— Ты всегда активно участвовала в движении за права
женщин. Ты ездила в слаборазвитые страны, выступала перед американским Сенатом
и даже произносила речи в ООН. А главное — свои слова ты всегда подкрепляла
делом, щедро тратя свои деньги на благотворительные цели. Лично меня это
восхищает больше всего.
— А Хлоя? Она мною хоть немножко гордилась? —
спросила Кэрол. Судя по тому, что она только что вы слушала, ничего подобного
от дочери ожидать не приходилось.
Стиви не смогла покривить душой.
— Не думаю, — ответила она. — Ей никогда не
нравилось то, что могло отнять у нее тебя… или твои деньги. Впрочем, даже
сейчас Хлоя слишком молода и не способна думать ни о чем другом. Ну и, по
совести сказать, ты действительно подолгу отсутствовала — даже в промежутках
между съемками.
— Да, похоже, мне следовало почаще оставаться
дома, — задумчиво произнесла Кэрол, гадая, как исправить совершенную
ошибку и помириться с дочерью Может, ничто еще не потеряно окончательно? Она
непременно попытается как-то возместить Хлое то, что та недополучила в детстве.
— В таком случае это была бы не ты, — сказала
Стиви. — Тысяча и одно дело, не считая мелких поручений, — вот
настоящая Кэрол Барбер, которую я всегда знала.
— А теперь? Разве теперь не так? — удивилась
Кэрол.
— Слава богу, в последнее время ты немного сбавила
обороты. — Стиви не особенно хотелось развивать эту тему, потому что в
конце концов ей пришлось бы рассказать и о Шоне. Она не знала, готова ли Кэрол
узнать, что совсем недавно она потеряла любимого человека, и справиться с
потоком сильных чувств, который неминуемо бы вызвала подобная информация. В
особенности если Кэрол вдруг сама вспомнит что-то сверх того, что могла
сообщить ей Стиви.
— Вот как? А почему? Почему я сбавила обороты? —
Кэрол озабоченно нахмурилась, пытаясь вспомнить хоть что-нибудь. — Я
заболела?
— Нет, ты не заболела. Скорее — устала. Кроме того, ты
стала намного разборчивее в отношении ролей, которые тебе предлагали. Только за
последние полгода ты отвергла несколько предложений. — Стиви
улыбнулась. — Откровенно коммерческие и развлекательные фильмы перестали
тебя интересовать. Тебе хотелось играть только те роли, которые что-то значили
бы для тебя лично или как-то перекликались с твоей собственной судьбой. Ты не
раз говорила, что твоя героиня должна обладать твоим жизненным опытом, выражать
твои мысли и взгляды. Ты даже решила написать книгу. Кстати, именно поэтому ты
и отправилась в Париж. Ты сказала, что эта поездка поможет тебе глубже
заглянуть в себя.
Стиви с горечью подумала о том, что вместо этого поездка в
Париж лишила Кэрол такой возможности и едва не стоила ей жизни. Сама она была
уверена: она еще долго будет жалеть о том, что не отговорила подругу от этого
путешествия. Стиви любила Кэрол, восхищалась ею, и случившееся несчастье стало
огромным потрясением для нее, от которого она все еще не могла оправиться.
— Я думаю, — добавила Стиви, — ты снова
начнешь сниматься в кино, когда поправишься, и напишешь книгу, которую
задумала. Ты говорила: это должен быть роман, художественное произведение, но я
не сомневаюсь, что в нем будет достаточно много личного — твоих собственных
переживаний, твоих мыслей — словом, сюжета твоей жизни, который знаешь только
ты. Может быть, именно поэтому тебе было так непросто начать писать свою книгу.
— И это все? Больше не было никаких причин, которые
мешали мне работать как прежде? — Взгляд Кэрол был невинным, как у
младенца, и Стиви, на мгновение заподозрившая, что подруга знает больше, чем
говорит, отогнала от себя эту мысль. И все равно ответить на этот вопрос ей
было нелегко. Стиви долго мол чала, не зная, как поступить, но потом решила
сказан, правду.
— Ты права. Была еще одна причина. — Она
вздохнула. Ей все так же не хотелось рассказывать Кэрол о Шоне, но рано или
поздно кто-нибудь все равно бы проговорился. Так пусть лучше это будет она, чем
та же Хлоя.
— Ты снова вышла замуж, Кэрол. Твой второй мул был замечательным
человеком.
— Был? Неужели мы снова развелись?! — воскликнула
Кэрол с несчастным видом. Видимо, она посчитала, что два развода чересчур для
одной женщины. Даже для очень знаменитой. Ей, к примеру, хватило того, что она
узнала о своей жизни с Джейсоном.
— Нет, Кэрол, вы не развелись, — поспешно сказала
Стиви. — Вы… — Она не знала, что говорить дальше. Как сообщить Кэрол, что
она потеряла любимого человека и стала вдовой. — Вы не развелись, —
повторила она. — Его звали Шон Кларк, и вы были женаты восемь лет — восемь
прекрасных лет, — уточнила она, не зная, утешит ли это Кэрол или,
наоборот, огорчит. — Ты вышла за него, когда тебе было сорок, а ему —
тридцать пять. Шон был известным продюсером, но так уж сложилось, что вы
никогда не работали вместе на одной картине. Своих детей у него не было, но он
полюбил Энтони и Хлою, а они были без ума от него. Вы были счастливы вместе,
но, к сожалению, три года назад Шон тяжело заболел, у него был рак печени.
Больше года он лечился, но, к сожалению, безуспешно. Впрочем, мне кажется, Шон
с самого начала знал, что обречен; как бы там ни было, он относился к своей
болезни философски. «Чему быть, того не миновать», — он часто повторял эти
слова, в которых были и смирение перед неизбежным, и достоинство, и мужество.
Ему было очень тяжело, но он держался. Ты… — У Стиви вдруг перехватило
горло, и она несколько раз сглотнула. — …Ты ухаживала за ним до самого
конца. Два года назад он умер у тебя на руках. — Она снова сделала
небольшую паузу, чтобы перевести дух. — Смерть Шона многое изменила. Ты
начала путешествовать, часто навещала детей, задумала писать книгу. Тебе
по-прежнему предлагали главные роли в фильмах лучших режиссеров, но ты
отказывалась — говорила, что вернешься в кино только после того, как закончишь
свой роман. И я уверена, что так и будет: ты напишешь книгу и снова начнешь
сниматься. За последние два года ты стала взрослее, мудрее и… сильнее. —
Так, во всяком случае, было до того как Кэрол оказалась в том злосчастном
тоннеле. Она выжила, но никто пока не знал, каковы будут последствия
психической и психологической травмы, которую перенесла Кэрол, очнувшись в
незнакомом месте среди совершенно незнакомых людей и обнаружив, что потеряла
самое главное: себя и свою прожитую жизнь.
— Прости, Кэрол, — сказала Стиви, увидев, как по
щекам подруги катятся крупные слезы. — Прости меня. Я не хотела
рассказывать тебе все это. Он был очень хорошим человеком.
— Я рада, что ты все мне рассказала, — ответила
Кэрол, и ее голос, как ни странно, прозвучал твердо. — Страшно, что я лишилась
близкого человека. Но еще страшнее, что я ничего об этом не помню. Я как будто
потеряла все, что когда-то было мне дорого: мужа, друзей, детей. Всего за
несколько дней я лишилась прошлого — я не помню лиц, событий, ощущений. Как мы
жили с Джейсоном, как выглядел Шон, когда родились мои дети… Ничего этого я не
знаю, и это, наверное, худшее из всего, что может случиться с человеком.
Для Кэрол это действительно было настоящим несчастьем, по
сравнению с которым взрыв в тоннеле казался несчастьем меньшим. Об этом и
предупреждал и врачи. Все, что Кэрол узнала от Стиви и остальных, казалось ей
чем-то нереальным, случившимся не с ней, а с кем-то другим.
