— Почему?
— Вот я её сейчас найду, её Галя зовут. Она тебе всё сама расскажет. Я могу что-нибудь напутать. Подожди.
Светка торопливо пошла по коридору в сторону видневшегося вдали столика дежурной сестры. По дороге она оглянулась и с улыбкой погрозила Виталию пальцем, показывая, чтобы он оставался на месте и ждал, бессознательно чувствуя видно, что он смотрит ей вслед и любуется ею.
Виталий ответно улыбнулся и подумал: «Ещё бабушка какая-то на мою голову».
Он и не подозревал, какие неожиданные последствия будет иметь история, в которую втягивала его Светка.
А через несколько минут Светка вернулась в сопровождении высокой неуклюжей девушки в белом халате и белой шапочке на бронзовых волосах. Скуластое, толстогубое лицо её с чуть выпуклыми серыми глазами выражало одновременно смущение и любопытство, и ещё что-то грустное и раздражённое было в этом лице.
— Знакомьтесь, — сказала Светка. — Это Галя, а это Виталий. — И добавила, обращаясь к Виталию: — Вот её бабушку надо прописать…
— А почему же её к вам не прописывают? — спросил Виталий.
— Ой, я вам сейчас всё расскажу, — всполошённым тоном начала Галя. — Значит, так. Бабушка у сына своего живёт, у дяди Володи. А мой папа, тоже её сын, давно уже умер. А мама… Ну, в общем, у мамы другая семья. Они в Куйбышеве живут. А мне мама комнату оставила. Пока всё ясно?
— Пока всё, — улыбнулся Виталий.
— Ну вот. А бабушке у дяди Володи очень плохо. Они богатые люди, а каждый кусок, который бабушка съест, считают. И работать заставляют. И бабушка из последних сил всё делает. Говорит: «Раз я их хлеб ем, должна отработать». А Софья и пользуется. Это дяди Володи жена. Ух, жадина! У самой тряпок — завались…
— Ну а почему бабушка у вас не живёт? Для этого особая прописка не требуется.
— Да знаю я! Звала. Не хочет. «Где, — говорит, — прописана, там и жить буду. Господь, значит, меня этим наказал. Пропишешь у себя — буду жить с тобой». Я в милицию. А там говорят: «У вас площадь мала, нормы нет».
— Какая же у вас площадь?
— Одна комната, двенадцать с половиной метров, светлая, квадратная. Бабушкина постель вполне встанет.
— Ну что ж, Галя, — вздохнул Виталий. — Вы напишите заявление начальнику…
— Написала я уже, — перебила его девушка и вынула из нагрудного кармана халата сложенный вчетверо лист. — Мне уже Светланочка сказала. Посмотрите только, правильно или чего исправить?
Виталий развернул бумагу, пробежал глазами заявление и кивнул:
— Правильно. Только вот тут — ваш адрес, а вот здесь, внизу, напишите адрес, по которому бабушка сейчас проживает.
Галя приложила лист к стене и шариковой ручкой вписала адреса.
— Ну вот. — Виталий положил заявление в карман. — Постараюсь что-нибудь сделать. Твёрдо, правда, обещать… — Но тут он перехватил умоляющий Светкин взгляд и уже другим тоном закончил: — Всё, что смогу, сделаю. Но уж вы…
— Ой, что вы! — всплеснула руками Галя. — Я за вашей мамочкой как за родной буду ходить. Вот увидите!
Галя кивнула им обоим и убежала.
— Ловкая особа, — хмуро сказал Виталий.
— Ой, я для неё готова что угодно сделать, — вздохнула Светка. — Только бы мама…
— Я тоже готов что угодно сделать, — согласился Виталий. — Вот только никого у меня в том районе нет знакомых. Ну ладно, поищем, раз такое дело. — Он посмотрел на часы. — Мне надо бежать, Светка.
— Ладно. Беги, — вздохнула Светка. — А я дождусь профессора.
— Всё будет хорошо. Не волнуйся, — сказал Виталий и, нагнувшись, поцеловал Светку в щёку. — Мировой профессор придёт, учти. Так мне приезжать?
— Ты когда освободишься?
— Часов в семь.
— Приезжай. Я тебя дождусь.
Виталий взглянул на часы. Порядок. Он ещё успевает кое-что сделать.
С тяжёлым чувством уходил Виталий из больницы. Что теперь будет? Когда поправится Анна Михайловна? И как её сейчас оставлять на ночь одну? Этих нянечек действительно не дозовёшься. А Анна Михайловна пока и позвать не может. И Светка в конце концов тоже свалится, если так будет продолжаться.
Виталий почувствовал растерянность перед этими непреодолимыми жизненными сложностями. Никогда ещё ему не приходилось решать такие проблемы. И первая мысль, которая тут же пришла ему в голову, была: «Надо пойти к моим, они что-нибудь придумают». И Виталий усмехнулся про себя. «Да, — снова подумал он, — старики без меня пока ещё могут, а вот я без них никак». Странно, но эта мысль принесла неожиданное успокоение. Всё устроится, всё будет хорошо. Надо только успокоить Светку.
Он вышел в больничный двор и побрёл мимо высоких корпусов к выходу на улицу. И тут же новые заботы обступили его.
Виталий отправился на междугороднюю телефонную станцию.
Большое серое здание в глубине площади показалось ему настоящим муравейником, сложная и строгая организация которого, как известно, с трудом доступна человеческому пониманию. Виталий даже не пытался здесь что-нибудь понять, оглушённый бесчисленными гудками, звонками и стрекотанием сложнейшей загадочной аппаратуры, непонятными терминами и чисто профессиональными оборотами речи работников станции. Он послушно переходил из цеха в цех, из одной группы или службы в другую.
Задача оказалась совсем не простой: установить номер телефона, по которому такого-то числа вечером состоялся разговор с указанным городом, а затем по этому номеру уже назвать фамилию и адрес абонента. Не меньше чем полтора десятка людей, оторвавшись от срочной работы, вынуждены были давать Виталию справки, отвечать на вопросы, растолковывать, копаться в регистрационных книгах, перебирать бесчисленные бланки исполненных заказов в клетках сортировочных шкафов, рыться в пухлых конвертах и звонить кому-то по телефону.
И вот тут-то Виталия и поджидало первое неприятное открытие на, казалось бы, ясном и простом пути к цели. В конце концов выяснилось, что нужный ему телефон установлен в помещении трамвайной станции недалеко от проспекта Мира.
— Исключено, — решительно заявил Виталий. — Это должна быть частная квартира.
Работники станции пожали плечами, но проверили ещё раз. Результат оказался тот же. Телефон упрямо торчал в помещении какой-то станции. Следовательно, доступ к нему имели десятки самых различных людей, и каждый из них мог, набрав шифр соответствующего города, автоматически получить разговор с любым из абонентов там.
— Нет, — поправили его. — Заказ исполняла телефонистка. Мы же с вами видели табуляграмму и нашли бланк заказа.
Хорошо, допустим, что так, продолжал рассуждать уже про себя Виталий. Но на этой чёртовой станции должен быть какой-нибудь дежурный, диспетчер или кто-то в этом роде. Разговор кого-либо из работников станции или вагоновожатых с другим городом не мог пройти мимо его внимания. И скорее всего он ещё не успел это забыть, прошло всего шесть дней. Ну а посторонний человек вообще не получит разрешения звонить в другой город по служебному телефону. Да, но Николай не был ни вагоновожатым, ни работником станции. Значит, диспетчер ему был знаком, — возможно, он у него и остановился на те два дня, которые провёл в Москве.
