Сева огорченно махнул рукой. Ему ужасно хотелось еще что-то сообщить, что-то важное, решающее. Ведь на месте преступления он был, можно сказать, в самый горячий момент. Когда еще раз такое случится? Ему даже могут потом награду вручить за помощь в раскрытии этого преступления. Так ведь не раз бывало. Он даже подумал, как это неудобно — носить именные часы на руке, и никто не может видеть торжественной дарственной надписи на их тыльной стороне. Эх, если бы он заметил эти паршивые чемоданы, которые тащили через двор! Уж он бы это так не оставил, будьте спокойны. Он бы… Но что теперь говорить. Не везет! И этому парню он сообщить решительно ничего больше не может.
Да, больше Сева ничего полезного сообщить не мог. Но Шухмин остался вполне доволен беседой с ним. «Все горячей становится, — подумал он. — И все непонятнее. Какие-то другие люди кружат тут. И ни Лехи, ни Чумы не видно. Странно как-то». Однако это только могло означать, что Петя вышел на след новых членов шайки. И это было очень важно.
Теперь следовало разыскать таксиста, приехавшего во двор почти одновременно с Севой. Это тоже не составляло особого труда, потому что в списке у Пети значились и фамилия таксиста, и парк, где он работает, и даже номер его машины. Все это установила группа Паши Мещерякова.
Пете повезло. Диспетчер таксопарка, куда он позвонил, сообщила, что водитель Аверкин только что вернулся с линии и находится в ремонтной зоне по причине незначительного дорожно-транспортного происшествия. Диспетчер прибавила, что водитель тут не виноват и акт составлен по всей форме там же на линии инспектором ГАИ.
Не теряя времени, Шухмин помчался в таксопарк.
Толя Аверкин оказался невысоким крепышом, спокойным и рассудительным. Он совсем недавно демобилизовался из армии и сохранил армейскую серьезность и подтянутость. Словно необычайная, грозная ракетная техника, с которой Толя имел дело все два года службы, воспитала в нем особую собранность и ответственность за каждый свой шаг и даже, казалось, за каждое произнесенное слово.
И Шухмин сразу почувствовал доверие к этому спокойному, основательному парню, полное доверие, даже больше того: постепенно ощутил в нем как бы родную армейскую душу. И с этого момента беседа их пошла так, словно они давно уже знали друг друга и были полны взаимной симпатии.
Петя коротко рассказал, что произошло в том дворе, куда три дня назад заехал Толя на своей машине, рассказал о ситуации в тот момент и о находившихся там людях. Всех их Толя без труда вспомнил.
Но он вспомнил и кое-что еще, поважнее. Однако рассказывать начал все по порядку, с момента, когда он принял по радио заказ и отправился на поиски нужной улочки и дома там. И вот, еще на улице, недалеко от ворот того самого двора, который ему был нужен, Толя увидел возле тротуара зеленые «Жигули» и обратил внимание на сидевшего за рулем парня. Тот пригнулся, подался вперед и напряженно следил за чем-то. Толя ехал медленно, разглядывая номера домов, и необычность позы того парня бросилась ему в глаза. Объехав «Жигули», Толя решил притормозить и сориентироваться, прежде чем заезжать во двор. В этот момент тот парень вылез из машины, и, чем-то недовольный, отправился к воротам, а к нему навстречу торопливо побежал другой парень, стоявший у ворот, в зеленом кашне. Они встретились прямо около Толиной машины. Боковое стекло у него всегда приспущено, и он хорошо слышал их разговор. «Ну, скоро там? — нетерпеливо спросил парень, вылезший из машины. — Учти, мне к двум надо в Москве быть как штык. А до дачи пилить небось километров сорок?» — «Ты что? — ответил другой, в зеленом кашне. — Мы ж с тобой там были, забыл? Поворот под мигалкой на двадцать первом километре, так? Ну, еще два до мостика, и сразу направо, а там метров двести, и все».
— Я еще подумал, — сказал Толя, — где это может быть? А сейчас вот сам поеду туда, представляешь?
— Как так, поедешь? — удивился Петя.
— Да так. Заказ передали. Вот фару заменят, и поеду. Как раз туда. Все точно.
— Откуда же ты знаешь, что именно туда?
— Понимаешь, из тамошнего кардиологического санатория больного надо забрать. Ну, и объяснили, как ехать. Все точно. Ручаюсь. Поворот под мигалкой на двадцать первом. Потом мостик. Дача та около него. А мне надо дальше, мимо кладбища и станции, — Толя испытующе посмотрел на Петю и неожиданно предложил: — Хочешь, подброшу? Всего-то делов на два часа. Сорок минут туда, сорок обратно. Ну, и там сорок. Посмотришь дачу, и все. А я могу тебя обратно подхватить. Всего двоих повезу. Жди у мостика, и все дела. Ну как?
И Шухмин решил, что такой случай упускать ни в коем случае нельзя. Это был единственный, редкий шанс разыскать ту подозрительную дачу. Без Толи ее так просто не разыщешь. А подозрительна она потому, что, вполне вероятно, именно на тех зеленых «Жигулях» и могли увезти краденые вещи. А если так, то и спрятали их именно на той даче. Все это, конечно, отнюдь не точно, но, однако, вполне вероятно. А Петя уже привык не отбрасывать, не проверив, даже малейший намек, самую слабую ниточку, самый казалось бы сомнительный след, все, что могло неожиданно указать путь к цели. Ну, а тут вероятность удачи была вполне реальна. И если Петя будет знать дорогу на эту дачу, то завтра он уже приедет туда не один, а со мной и с Валей Денисовым, и мы проделаем все, что надо. А пока будет так, разведка.
— Поехали, — решительно сказал Петя.
По дороге новые приятели беседовали о жизни.
— У меня философия такая, — говорил Шухмин. — Бороться как могу. Грязь кругом есть? Есть. Отрицательные моменты тоже? Тоже.
— В смысле пережитков? — уточнил Толя.
— Не только. Тут, брат, криминология свое слово должна сказать. Наука о причинах преступности. Слыхал про такую?
— Нет, — честно признался Толя. — Криминалистика — это я знаю.
— Совсем другое, — назидательно поднял палец Петя. — Криминалистика учит, как раскрывать преступление. Тоже серьезное дело.
Толя скупо усмехнулся, по-прежнему не отрывая глаз от дороги.
— Выходит, по науке работаете?
— А как же.
— И все, как есть, выходит, раскрываете?
— Стараемся, — вполне искренне ответил Петя.
— Вот насчет твоей философии я хотел сказать, — вернулся к прерванному разговору Толя. — Ведь сейчас без знакомства никуда не сунешься, ничего не достанешь. Скажешь, нет? Все на знакомстве, на блате. Даже кино такое есть: «Ты — мне, я — тебе». Это все ведь тоже преступление, я считаю. Но бороться нельзя. Закона нет.
— Это точно, — согласился Петя. — А зло опасное. Сегодня ты с переплатой, допустим, шапку ондатровую купил, завтра должность купишь, послезавтра — свободу, если за решетку попал. Мораль ведь одна и та же тут. А с моралью одним законом не поборешься, — глубокомысленно заметил Петя.
— И не обойдешь эту подлость — вот ведь что, — зло сказал Толя. — Вон у нас в парке. Слесарю, если что случилось, дай, мойщице — дай, вахтеру — тоже дай, учетчице — тоже. А как не дать? Работать не сможешь. Так в день иной раз рубля два раскидаешь, не заметишь, как. А откуда их взять? Первое, значит, «чаевые». В чужую руку, как нищий, смотришь. Второе, это «химичить» надо. Эх, не по мне тут все, вот что я тебе скажу. Но это еще мелочи. Ты гляди шире. Что тебе тут твоя философия говорит?
