— Я могла бы попробовать, если бы кто-нибудь объяснил
мне, что и как нужно делать, — предложила Стиви. Она не считала, что
справится с задачей лучше специалиста, просто ей не терпелось скорее начать
обучение Кэрол.
Врач снова улыбнулась.
— Вы прекрасно поработали вчера вечером, — сказала
она, и это был не просто комплимент или проявление французской галантности.
Молодая женщина и в самом деле не могла бы сказать, что же разбудило Кэрол на
самом деле.
Потом Стиви и Джейсон отправились в отель, чтобы сообщить
новости детям. Энтони и Хлоя еще спали, и их первая реакция была такой же, как
у Стиви: они испугались, что случилось что-то ужасное. В их глазах была паника,
в голосе звучали истерические нотки.
— Что с мамой?! — воскликнул Энтони, протирая
глаза. Ему уже исполнилось двадцать шесть, и он был самостоятельным, взрослым
мужчиной, но Кэрол по-прежнему оставалась для него мамой и даже мамочкой.
— Успокойся, все хорошо. Кэрол пришла в себя! —
воскликнул Джейсон и, не сдержавшись, заплакал. — Она открыла глаза,
представляешь? Скоро, скоро она совсем поправится…
Голос его задрожал, глаза Энтони тоже увлажнились, и он с
трудом подавил подкатившееся к горлу рыдание. Никто из них не знал, когда
настанет это «скоро», однако в эти минуты главным было другое. Кэрол не умерла,
Кэрол вышла из комы. И для нее, и для них это было как новое рождение.
Узнав, что Кэрол открыла глаза, Хлоя, то смеясь, то плача,
закружилась по комнате, а потом обхватила отца за шею. Доля объятий досталась и
Стиви, и Энтони. Хлоя словно ожила и снова счастлива.
За завтраком все четверо смеялись и оживленно болтали, а в
десять часов отправились в больницу. К этому времени Кэрол проснулась — на этот
раз после самого обычного сна — и взглянула на вошедших с куда большим
интересом.
— Привет, мам! — жизнерадостно поздоровалась Хлоя,
подходя к кровати, чтобы поцеловать мать. Кэрол, однако, никак не
отреагировала. Стиви даже показалось, что она несколько удивилась, но лицо
Кэрол оставалось неподвижным, как маска, и только в глазах появилось какое-то
странное выражение. Пластырь, закрывавший рану на скуле сняли, и на коже
багровел свежее заживший шрам. Сейчас Стиви подумала, что Кэрол наверняка
расстроится, когда его увидит, но до этого, во-первых, было еще далеко, а
во-вторых, как сказал Джейсон, для чего-то же существует пластическая хирургия.
Сами они давно привыкли к ее шраму и почти перестали его замечать, но сейчас он
прочно завладел вниманием Стиви. Она буквально не могла оторвать от него
взгляд, словно боясь взглянуть подруге в глаза и прочесть в них неприятную
истину: Кэрол не узнавала самых близких людей!
Кэрол между тем продолжала следить за ними взглядом и даже
чуть-чуть поворачивала голову, когда кто-то из них перемещался по палате. Это
было обнадеживающим признаком, но, когда Энтони в свою очередь тоже поцеловал
мать, во взгляде Кэрол появился новый вопрос. «Кто это?» — словно хотела она
спросить.
Энтони сменил Джейсон, который взял Кэрол за руку, но и на
него она не прореагировала. Стиви, которая стояла, прислонившись к стене,
улыбнулась подруге, но та ее как будто и вовсе не заметила. Впрочем, не исключено
было, что Кэрол еще не могла сфокусировать взгляд и разглядеть лицо человека,
находящегося в нескольких шагах от нее.
— Мы все очень рады, — проговорил Джейсон и
поперхнулся от волнения. Он по-прежнему держал бывшую жену за руку, и на губах
его играла счастливая улыбка, но Кэрол скользнула пр нему ничего не выражающим
взглядом. Потом губы ее дрогнули. Она была очень слаба, и ей потребовалось
больше минуты, чтобы произнести единственное слово:
— …У-у-с-с-с-с-та-ла. Это прозвучало как вздох.
— Я знаю, что ты устала, дорогая, — нежно произнес
Джейсон. — Ты очень, очень долго спала, но теперь…
— Я люблю тебя, мама! — вставила Хлоя, и Энтони
эхом повторил ее слова.
Кэрол посмотрела на них, словно они говорили по-китайски,
потом снова заговорила:
— П-пи-ить… — Слабой, трясущейся рукой она
потянулась к чашке с водой, и сиделка поспешила напоить Кэрол. Эта сцена
напомнила Стиви похожий эпизод из фильма «Сотворившая чудо», где главную роль
сыграла великолепная Энн Бэнкрофт. «Все повторяется, и нет ничего нового под
этими небесами», — всплыли в памяти Стиви строчки, и она чуть заметно
пожала плечами. Что ж, по крайней мере, все движется в правильном направлении,
что само по себе служит достаточным поводом для оптимизма, хотя Кэрол так и не
обратилась ни к кому из них и никого не назвала по имени. Она только смотрела
на них, как на совершенно посторонних людей, и молчала, и Джейсон с детьми явно
растерялись. Ничего подобного они не ожидали.
Пробыв в больнице до обеда, они уехали в отель. Кэрол к
этому времени явно устала. Она еще дважды просила пить, и теперь она
произносила слова намного отчетливее, ее голос был совсем не похож на тот,
какой у нее был прежде. Он был шелестящим, слабым, с сильной хрипотцой,
которая, впрочем, могла появиться по еле того, как Кэрол несколько недель
дышала при по мощи аппарата искусственного дыхания. Стиви, однако, не могла не
отметить, что у Кэрол изменился не только голос. Глаза ее казались огромными на
осунувшемся бледном лице, к тому же она сильно похудела, ведь у нее и раньше не
было ни унции лишнего веса!
Все же, несмотря на худобу и болезненную, больничную
бледность, Кэрол была по-прежнему красива. С таким лицом, как сейчас, она могла
бы сыграть и Мими в «Богеме», и любую трагедийную роль. Стиви, впрочем, от души
надеялась, что трагедия для них закончилась и больше не повторится.
После обеда Джейсон снова отправился в больницу, чтобы
встретиться с врачами. Хлоя решила еще раз пройтись по магазинам. Настроение у
нее было замечательным — еще бы, ведь ее мама вернулась, можно сказать, с того
света. «Бутик-терапия» — называл эти походы Энтони. Он сам собирался провести
пару часов в тренажерном зале. Все трое чувствовали себя намного лучше и не
испытывали острого чувства вины от того, что занимаются привычными делами.
Вечером они даже поужинали в «Вольтере» — любимом парижском ресторане Кэрол.
Джейсон, который об этом хорошо знал, даже сказал, что это будет праздничный
ужин в ее честь.
Лечащий врач Кэрол сообщила ему, что результаты
МРТ-исследования внушают оптимизм. Самым замечательным было то, что
исследования не показали сколько-нибудь серьезных повреждений мозга. Можно было
надеяться, что проводимость соответствующих нейронных пучков рано или поздно
восстановится в полном объеме. К сожалению, врачи пока не могли сказать, когда
именно это произойдет. Как сказала врач, только время покажет, сможет ли Кэрол
вернуться к обычной жизни. Она реагировала, когда с ней кто-то заговаривал, и
сама произнесла несколько коротких слов, но они, к сожалению, относились только
к ее физическому состоянию. Например, Кэрол сказала «Холодно!», когда сестра
попыталась открыть окно, и «Ой!», когда у нее брали кровь на анализ и меняли
капельницу, но это было практически все. Когда медсестра стала задавать ей
вопросы, требующие более полного ответа, чем просто «да» или «нет», Кэрол не
смогла ничего сказать и только с недоумением покачала головой, когда врач
спросила, как ее имя. «Вас зовут Кэрол», — сказала доктор, но Кэрол только
пожала плечами, словно собственное имя нисколько ее не интересовало. И даже когда
дежурная сестра обращалась к ней по имени, Кэрол не отзывалась. «Раз она не
смогла назвать свое имя, — сказала врач Джейсону, — вряд ли она
вспомнит ваши. Больше того: я почти уверена, она понятия не имеет, кто вы
такие. Она все забыла».
