— Ах, форель. — Анни достала чайные пакетики и тут же обернулась на звук приближающейся машины.
Свет фар мазнул по окнам. Собаки метнулись к двери, радуясь нежданным гостям.
— Сидеть! Сидеть!!! — прикрикнула Анни. Распихивая скачущих под ногами собак, Том подошел к двери — неужели Сара? — вышел на крыльцо и заслонил рукой глаза от света, пытаясь разглядеть машину и водителя. Фары погасли, и Том вздохнул с облегчением — у дома стоял темно-красный пикап, на заднем сиденье заходился от лая Мерлин.
— Вечер добрый. — Водитель опустил стекло. Том узнал Эндрю, их соседа. Лица он не видел, но кепи-шотландка была одна такая на округу.
Одним прыжком Мерлин выскочил из машины и шмыгнул в открытую дверь. Том обернулся — рядом стояла Анни, вглядываясь в темноту.
— Фонарь перегорел, — извиняющимся тоном объяснила она водителю. — Это ты, Эндрю?
— Да вот, привез вашу псину. От Тома, видно, отбился.
— Отбился? Когда? — быстро спросил Том.
— Да я тут мимо проезжал — видел, как он за тобой к Лилейной заводи шел… — Эндрю запнулся.
— Черт, — невольно вырвалось у Тома.
— Вот я его и привез, — закончил Эндрю. — Хорошо искупались?
— Замечательно, — пробормотал Том, глядя на Мерлина, затеявшего возню с остальными собаками.
— Не хотел вам мешать. Слышу, вы там плещетесь…
Эндрю сдвинул кепку на затылок и завел двигатель. Том мысленно костерил его на чем свет стоит. Пока джип разворачивался на узкой дорожке, Анни молча разглядывала темное небо, а когда машина исчезла, издала тяжелый вздох, не сулящий ничего хорошего.
— Ну и с кем же ты был?
Не дожидаясь ответа, она решительно зашагала к дому.
Том не стал ее удерживать — подошел к Мерлину, присел на корточки и потрепал его по загривку.
— Что же ты, псина, не мог знак подать? Мерлин зевнул и затрусил вслед за Анни. Вздохнув, Том поднялся и проводил его взглядом. Мерлин и раньше увязывался за ним, но как он мог его не заметить? Больше всего Тома смущало, что Эндрю все это время околачивался неподалеку от Лилейной заводи и наверняка слышал каждый всплеск и вздох. Неудивительно, что он принял Сару за Анни, но кому от этого легче?
Венера по-прежнему выделялась яркой точкой на темном небе. Всего каких-то пару часов назад они с Сарой, лежа в шалаше, любовались на звезды, но теперь все это казалось далеким сном. Он вспомнил, как выкрикивал ее имя, и покраснел. Слава богу, Эндрю хоть этого не слышал.
Сунув руки в карманы, Том побрел к дому. Анни лежала на диване и с сосредоточенным видом читала «Грозовой перевал», но музыка больше не играла.
— Значит, Эндрю решил, что это мы с тобой плещемся, — произнесла она, взглянув на Тома в упор. — Но мы-то знаем, что это была не я. Так с кем же ты там резвился?
Том лихорадочно перебирал в голове возможные варианты. Можно было соврать — сказать, что он был один, что Эндрю просто показалось. Можно было сказать, что с ним был Гарри. Уж не Ричард, это точно. Собравшись с духом, Том вытащил руки из карманов, вздохнул и наконец выдавил:
— Я ухожу, Анни.
— И куда? — Она медленно опустила книгу. В сложную минуту Том терялся и не находил нужных слов. На бумаге все было намного проще — мысли сами обращались в стихи, но сейчас это вряд ли могло помочь. Том открыл было рот, чтобы что-то объяснить, запнулся и не сказал ни слова. Проклиная себя, он сел за стол напротив Анни и обхватил голову руками.
— Если ты уходишь, в смысле «уходишь», — она нервно засмеялась, — так и скажи. Не морочь мне голову, Том.
— Я хочу от тебя уйти, — послушно выговорил он.
— Хочешь уйти. Ну что ж — хорошо.
Она резко протянула руку, схватила горящую свечу и, размахнувшись, швырнула о стену. Отскочив, свеча покатилась по дощатому полу. Они молча наблюдали, как она перекатывается из стороны в сторону.
— Смотри-ка, — сказала Анни, — а пламя не погасло. Горит.
Том знал, что это еще не конец.
— Ты ведь когда-то на мне жениться хотел, помнишь? И что же? Все прошло? Как болезнь, да?
— Анни, между нами все кончено, — вздохнул Том.
— Кончено? И что это, по-твоему, должно означать?
— Почему бы нам не взглянуть правде в глаза?
— Ну конечно, я и забыла! Честность — это твое кредо, не так ли?! А как насчет купаний в Лилейной заводи?
Том встал, подобрал горящую свечу, потушил ее и положил на крышку старого пианино. Когда он сюда переехал, именно в этой комнате они впервые поцеловались.
— Ты ведь мне изменил, правда?
— Анни…
— Да или нет?
— Хоть себе признайся, что наши отношения зашли в тупик! — Том сердито мотнул головой.
— И с чего, интересно, ты это взял?
— Это не жизнь. Раньше, когда мы оба были моложе, это еще имело какой-то смысл…
— Это не жизнь?! Да какой твоя жизнь была бы без меня?! — воскликнула Анни.
— Вот это-то самое худшее! — взорвался Том. — Каждый раз одно и то же. «Ты без меня пропадешь», «ты без меня ноль»! Да ты хоть понимаешь, каким ничтожеством заставляешь меня себя чувствовать?
— Это кто тебя надоумил? — Анни рывком поднялась с дивана. — Гарри на ушко нашептал? Или Ричард? Кто-то тебя подучил, сразу видно. Может, Сара?
— Видишь? Тебя послушать — у меня даже собственного мнения быть не может, только по чужому наущению и живу.
— Прекрати! — заорала Анни.
— Все! — выкрикнул в ответ он. — Хватит! Это мое собственное самостоятельное решение.
— Ты — и самостоятельность? — Анни швырнула «Грозовой перевал» на пол. — Смех!
— Ты меня не уважаешь, — продолжал он. — Так почему же мы должны жить вместе?
— Должны тут ни при чем, — тихо сказала Анни. — Речь идет о любви. Просто ты меня разлюбил, вот и все.
Том понимал, что только злость позволит ему довести этот разговор до конца. Он вспомнил, сколько раз собирался уйти — и оставался.
— Мы это обсуждали на занятиях, — проговорил он.
— Общества «Анонимные алкоголики»? Ну еще бы! — Анни презирала Тома за то, что он ходил в группу поддержки.
— Нам объясняли, что тот, в кого ты влюбляешься, со временем превращается в совершенно другого человека. Именно это с нами и произошло.
— Ну давай теперь, разглагольствуй!
— Я ухожу, Анни. Я ухожу.
Вытаскивая из ящика комода стопки футболок, носков и трусов, Том готов был биться головой о стену, лишь бы избавиться от проклятого кома в горле. Ничего, Анни справится, твердил он себе. У нее полно богатых друзей-художников в Мельбурне, Сиднее и Нью-Йорке — да по всему миру. Люди ее круга, ее возраста, одних с ней взглядов на жизнь. Да она еще благодарить его будет за то, что ему хватило мужества уйти!
