— Он еще в операционной. Рана не опасная. Дайте я вас тоже посмотрю.
— Пожалуйста,— равнодушно ответил Глеб.
Ладонь его левой руки оказалась распоротой острым и ржавым гвоздем. На лице, под глазом, от сильного удара чем-то тяжелым рассечена кожа. Когда рану на ладони обработали и перевязали, она начала так саднить и болеть, что Глеб морщился, не зная, как устроить перевязанную руку, и тихо ругался сквозь зубы.
Он одиноко сидел в пустом, гулком вестибюле больницы, настороженным взглядом провожая каждого человека в белом халате, проходившего мимо. Наконец к нему вышел дежурный врач, сказал, что все в порядке, Панов сейчас спит, ему дали снотворное, и он, Устинов, тоже должен идти спать, у него такой измученный вид. А вот утром...
Глеб отрицательно замотал головой.
— Не могу я, доктор, уйти. Мне надо его увидеть сразу, когда он проснется. Сразу, вы понимаете?
Врач попробовал настаивать, потом сдался.
— Ну ладно. Идемте ко мне в дежурку. Там хоть подремлете, — сказал он.
Утром в больницу приехали начальник горотдела и несколько сотрудников, участвовавших в операции, не-выспавшиеся, с воспаленными глазами, возбужденные и встревоженные.
Глеб узнал, что задержана вся шайка, получены первые, очень важные показания. Звонил из Москвы Бескудин, сообщил, что скоро сам приедет сюда, а за арестованными выслана спецмашина, потому что заканчивать дело будет МУР.
«Ну вот, — подумал Устинов. — Все-таки полдела сделано. Самых опасных взяли. Теперь надо спасать остальных. И еще неизвестно, что легче». Он вздохнул. Мысли снова вернулись к Панову. Наверное, Виктор прав. Причины, причины... Что же надо сделать, чтобы такие вот, как Карцев, как Харламов, как те девчонки, стали людьми, настоящими людьми?..
И тут он вдруг вспомнил: нет, не всех взяли, остался Фирсов, загадочный Генка Фирсов, который куда-то исчез.
Глава XI. ЕЩЕ ОДНА ЗАГАДКА И ПРОЧИЕ НЕПРИЯТНОСТИ
Простившись с Пановым, Раечка торопливо направилась вниз по улице Горького, к станции метро. Толик, наверно, уже ждет ее. И она ничего не может рассказать ему, чтобы успокоить. Вот сама она успокоилась, почти успокоилась. Этому Панову, кажется, можно верить, он уже что-то знает о том человеке, который угрожает Толику. И она тоже ему помогла. Он же так и сказал: «Спасибо за помощь». Значит, это поможет ему поймать того человека. Но Галя?.. Как она могла связаться с этой шайкой, зачем? И Коля тоже, наверное, оттуда. И Паша... Нет, Паша не похож на бандита. Но у него роман с Галей, а Галя...
Раечка почувствовала, что у нее голова идет кругом от всех этих мыслей, от непонятных, запутанных отношений, которыми были связаны люди вокруг нее.
Карцев ждал ее в условленном месте, на углу, около магазина, привалившись спиной к стене дома, и курил, зажав сигарету в кулак; издали казалось, что у него замерзла одна рука и он поминутно дышит на нее, чтобы согреть. По его усталой, ссутулившейся фигуре, по тому, как он прятал лицо в поднятый воротник пальто, было видно, что он ждет давно и уже замерз.
Раечка подбежала к нему.
— Я опоздала, да? Вы... ты замерз?
Карцев с силой оттолкнулся от стены, узкое бледное лицо его осветилось улыбкой.
— Нисколько, — с наигранной бодростью ответил он и усмехнулся.— Мы как-то уж очень незаметно перешли на «ты». Меня это не устраивает.
— А меня не устраивает другое, — многозначительно сказала Раечка.
Они уже шли по улице, и Карцев осторожно держал ее под руку, стараясь загородить от ветра.
— Вот как? — удивился он.—Что же не устраивает тебя?
Он сделал ударение на последнем слове.
— Ты мне должен сказать,— Раечка снизу требовательно поглядела на него из-под своей пушистой шапки,— кто тот человек, который... в общем, кто он, тот человек?
Карцев невольно нахмурился. Занятый своими мыслями, он даже не подумал, откуда Раечка может знать о Гусиной Лапе.
— Это очень важно,— горячо продолжила Раечка.— Его надо поймать. И его поймают, вот увидишь. Это... страшный человек.
— Что верно, то верно,— задумчиво согласился Карцев.— И с одним он уже посчитался...
Он вдруг спохватился, поняв, что сказал лишнее, и с тревогой посмотрел на Раечку.
— Как так «посчитался»? — дрожащими губами произнесла та — Что это значит — «посчитался»?
В широко открытых ее глазах появился такой ужас, что Карцев даже испугался.
— Ну, я не знаю в точности как,— он с деланным спокойствием пожал плечами.— Вероятно, избили. Что же еще?
Раечка, не сводя с него глаз, покачала головой.
— Нет. Ты говоришь неправду. Ты знаешь.
— Ну, честное слово, не знаю,— вполне искренне на этот раз произнес Карцев.
Они уже дошли до станции метро, тут им надо было проститься. И Карцев даже сделал такое движение. Это походило на бегство. Но Раечка удержала его за рукав и, не отрываясь, снизу вверх посмотрела ему в глаза.
— Почему ты не знаешь?
— Ну потому, что не видел его больше,— не очень уверенно ответил Карцев.
— Не видел? — скорее выдохнула, чем произнесла Раечка.— Что же с ним случилось?
Раечка вдруг умолкла, на секунду задумалась, потом снова, с каким-то значением взглянула на Карцева и, видимо, приняв решение, сказала:
— Толик, мы сейчас поедем и узнаем, куда он пропал. Ладно?
— Во-первых, я не знаю, где он живет... Где-то около Измайловского метро, кажется. Но вообще зачем это, Раечка?
— Так надо. Я не успокоюсь, пока мы не узнаем, что с ним случилось. Ну, я тебя очень црошу, очень — поедем. Ну, можешь ты это для меня сделать?
Большие глаза Раечки умоляюще смотрели на Карцева. И он сдался. Собственно говоря, ему уже давно хотелось узнать, что же на самом деле случилось с Генкой. Где-то в глубине души теплилась надежда, что Генка жив. Может быть, он просто заболел. Или уехал. Или. наконец, решил порвать с прежней компанией, только и всего. Почему обязательно предполагать самое плохое? А если с Генкой все в порядке, то значит... Что ж, Раечка это хорошо придумала. Нет, она просто молодец, что предложила такое!
На работу ему к трем. Пожалуй, можно успеть. Вот только вспомнит ли он, где живет Генка? Один раз он с Розовым был около его дома.
Пришлось долго, с двумя пересадками, ехать в метро, и, когда они, наконец, вышли на улицу, времени осталось в обрез.
Карцев и Раечка торопливо прошли по шумной, широкой улице, потом свернули за угол.
— Так,— сказал Карцев,— второй поворот направо. Затем снова направо. В молодости у меня была неплохая зрительная память. Большой серый дом, и парикмахерская там. Вот только квартира...
