупай, — говорю я Вайан.
Однако проходит несколько дней, но ничего не происходит.
— Ты хочешь там жить или нет? — спрашиваю я.
Вайан снова тянет время, а потом сообщает, что
обстоятельства опять изменились. Сегодня утром, говорит она, фермер позвонил и
сказал, что уже не уверен, хочется ли ему продавать ей всего два аро; не лучше
ли продать весь участок — семь аро — целиком… Это все его жена… Фермер должен
поговорить с ней и выяснить, разрешит ли она разбить участок.
И Вайан говорит:
— Вот если бы у меня было чуть больше денег…
О Господи, теперь она хочет, чтобы я накопила ей на все семь
аро! И хотя в уме я прикидываю, удастся ли собрать непомерную сумму в двадцать
две тысячи, вслух говорю:
— Вайан, я не смогу, таких денег у меня нет. Неужели
нельзя договориться с фермером?
И тут Вайан, которая уже избегает смотреть мне в глаза,
плетет очень запутанную историю. Якобы на днях она пошла к экстрасенсу, тот
вошел в транс и сказал, что ей просто необходимо купить эти семь аро земли и
построить там хорошую клинику… что это судьба… а еще экстрасенс сообщил, что
если Вайан удастся купить весь участок, в один прекрасный день она могла бы
построить там роскошный отель…
Роскошный отель?
Ага.
Именно в этот момент у меня вдруг отключается слух, птички
перестают петь, и я смотрю на Вайан и вижу, что ее губы двигаются, но не слышу
ее, потому что вдруг поняла кое-что, и это осознание теперь горит огненными
буквами у меня в голове:
ОНА ПУДРИТ МНЕ МОЗГИ.
Я встаю, прощаюсь с Вайан, медленно иду домой и в лоб
спрашиваю Фелипе:
— Она что, пудрит мне мозги?
Ведь он ни разу не высказал своего мнения по поводу всей
этой катавасии с Вайан.
— Дорогая, — спокойно отвечает он, — естественно,
она пудрит тебе мозги. — Сердце с уханьем уходит в пятки. — Но не
нарочно, — поспешно добавляет он. — Ты должна понять балинезийский
менталитет. Здесь люди живут лишь тем, что по максимуму выжимают деньги из
туристов. Только так можно выжить. Значит, теперь она наплела какую-то ерунду
про фермера? Милая, с каких это пор мужчины на Бали советуются с женой, прежде
чем заключить сделку? Я скажу тебе, в чем дело — этот парень наверняка готов
продать ей хоть два аро, хоть сколько; они обо всем уже договорились. Но ей
теперь захотелось весь участок. И она хочет, чтобы ты его ей купила.
Мне становится не по себе по двум причинам. Во-первых, не
хочется думать, что Вайан и вправду способна на такое. И, во-вторых, мне
ненавистна культурная подоплека слов Фелипе, которые попахивают колониальным
превосходством белого человека и намеком свысока: «Чего ты хочешь от этих
дикарей — они все такие».
Но Фелипе — не колонизатор, а бразилец. Он объясняет:
— Я сам вырос в нищете в Южной Америке. Думаешь, я не
понимаю психологию людей, живущих в бедности? Ты дала Вайан столько денег,
сколько она в жизни не видела, и у нее снесло крышу. Поставь себя на ее место —
ты для нее чудесный благодетель, и это может быть ее последний шанс вырваться.
Поэтому она хочет выжать из тебя по максимуму, пока ты не уехала. Да ты
вспомни: четыре месяца назад у бедняги не было денег, чтобы покормить
ребенка, — а теперь подавай ей роскошный отель!
— И что мне делать?
— Что бы ни случилось, не выходи из себя. Если
рассердишься, потеряешь ее и пожалеешь об этом, потому что она — замечательный
человек и любит тебя. Просто у нее такая тактика выживания, и лучше с этим
смириться. Не надо думать, что она — плохой человек или что ей и детям не нужна
твоя помощь. Но ты не должна позволить ей использовать тебя. Дорогая, я сто раз
наблюдал такую ситуацию. Европейцы, долго живущие на Бали, рано или поздно
делятся на два лагеря. Половина продолжают строить из себя туристов,
восторгаются «этими милыми балинезийцами, такими улыбчивыми, такими любезными…»
— и их обирают до нитки. Других же до такой степени выводят из себя постоянные
попытки содрать с них деньги, что они начинают ненавидеть местных. И зря — ведь
тогда они теряют всех своих замечательных друзей.
— Но мне-то что делать?
— Ты должна вернуть себе контроль над ситуацией. Начать
вести игру наподобие той, что она ведет с тобой. Пригрози ей чем-нибудь, что
подтолкнет ее к действию. Ты сама сделаешь ей одолжение: ведь ей нужен дом.
— Я не хочу вести никакую игру, Фелипе. Он целует меня
в макушку.
— Тогда ты не сможешь жить на Бали, милая.
Наутро я придумываю план действий. Это просто невероятно:
целый год я училась добродетели и изо всех сил старалась вести честную жизнь, и
вот теперь собираюсь сфабриковать большую наглую ложь, соврать самой любимой
моей подруге на Бали, почти сестре, которая… которая прочистила мне почки!
Соврать матери Тутти!
Я иду в город, в лавку Вайан. Та бежит ко мне с объятиями.
Но я отстраняюсь и делаю вид, что расстроена.
— Вайан, — произношу я, — нам надо
поговорить. У меня серьезные проблемы.
— С Фелипе?
— Нет. С тобой. — У нее такой вид, будто она
сейчас упадет в обморок — Вайан, — продолжаю я, — мои друзья из
Америки очень сердятся на тебя.
— На меня? Но почему, детка?
— Потому что четыре месяца назад они дали тебе много
денег на покупку дома, а ты его так и не купила. Они каждый день присылают мне
письма и спрашивают: «Покажи нам дом Вайан! Где наши деньги?» Они начали
думать, что ты украла их деньги и используешь для чего-то еще.
— Я не крала!
— Вайан, — заключаю я, — мои американские
друзья думают, что ты их… кинула.
Вайан разевает рот, точно ее ударили под дых. У нее такой
обиженный вид, что на секунду я чуть было не отказываюсь от своего плана, чуть
было не обнимаю ее и не говорю: «Это все неправда! Я все выдумала!» Но нет, я
должна закончить дело. И похоже, мне удалось задеть ее за живое. Просто слово
«кинуть» для балинезийцев имеет гораздо большее эмоциональное значение, чем
любое другое в английском языке. Кидала — одно из худших оскорблений на Бали. В
балинезийском обществе, где люди успевают кинуть друг друга десяток раз до
завтрака, где обман превратился в вид спорта, искусство, привычку, отчаянную
тактику выживания, назвать кого-то кидалой в лоб просто немыслимо. Будь мы в
Европе восемнадцатого века, это непременно спровоцировало бы дуэль.
— Милая, — у Вайан слезы на глазах, — я не
кидала!
— Я знаю, Вайан. Поэтому я так расстроена. Пытаюсь
объяснить своим американским друзьям, что Вайан не стала бы их кидать, но они
мне не верят.
Она берет меня за руку.
— Извини, что из-за меня у тебя такие неприятности,
детка.
— Вайан, ты даже не представляешь, какие у меня
неприятности! Мои друзья злятся. Они говорят, что ты должна купить землю
прежде, чем я уеду в Америку. И что если ты не купишь землю на следующей
неделе, мне придется… забрать деньги.
