Коврик исчез.
– Вывод записи начат, – сообщил корабль. Рубку заполнили чирикающие звуки «светлого ильвинга» – церемониального языка иллувинской элиты. Алик выругался.
– Не мешай, – буркнул Степаныч.
Я поморщилась, кинула Алику разговорник. Студент! Чему их учат? Хотя, конечно, светлый ильвинг… Я и сама понимаю с трудом. Но суть ухватывать успеваю.
Похоже на отчет о проделанной работе. Длинный и торжествующий перечень успехов, перемежаемый перспективами на будущее. Организация катастрофы у муравьев – и три подразделения штурмовиков, набранные из уцелевших. Миссия помощи на Ссс – и полный контроль над политикой ящеров. Результаты исследования внушаемости камнегрызов. Планы использования. Пути раскола традиционной идеологии драконов. Планы уничтожения. Акции невидимок на Земле, Триали и Элэммадине. Проникновение в биржевую сеть Нейтрала. Предварительные условия военного союза с ханнами. Перспективы. А напоследок – сведения о готовящемся эксперименте пещерников в системе Рахалт и предложения по его корректировке.
– Конец записи, – сообщил корабль.
– Да, это жжется, – после минутного молчания пробормотал Степаныч.
– Может быть, уже не очень, – через силу ответила я. – Два года прошло.
– Ты не понимаешь, – быстро возразил Степаныч. – Даже если все это уже известно. Все факты, я имею в виду! Все равно эта запись бесценна, потому что она имеет силу юридического доказательства. Альо, ты не представляешь, как сильно можно прижать Империю, выбрав удачный момент и подходящую аудиторию для ее обнародования!
– Если так, ее нужно доставить, – выдохнул Алик.
– Для начала нужно сделать два десятка копий, – фыркнула я. – Тогда будет надежда, что лет через сто одна из них попадет по адресу. Если бы был шанс ее доставить, она была бы доставлена еще тогда. Уж поверьте! Что толку, если она попадет в руки иллам или останется болтаться хламом в космосе.
– Альо права, – решительно сказал Степаныч. – Но Алик прав сильнее. Эта запись – бомба по Империи. Хорошая бомба. Я очень хочу надеяться, что еще не поздно ее использовать. Ребята, у нас появилась цель, ради которой стоит сворачивать горы. Значит, так! Пункт первый – копии. Столько копий, сколько инфочипов сможем найти. По копии каждому надежному человеку, в каждое место, на которое может обратить внимание десант… это я беру на себя.
Я открыла бардачок в подлокотнике:
– Инфочипы есть. Могу сразу запустить копирование.
– Прекрасно! Пункт второй – передать сигнал.
– Сигнал с поверхности планеты не пройдет без передатчика на орбите, – сообщила я прописную истину. – Забыли?
– Не знал, – Степаныч покачал головой, – никогда не интересовался техническими подробностями.
Зря, хотела сказать я. Но не сказала. Может, Степанычу это и близко не надо было в прежней его жизни. Спросила:
– Пункт третий будет?
– Этот корабль. Что нужно тебе, капитан Альо?
Я задумалась. Смогу ли я долететь хоть куда-нибудь? Просто вырваться, уйти от этого мира? Слишком мало данных для прогноза.
– Прежде всего топливо.
– Топливо?
– Метаокс. Баки почти пусты.
– Сказала бы уж сразу, звездочку с неба, – фыркнул Алик.
– Здесь метаокса должно быть до чёрта, – отрезала я. – Он ни на что больше не годен. Запаса одного вашего «Киото» хватило бы заправить десяток таких корабликов, а сколько всего сюда садилось…
– Да? – перебил меня Алик. – А иллам дармовой метаокс не нужен?
Ох ты… а ведь парень прав… умник долбаный.
– Есть у меня одно предположение, – обнадежил меня Степаныч. – А доставить сможешь?
– Катер-то на ходу!
– Ладно. Топливо, считай, будет. Еще что?
– Боезапас. И ремонт, вооружения.
– Ремонт – это безнадежно, – махнул рукой Степаныч. – Ни аппаратуры, ни надежных специалистов. Да и боезапас взять, я думаю, неоткуда.
Можно подумать, я думаю по-другому!
– Корабль, запись подходов к планете, – запросила я. И увидела бой. Последний бой отца.
Четверо… нет, шестеро! Я зашипела. Потом сказала:
– Знакомые всё морды! Что ж, по крайней мере, с одним из них я поквиталась. Мелочь, а приятно.
Отца зажали в классическую «коробочку» четыре модифицированные «гадюки». Я видела уже эту модификацию – с жерлами плазмометов спереди и спиралью трассера над боевой рубкой. Я даже здорово ее потрепала! Правда, она была одна против меня, в паре с тем самым «ежом», что болтался сейчас в сторонке, охраняя уродца-захапника и почти безоружное блюдце имперского курьера.
Отец стрелял и маневрировал с удивительной при его быстроте аккуратной точностью. Профи, гордо подумала я. Правда, его противники тоже были профи, уж я-то знаю. И… жаль, но знаю и то, чем закончится для отца этот бой.
«Гадюки» стреляли как-то лениво, изредка… не стреляли, а постреливали. Скоро я поняла, почему. Они не выцеливали ни рубку, ни баки, только отстреливали вооружение. Отца хотели захватить вместе с кораблем. И с наименьшими повреждениями. Что ж, это ставило его в выгодное положение – насколько вообще можно говорить о положении корабля, зажатого в «коробочку». Он-то стрелял на поражение.
Стрелял… пока было из чего стрелять. Он успел разнести одну гадюку на осколки, у другой выжег сенсоры, «коробочка» в результате превратилась в «клещи», а из клещей вырваться проще. Но не в том случае, когда нечем и не из чего стрелять. «Гадюки» знали, что делали. И они здорово координировали стрельбу, никогда я не видела таких слаженных действий. Я понимала, почему отец пошел на вынужденную. «Клещи» теснили его к атмосфере, а сверху надвигался ощетинившийся стволами еж, и единственный свободный путь был – резко вниз. Да, это почти капитуляция. Да, он не мог не понимать, что на грунте его возьмут тепленьким. Потому и взял с собой взрывник, выходя в почти безнадежную разведку. И потому же не взял катер: от боевого корабля в нем не скроешься и не защитишься, а на своих двоих можно и затеряться. Если повезет. Отцу не повезло, но ведь и не это было главной его целью. Он хотел сохранить корабль. Информацию. Запись эту треклятую!
Мы долго молчим. Я благодарна Степанычу и Алику за это молчание. Алику особенно!
Что ж, отец, твой шанс сыграл. Теперь наша очередь. По крайней мере, тогда здесь не было планетарной обороны.
– Ограничимся топливом, – медленно сказала я.
– Ты хочешь прорываться? – потрясенно спросил Степаныч.
– А у меня есть выбор? – огрызнулась я.
– Выжить, – словно через силу выдавил Степаныч. – Дождаться помощи.
– Не думаю, что у нас здесь больше шансов дождаться своих, чем у Альо – долететь, – возразил Алик. – Возьми меня с собой, кошка, а?
