Кованые железные ворота венчали горгульи. Фасад особняка
окаймляли кусты, разросшиеся без ухода. Под моими подошвами шуршала пожухлая
трава. Посреди лужайки стояла сломанная птичья поилка. Крыша заросла мхом и
плющом, производя впечатление готического варианта «Чиа пет».
[15]
Я вприпрыжку побежала по разбитой каменной дорожке, которая
вела к сводчатой деревянной входной двери, ухватилась за дверной молоток в
форме дракона, но он отвалился, оставшись у меня в руке. Растерявшись от
неожиданности, я быстро спрятала его под куст и снова постучала в дверь,
надеясь, что Александр стоит по ту сторону двери и готов встретить меня
страстным поцелуем. Но ответа не было. Я стала стучать по двери кулаком,
барабанила, пока не заболела рука, потом повернула ржавую ручку и попыталась
навалиться на деревянную дверь, но она была заперта.
Мне пришлось двинуться вдоль фасада особняка, позади
засохших кустов. Окна были заколочены, но мне все-таки удалось углядеть
крохотную щель. Потолки в особняке были настолько высокими, что оставалось
только удивляться, почему возле стропил не парят облака. Вот где полно места
для привидений, знай себе летай, не рискуя быть замеченным. Судя по тому, что я
увидела, стены в гостиной были голыми, как и сама комната.
Я обошла особняк вокруг, обнаружила хозяйственный вход,
повернула металлическую шарообразную ручку на иссохшей дубовой двери, но она
тоже оказалась запертой. С бьющимся сердцем я побежала к заднему фасаду, где
увидела несколько разбитых ступенек, спускавшихся к одинокому грязному окну.
Оно не было заколочено, и я живо прижала лицо к стеклу.
Ничего необычного. Несколько картонных коробок, пыльная
полка для инструментов и старая швейная машина.
Попытка открыть окно не удалась, я взбежала обратно по
разбитым ступенькам и остановилась на лужайке.
—Эй!— позвала я.— Джеймсон? Александр?
Но ответом на мои слова был лишь лай соседской собаки.
Я уставилась на одно-единственное окно мансарды.
Безлиственное дерево росло так близко к особняку, что его ветви почти
дотягивались до окна. Дуб был не иначе как вековой, со стволом невероятной
толщины и корнями, впившимися в землю, как паучьи лапы. Я наловчилась
взбираться на ворота особняка или на яблони, которые росли на заднем дворе у
Беки, но здесь было другое. Взбираться на такой дуб — все равно что подниматься
в темноте на Эверест.
Хотя армейские ботинки и мини-платье не слишком располагали
к подобным упражнениям, я оперлась каблуком о самую нижнюю ветку, подтянулась и
начала постепенно взбираться, замедляясь только для того, чтобы перевести дух
или схватиться за ветки, которые прятались здесь по ночам от лунного света.
Наконец, усталая, но исполненная решимости, я влезла на толстый сук, торчавший
под самым окном мансарды.
Темная штора скрывала большую часть комнаты, но мне удалось
заглянуть внутрь. Я различила пустую коробку и деревянный стул, а потом увидела
нечто поразительное. Это был мой портрет, тот самый, на котором Александр
изобразил меня в костюме для Снежного бала, с тыковкой-корзинкой через руку,
широкой улыбкой и накладными вампирскими зубами.
—Александр!— позвала я, попыталась постучать в
окно, но не смогла дотянуться.— Александр!— позвала я снова.
Собака на ближнем участке залаяла громче.
—Александр! Джеймсон!— закричала я что было сил.
Тут отворилась задняя дверь ближайшего дома, и на площадку
вышел хозяин, здоровенный детина.
—Эй, мелюзга! А ну по домам!
—Что там такое, Хэл?— спросила маленькая
женщина, вышедшая из дома следом за ним.
—Я говорил тебе, что в соседний дом лазят
ребятишки,— ворчливо ответил он.— Я сейчас вызову полицию!—
заорал здоровяк и достал из заднего кармана сотовый телефон.
Я поспешно спустилась с дерева. Угодить в борцовский захват,
а тем более в наручники мне вовсе не улыбалось, не говоря уж о том, что я не
хотела привлекать внимание служителей закона к Александру и Джеймсону. Вдруг их
арестуют или вынудят искать другой дом? Тогда может статься, что им придется
уехать в Румынию.
Я добралась до удобной ветки, краешком глаза увидела, как
шелохнулась темная занавеска в окне мансарды, и быстро отклонилась назад, чтобы
рассмотреть получше. Но занавеска больше не шевелилась.
Неожиданно из соседнего дома выскочил доберман-пинчер
шоколадного цвета. Он сбежал по лестнице с площадки и стал скрестись о
коричневый забор из штакетника.
Я испугалась, что собака протиснется в щели между планками и
порвет меня на мелкие кусочки, сорвалась с места, обежала дом с другой стороны
и помчалась по дороге к автобусной остановке.
Когда подкатил седьмой номер, идущий в обратном направлении,
я заняла место в задней части салона, позади парочки, с виду студентов. Меня
колотило от возбуждения. Ведь теперь ясно было, что Александр находится здесь,
в Хипарьвилле. В воображении я видела его на кладбище, занятого рисованием
портретов, или блуждающим по дому с привидениями в поисках утвари, чтобы
обставить свою мансарду. А может быть, ему вздумалось полетать и дом стоял
пустой?
В принципе, переезд Александра в Хипарьвилль можно было
понять. Городок, конечно, невелик, но, с одной стороны, здесь полно заброшенных
мрачных домов, а с другой — среди населения так много готов и прочей
эксцентричной публики, что в этой толпе можно легко затеряться. Чего еще желать
от города одинокому вампиру?
Парочка, сидевшая передо мной, принялась обжиматься, не
обращая внимания на пассажиров. Я увидела их отражение в окне автобуса.
Интересно, понимают ли они, как им повезло. Два человека имели возможность
проводить вместе и дни, и ночи, фотографироваться, сидеть на солнышке. Но мне
тут же стало ясно, что все это мелочи, которыми я вполне готова была
пожертвовать, лишь бы снова быть с Александром.
Автобус подъехал к театру, где выступала местная труппа. Я
вышла вместе с несколькими другими пассажирами и направилась по аллее к заднему
входу, придумывая на ходу, что бы такое наплести тете Либби и родителям, дабы
получить возможность наведываться в особняк в следующие вечера, пока не
встречусь с Александром.
Тут мой взгляд упал на фигуру, маячившую за мусорным
контейнером.
—Я надеялся, что найду тебя здесь,— произнес
звучный голос, потом кто-то вышел и загородил мне путь.
Я застыла на месте. Это был Джаггер. Я прижала к себе
сумочку, в которой находился газовый баллончик и, что, наверное, важнее,
контейнер с чесноком.
—У меня имеется информация, которая может представлять
для тебя интерес.
—Какая же?— скептически осведомилась я.
—О Стерлинге,— произнес Джаггер с
многозначительным видом.— Разве ты не его ищешь?
