В конце концов, я ведь могу вернуть Роджера Натали. Она поймет.
Когда таксист высаживал меня, вид у него был хмурый. Неудивительно. Склад оказался на редкость мрачным. Жилые комнаты — наверху, лифта нет, хозяин прилепил на кнопку звонка клочок бумаги с улыбающейся рожицей.
Да, это явно для любителей музыки. Я слышала, как кто-то наигрывает на пианино «Богемскую рапсодию». И поет.
Мне не хотелось прерывать часть с Вельзевулом, кажется, в видеоклипе как раз в этот момент четыре головы «Куин» вдруг открывают рты и быстро их захлопывают. Мне всегда казалось, что это очень важно. Но все-таки. Я позвонила.
Дверь открыл совершенно нормальный на вид мужчина. После всех этих типов, страдающих запорами и паштетами, и унылых разведенок с масками это был настоящий шок. Я чуть сразу не брякнула «беру», но в последнюю секунду спохватилась, что решать вообще-то ему. Хозяин пригласил меня в дом.
— Извините, рот полон морковного пирога, — промычал он. Видно, отхватил кусок, пока шел от пианино до двери.
Помещение оказалось огромное. Наверное, сюда набивалась по меньшей мере сотня потных женщин в косынках, и все они трудились над громоздкими швейными машинками. А в восьмидесятых этот дом купил старый яппи, и сюда приехал архитектор — вечно размахивающий руками и принюхивающийся.
— Вам, наверное, не повредит чашка травяного чая, — сказал хозяин. И уточнил, что его зовут Грэм. Заметил, что я не в курсе.
Я поискала на пианино ноты «Куин», но знаете, что оказалось? Грэм играл по памяти. А когда он принес из кухни (она, похоже, находилась километрах в пяти) травяной чай, в серебряном ситечке были настоящие листья мяты.
Мебель закрывали блестящие серебристые чехлы из пластика. Надо будет сказать Хилари. Это вызовет целую революцию в детской библиотеке. Не отмывать же им там все до конца своих дней.
— Жалко, что так с Фредди Меркюри вышло, — глупо произнесла я. И тут же подумала: а вдруг он из тех христиан, которые считают СПИД Божьей карой?
— Я почитатель ранних «Куин», — сообщил Грэм.
— А «Толстозадые девчонки»? — брякнула я и тотчас умолкла. О задницах, наверное, тоже не стоит говорить. Христианин все-таки. Это все равно что заикаться о войне в разговоре с японцами.
Грэм долго расспрашивал о моей жизни, и я все расписала ему в красках. Только умолчала о подружках-лесбиянках, попойках и эксцентричных Интернет-романах.
Потом и я порасспрашивала Грэма о «Куин», потому что это, кажется, была самая безопасная тема. Он рассказал, как однажды купил белые башмаки на деревянной подошве — у гитариста были такие же.
Вот так мы болтали, я выпила еще немного чудесного мятного чая, и тут Грэм вытащил припасенную гранату.
— Что ж, Виктория, — он улыбнулся. — На этом, наверное, закончим?
И прежде чем я успела бы вывести «Галилео, Галилео», он распахнул передо мной дверь — настежь.
Знаете, как определить, что мужчина разглядывает вас сзади? Нужно просто почувствовать — как я в ту минуту чувствовала, что он разглядывает меня.
— Жаль, что с квартирой ничего не получится, — сказал Грэм. — Но я бы с удовольствием выпил с вами чашечку кофе. Вы не против, если я вам позвоню?
Да он же просто использует объявления по найму как личное агентство по обращению в свою веру! И у него есть мой настоящий телефонный номер. Еще одна причина, по которой мне надо переехать. Интересно, знает ли Грэм о христианских сайтах? Где счастье на расстоянии телефонного звонка!
Глава двадцать восьмая
Когда в понедельник я пришла на работу, Кайли собирала деньги. Для себя. У нее был день рождения, и она помнила, что с нее причитается большой шоколадный торт к чаю.
Я ничего не имела против того, чтобы дать ей пять долларов, хотя о моем дне рождения никто не подумал. Насколько я помню, в конце концов пришлось самой себе мурлыкать тоненьким голосом «С днем рожденья меня!», сидя за своей перегородкой. Удивительно! Кажется, это было давным-давно. И мой день рождения, и разрыв со Скотским Адвокатишкой из Личхардта.
Этим утром я должна была закончить объявление о соревнованиях, где можно выиграть трехлетний запас школьной обуви. Какой незрелый юный ум на такое клюнет?
Ушло у меня на это 0.05 секунды, и я сочла себя вправе улизнуть за открыткой для Кайли. А может, и за подарком, если на меня накатит великодушие или, точнее, если где-нибудь продают мохнатую тварь на липучке, какой у нее еще нет.
Наверное, стоило бы захватить с собой телефон — вдруг позвонят Джоди или Хилари. Вот только где он? Ах да. Он же все выходные был у меня, верно? Стало быть…
— КАЙЛИ!
— Что?
— Я телефон забыла, надо срочно бежать домой, о господи, я даже не помню, куда его дела…
— Да, его кто-то искал, — хладнокровно сообщила Кайли.
— Скажешь, что я к клиенту пошла, хорошо?
— Да-а.
— Ты ведь знаешь, что в предыдущей жизни я для тебя тоже врала, верно?
Кайли вздохнула. Но кто знает, рассуждала я, выбегая на улицу и размахивая рукой в поисках такси, может, мы с ней участвовали во французском Сопротивлении и мне приходилось лгать, чтобы избавить Кайли от ужасных пыток нацистов. Может, потому судьба и обрекла ее на то, чтобы постоянно рассказывать Бобби, будто я кашляю кровью, травлюсь морепродуктами и встречаюсь с клиентами, когда на самом деле оплакиваю свою несчастную любовь или разыскиваю потерянное казенное имущество.
Подъехав к дому, я так торопилась, что вывалилась из такси, широко раскинув ноги, будто женщина в последней стадии родов. Инстинктивно я бросила взгляд наверх, проверить, не видел ли все это Билл из своего окна. А, да ну его. Мне до него больше нет дела. Пусть себе смотрит.
Когда я открыла дверь, Роджер крайне удивился, что я вернулась так рано. Я невольно задумалась, чем он тут занимался. Без сомнения, названивал по телефону в «Хрустальные контакты» — выяснял, усыплю я его или нет.
И вот он, телефон! Хорошо, у меня хватило ума оставить его на виду — прямо на гладильной доске, возле раскаленного утюга, который был включен с восьми утра.
И уже в дверях я услышала это. Мелодия Элвиса Костелло, доносящаяся сверху. На меня она подействовала так же, как пулеметная очередь на ветеранов вьетнамской войны. Иными словами говоря, я сбежала.
На то, чтобы найти такси, ушла целая вечность. Но оно, наконец, появилось, и я рухнула на заднее сиденье. Эти разъезды на такси, конечно, обойдутся в целое состояние, но, с другой стороны, они дают достаточно времени для раздумий. Если вообще можно о чем-нибудь думать, когда в динамиках громыхает голос Джона Лоуза.
Интересно, каково это — быть чьей-то содержанкой? Так, чтобы целыми днями валяться дома на тахте, вылавливать блох из шерсти своей кошечки и наблюдать, как тебе пытаются впарить универсальное чистящее средство для ванны. Как это было чудесно — улизнуть с работы домой. И как жаль, что на работу надо возвращаться.
