— А чего мне врать? Ребята сказали. Сегодня утром.
Галя задумалась. Так вот в чем дело. Наверное, и Петр поэтому решил удрать. И слава богу. Пусть уматывает со всеми потрохами. А что будет ей самой, если Кольку арестовали? Да ничего. Подумаешь, гуляла! Ну и что? Вот если арестуют Петра, тогда могут всплыть и вещицы, которые он ей дарил. Значит, надо, чтобы Петр, уехал, и как можно быстрее... А он, видно, совсем пустой. Иначе не писал бы записку. И того, что принесет Раечка, будет мало. Что же придумать? Может быть... отдать ему те часики, черт с ними? Да, да, конечно!.. Но сегодня среда... сегодня ночью ему нужен был Пашка. И Кольке он был нужен. Им обоим. Но Колька... Вот Петр и удирает... Значит...
— Галь, может, мы и завтра куда закатимся, а? — спросил Пашка чуть искательно.— Вдвоем, а?
Галя лукаво взглянула на него.
— Закатимся? — переспросила она.— Да еще вдвоем? Ишь ты какой.
— А что такого?
— Ничего. Но ведь ты обещал сегодня, помнишь?
— Точно.
— Так вот, сегодня прокатишь одного человека, да подальше, куда он скажет. Тогда я подумаю насчет завтра.
— Какого человека? Куда? — быстро осведомился Пашка.
— Говорят тебе — куда он скажет.
— С путевым листом будет морока.— Пашка вздохнул.
— Это уж, Пашенька, твоя забота,— засмеялась Галя.
Пашка посмотрел на нее и махнул рукой.
— Ладно. Куда подавать?
— Под вечер загляни, часов в пять. Тогда скажу. А пока иди, иди,— заторопилась Галя.— Небось Раечка-то замерзла вся.
Она вытолкала его из палатки и сказала поджидавшей невдалеке Раечке:
— Ты побыстрее, Раек, слышишь? И Толика своего приведи. Я кое-что ему скажу.
Очень довольная собой, Галя вернулась к прилавку и раскрыла окошечко. Ей казалось, что все складывается как нельзя более удачно.
В то утро, закончив разговор с Пановым, Карцев наскоро позавтракал и, взглянув на часы, поспешно вышел из дому. На углу он разыскал телефон-автомат. Раечки дома не оказалось.
— Она скоро будет,— ответил приятный женский голос.
«Наверное, мать»,— подумал Карцев.
Домой возвращаться не хотелось, и он медленно побрел по улице, не глядя по сторонам, погруженный в невеселые мысли. Что же произошло с ним вчера? Сначала была встреча в райкоме с Пановым. Неужели этот Панов... Но у них был такой откровенный разговор! Он и сейчас говорил с ним, Карцевым, так, будто не знает о том, что произошло потом, после их встречи. Неожиданно Карцев вспомнил, как допытывался у него Федченко, сказал он что-нибудь Панову или нет. Неужели они не сговорились?.. Не может этого быть! Оба ведь из милиции. Но они, конечно, очень разные. И мама почему-то сказала, что там есть разные люди. Откуда она знает?.. Но этот участковый... Сволочь он! Не-ет, таким верить нельзя. Ни ему, ни Панову!.. Неужели этот Виктор и вправду историк, диссертацию собирался писать? Как он сказал? Сегодняшние люди, их судьбы волнуют его больше, чем события других эпох. Вообще этому поверить можно. Но в остальном он, наверное, врал так же, как и участковый. Только тоньше, в силу своего образования. Неужели Панов знает кого-нибудь из его знакомых? Кого же? Розового? Наверное. Раз его знает Федченко. Еще кого? Гусиную Лапу? Ну, нет. Этого он не знает, иначе... Неужели он знает и Раечку?
Тут Карцев снова посмотрел на часы и стал искать глазами телефон-автомат- Ага, вон там у входа в магазин.
Ему ответил все тот же женский голос:
— Да, да, пришла.
И сейчас же в трубке зазвучал знакомый милый голосок:
— Это я. Здравствуйте.
— Раечка. Вот вы и пришли.— Карцев не мог сдержать радости.— Вы меня узнаете?
— Ну, конечно.
— Мы увидимся?
— А когда?
— Сейчас же! Мне так надо вас повидать...
— И мне тоже.
Они быстро уговорились, и Карцев помчался к остановке троллейбуса.
Как всегда в этот час, пассажиров было мало. Карцев прошел вперед, сел у окна, проскреб мохнатую белую наледь на стекле и приник к прозрачному кружку. Троллейбус катился медленно, местами почти полз, то и дело замирая на перекрестках в окружении других машин.
Карцев нетерпеливо покусывал губу. Он опаздывал. Транспорт называется...
Раечка уже ждала его, с беспокойством оглядываясь по сторонам.
— Простите меня,— запыхавшись, сказал Карцев.— Этот проклятый...
— Ничего, ничего! Главное, что вы, наконец, пришли. И ничего не случилось.
Она не могла скрыть радости и тревоги.
— Ну, что же может случиться? — снисходительно улыбнулся Карцев.— Вы и в тот раз чего-то боялись. Не надо, Раечка.— Он нежно взял ее под руку. Ему так хотелось обнять ее, прижать к себе и защищать, защищать от всех. Почему она все время чего-то боится? — Не надо,— повторил он.
— И вовсе я не боюсь, откуда вы взяли? — нетерпеливо возразила Раечка.— И вообще все будет хорошо, я уверена.
— Еще бы! Раз мы встретились. Это же историческое событие, имейте в виду. Во всяком случае, для меня.
Раечка лукаво взглянула на него.
— Так уж прямо и историческое? — Она вдруг озабоченно вздохнула.— Нам надо спешить.
— Ого! Так у вас есть какие-то планы? Отлично.
— Надо зайти к Гале. Помните ее?
— Которая тогда была с вами? Конечно. А куда идти?
Раечка объяснила.
— Давайте пешком,— предложил Карцев.— Такая погода. И все-таки подольше вместе.
Поколебавшись, Раечка согласилась.
— Хорошо. Только пойдем быстро.
— Но не очень,—улыбнулся Карцев.
Когда они двинулись в путь, Раечка спросила:
— Зачем вас вызывали в райком?
— А, по всяким делам,— беспечно отозвался Карцев.— Между прочим, я там познакомился с одним любопытным парнем...
Когда он упомянул, что тот работает в милиции — это вышло непроизвольно, ибо в этом и состояла вся необычность в характере его нового знакомого,— Раечка насторожилась.
— Что же он от вас хотел?
— Ничего особенного. Так, разговор был за жизнь. В одном он прав: надо, Раечка, не бояться, а бороться. Вам, наверное, не приходилось этим заниматься?
Раечка грустно покачала головой, глядя себе под ноги.
— Это очень трудно, особенно бороться с собой.
Она вздохнула. Если бы он знал, какую борьбу выдержала она час назад и на что решилась.
Раечка невольно ускорила шаг.
— Это я знаю,— сказал Карцев.— Но если иметь рядом друга, настоящего друга...
