Наступило томительное ожидание. Все в машине, включая шофера, непрерывно и молча курили.
Громадная, окутанная сумерками площадь жила обычной, суетливой и напряженной жизнью. Бесчисленные машины, троллейбусы, автобусы, сдержанно сигналя, плавно огибали засыпанный снегом сквер в центре площади. Но вот вспыхнули, наконец, на высоких узорчатых столбах фонари, засветились разноцветные рекламы кинотеатров, вывески магазинов и ресторанов, наполнился светом высокий портал Большого театра.
Ставшее было пасмурным лицо Сергея тоже посветлело: зрительная связь, нарушенная сгустившимися сумерками, теперь снова восстановилась.
К машине Сергея подошел один из сотрудников. Он тихо прошептал:
— В закусочной появился человек в сером пальто с черным каракулевым воротником и портфелем под мышкой. Приметы лица тоже совпадают.
Сергей кивнул головой.
Через несколько минут поступило новое сообщение:
— Пришел Неверов, потом еще один парень. Все выпивают.
В этот момент Сергей увидел, что напротив закусочной остановилась машина Чуркина. Он толкнул шофера:
— Видишь? За ним ехать будем.
— А как же. Он самый. Точно.
Сергей оглянулся на вторую машину. Оттуда подали знак, что Чуркин замечен и ими.
В этот момент Сергей получил новое, на этот раз неожиданное сообщение:
— В закусочную пришел какой-то старик в старой, на меху шубе. Высокий, худой, глаза навыкате, нос крючком, седые усы.
Сергей на минуту опешил от изумления и радости. Это же Папаша! Сам Папаша, черт его побери! Вот так удача. Правда, момент не очень подходящий, но упускать его нельзя. Придется разделиться.
— Семен, — повернулся он к Забелину, — вылезай. Сейчас же организуй наблюдение за Папашей. Возьмете его, как только мы уедем. Он, видно, провожать пришел. Вместо себя пришли Колю Чупрова.
Забелин поспешно вылез из машины.
Воронцов тронул Сергея за плечо.
— Ловко, а? Теперь одним ударом всех — хлоп! И полный порядок. Можно сказать, на одну насадку.
Не спуская глаз со стоявшего на углу площади сотрудника, Сергей иронически усмехнулся:
— Эх ты, рыболов! Кто это радуется, пока щуки вокруг живца ходят? Радоваться надо, когда уху из них ешь.
В машину влез Коля Чупров.
— Из таких щук уху варить нельзя, — наставительно произнес Воронцов. — Отравиться можно. Они…
— Внимание, товарищи! — воскликнул Сергей и, поймав условленный сигнал, резко закончил: — Пошли!
В ту же минуту машина сорвалась с места и вылетела на площадь. За ней пошла вторая. Последнее, что видел Сергей, когда его машина пронеслась мимо закусочной, это злое лицо Забелина и непонятный жест, который тот сделал в сторону удалявшейся машины Чуркина. «Это еще что значит? — мелькнула у Сергея тревожная мысль. — Неужели он упустил Папашу?» Но долго раздумывать Сергей не имел времени: все внимание поглощала идущая впереди машина. Специально отобранные и проинструктированные шоферы точно выдерживали интервал — тридцать-сорок метров.
Переезжая площадь, Чуркин дал тормозным фонариком первый сигнал: «Все в порядке, едут на дело», и его машина понеслась по узкой Петровке.
Потом Чуркин вдруг замигал левым фонариком, и все три машины въехали в Столешников переулок. Здесь машина Чуркина неожиданно на секунду притормозила, из нее выскочил высокий человек и мгновенно затерялся в толпе прохожих.
— Ушел, гад! Папаша ушел! — яростно крикнул Воронцов.
— Да, ушел, — сквозь зубы процедил Сергей.
«Неужели эта старая лиса еще на площади почувствовала неладное? — лихорадочно размышлял он. — Нет. Не может быть. Иначе остальные не поехали бы на дело. Просто ему сюда зачем-нибудь нужно. А может быть обычная осторожность.»
Машины тронулись дальше. Они ехали сначала по Пушкинской, потом по улице Чехова и через несколько минут выскочили на кольцо «Б». Здесь машины свернули направо и, прибавив скорость, понеслись в сторону вокзалов.
И только тут, наконец, был принят новый сигнал Чуркина. «Внимание, приступаю», — означал он.
— Молодец, — сдержанно заметил Сергей. — Самое удобное место.
— Точно! — подтвердил Воронцов. — Ну, братцы, держись. Вот только машин много кругом, как бы не помешали.
В этот момент они увидели, как Чуркин резко взял влево и стал обгонять поток машин. Это было явное нарушение правил уличного движения. Вслед его машине раздался резкий свисток постового милиционера.
Чуркин остановился не сразу, но тормозной фонарик машины замигал вдруг часто и тревожно, как бы подзывая к себе на помощь. Это был последний сигнал.
Милицейский свисток короткими очередями разрывал воздух. На ближайшем перекрестке постовой перекрыл светофор, чтобы задержать нарушителя. Но Чуркин уже сам медленно тормозил.
В ту же минуту с двух сторон к нему подлетели такси.
Сергей оглянулся на товарищей.
— Оставить оружие! — резко приказал он, увидев пистолет в руке Чупрова. Он схватился за ручку дверцы и еще на ходу рванул ее вниз и от себя.
Почти одновременно и тоже на ходу открылись остальные дверцы обеих машин.
Ни Митя, ни сидевший рядом с ним Федька ничего еще не успели сообразить, как с треском распахнулись дверцы машины и чьи-то руки схватили их.
Только Пит успел понять, что случилось нечто непредвиденное и страшное. Но бежать было поздно. Он увидел перед собой чье-то смуглое нахмуренное лицо, голубые, налитые холодной решимостью глаза. Незнакомый человек мгновенно заломил правую руку Пита за спину, одновременно прижав коленом его ноги.
Но другой рукой Питу удалось выхватить пистолет. В этот миг перед ним мелькнуло побледневшее лицо Мити, и Пит, хрипло крикнув: «Вот тебе от Папаши», хотел уже выстрелить, когда сидевший рядом шофер неожиданным ударом вышиб у него пистолет из руки.
И тогда Пит понял, что это конец. Он резко нагнул голову, чтобы белыми, крепкими зубами вцепиться в край воротника своей рубахи. Он ждал, что сейчас хрустнет на зубах тонкое стекло ампулы, но вместо этого новый страшный удар обрушился на него снизу, в подбородок, и голова Пита безжизненно откинулась на спинку сиденья.
Сергей и подоспевший к нему Воронцов выволокли Пита на мостовую и втолкнули в свою машину.
В другой машине уже сидели Митя и оглушенный, ничего не понимающий рыжий Федька Дубина.
Все произошло так быстро, что подбежавший милиционер только с досадой поглядел вслед удаляющимся машинам и сердито сказал Чуркину:
— Из-за вас еще двух нарушителей упустил. Это ж черт знает что! Предъявляйте права.
