«Это… безумная история. И я сумасшедший, как любая ее часть. Вот что получается, когда действуешь на основе инстинктов, а не здравого смысла. Полагаю, женщины — занимаются этим постоянно, но я к этому не привык, и мне не нравится. Ничто не помогает определить, в своем ли ты еще уме. Оцените ситуацию: я точно не знаю, кто вы, и не понимаю, что вы делаете. Уверен, что не прав, но по какой-то причине позволяю вам продолжать».
«Я объяснила, кто я и что делаю».
«Это да. В этом вы честны. И поставили меня в положение, что я прикрываю ваши поступки, хотя будь я проклят, если сделаю больше. Полагаю, это потому, что я много думал о старом Винслоу и, как ни странно, доверяю вам по поводу Юлии. Мне кажется, что на самом деле значение имеет только она. Признаюсь, и до вашего появления мне было любопытно, как все сложится в Вайтскаре после смерти старика. Вы говорите, что «присматриваете» за ее интересами. Ну что же, пока Юлии не нанесено ущерба, меня не слишком беспокоит, как вы с Коннором бьетесь за все остальное. Если сможете его получить, не буду осуждать ваш «достаток"».
«Не беспокойтесь, насчет Юлии мне можно доверять».
Он вздохнул. «Самое странное, что я вам верю. За одно это меня можно посадить за решетку, как соучастника, сразу же после вас… Вот тут складывается все упакованное. Пойдемте посмотрим, оставил ли вам Джонни клубнику».
В большом прохладном помещении пахло геранью и грушами. Порядок, как и в саду. На полках — ящички и горшочки разного размера, напечатанные ярлыки, очень может быть, что в алфавитном порядке. Аккуратные веревки так висят, что, похоже, не способны путаться. На крючке у окна — несколько пар чистых перчаток. Рядом с ними — две круглые корзинки с клубникой. Адам наклонился над ними. «Хватит, как вы думаете?»
«Думаю, да».
«Могут быть еще спелые ягоды на грядке у голубятни. Могу собрать, если у вас есть время».
«Нет, не беспокойтесь. Уверена, хватит, и я обещала быстро вернуться. Обед будет в семь тридцать, а нам еще нужно их перебрать. Смотрите, я принесла корзинку. Мы можем их переложить, и вам останутся эти, круглые».
«Так получится дешевле», — мрачно согласился Адам.
Секунду я глазела на него. По какой-то абсурдной причине меня это смутило больше, чем то, что наши отношения слишком быстро становились близкими. Лиза не говорила о деньгах, у меня с собой не было, я о них до этого момента не думала и пробормотала: «Боюсь, я сейчас не смогу заплатить…»
«Запишу на счет, — сказал Адам невозмутимо. Он вытащил записную книжку и открыл страницу с надписью «Винслоу» сверху. Заметил, как я на него смотрю, усмехнулся, и неожиданно все годы отлетели прочь, и он превратился в освещенного луной возлюбленного из того старого фильма. У меня перехватило дыхание. Он продолжал: — Вайтскар много у меня покупает. Похоже, у них нет времени самим выращивать овощи… Сомневаюсь, чтобы кто-нибудь работал в саду… — Он закрыл записную книжку и засунул на место. — …с тех пор, как вы ушли. Осторожно! Вы все уроните! Что я такого сказал, что вы так нервничаете?»
«Прекрасно знаете. Вы сделали это нарочно. Вы… проткнули мне шкуру».
«Это уравнивает счет, — сказал Адам. А может, это мне показалось, он бормотал под нос, а к тому же повернул голову к двери и быстро добавил: — Я полагаю, это мистер Сетон?»
«Ой… Привет, Дональд. Да, мистер Форрест все еще здесь. Мистер Сетон, Адам…»
Мужчины представились друг другу. Дональд спросил: «Получили свою клубнику?»
«Да. Обед спасен. Я сказала мистеру Форресту, что вы хотели увидеть его, Дональд, но сумела не открыть причины».
«Не стоило этого делать. — Он повернулся к Адаму. — Не знаю, сказала ли вам Аннабел, сэр, но я археолог. Работаю от Комиссии… Королевская Комиссия Исторических Памятников… В настоящее время отвечаю за работу на Западной Гари».
«Слышал, там начались раскопки. Ну и что надеетесь найти?»
«Работа Комиссии — описывать все существующие римские памятники, с картами, фотографиями и так далее. Это делается по районам, и я отвечаю за Нортумберленд…»
Я уже собрала всю клубнику в корзинку, но задержалась. Интересно стало послушать, что скажет Дональд. Он коротко описал свою работу, затем перешел к делу с восхитительной шотландской экономией времени и слов. Когда он сообщил, что видел «римские камни» в каменоломне, стало очевидно, что Адама он заинтересовал. Тот спросил:
«И вы считаете вероятным, что если каменоломня изначально была римской, поблизости могут обнаружиться римские здания?»
«Во всяком случае, достаточно близко. В самих камнях нет ничего необыкновенного, я имею в виду, добывавшихся там. Если бы это был, например, мрамор, можно было бы предположить, что его увозят далеко. Но песчаник такого рода — обычный местный камень. Если римляне устроили здесь каменоломню, то только по причине удобства. Другими словами, строили что-то поблизости».
«Понимаю. Правильно ли я понял, что здесь ничего такого не зарегистрировано? Никогда ни о чем не читал, хотя всегда интересовался местной историей».
«Совершенно верно. Ближе всего — лагерь у Четырех Корней, а туда определенно материалы завозили по дороге, а не по пересеченной местности отсюда. Поэтому, мне взбрело в голову, что раз на полуострове устроили каменоломню, а такой камень есть везде вдоль реки, к тому же во многих местах его легче достать, значит, что-то построено прямо здесь».
«Где-то в парке Форрест?»
«Да. Хотел попросить разрешения осмотреться, если позволите».
«С величайшим удовольствием. Боюсь, земли лесничества выпали из-под моей юрисдикции, но луга и земли Холла в вашем распоряжении. Ходите куда угодно. Но что, конкретно, вы будете искать? Наверняка, если там что-то и есть, то оно скрыто под несколькими футами земли и деревьев?»
«Да. Но, возможно, вы сможете помочь. Не можете ли вспомнить, нет ли тут еще чего-нибудь вроде каменоломни? Большая впадина или искусственный берег… Понимаете, что я имею в виду?»
«Сразу не приходит в голову, но подумаю. Единственная впадина, которую я вспомнил — старый ледник около домика у ворот в Форрест Холл. Он уходит достаточно далеко в землю под деревья, но это вряд ли… Минуточку! — Он нахмурил брови, напряженно вспоминая. Я смотрела на него почти с восторгом, Дональд — с полным спокойствием. Наверняка, он намного лучше меня знал, что «открытия» редко неожиданно осеняют людей. — Ледник. Когда я сказал о леднике, меня будто озарило. Подождите минуточку, не уверен, но что-то, где-то, когда я был ребенком… Видел что-то в Форресте. Камень… Клянусь, римский. — Он еще подумал, потом качнул головой. — Нет, ускользнуло. Мог я видеть то, что вы, в каменоломне?»
«Только если было очень сухо, и вы вряд ли обратили бы внимание, если они не были к поверхности еще ближе, чем сейчас. Вы согласны, Аннабел?»
«Безусловно. И вообще никто, кроме эксперта, не может угадать, что те камни римские. Мне они показались совсем обычными, а для ребенка они бы вообще ничего не значили».
