«Нуда, Господь одарил меня способностью произнести весь этот слащавый бред вслух и не расхохотаться».
— Право, Юнис, вы меня смущаете. Я самая обыкновенная женщина, просто у меня есть необыкновенная способность любить. А коль скоро такая способность у меня есть, почему бы не направить ее на деток, на эти бесценные создания? Вы, конечно, знаете, что дети — наше будущее.
Юнис закрыла глаза и так энергично закивала, словно устами Констанс Энн говорила исцеляющая божественная сила.
— Спасибо вам, что вы стали для наших детей истинным благословением Божьим.
Констанс Энн пожала руку Юнис:
— На здоровье. Хорошо бы люди, создающие нашу культуру, побольше думали о детях и сознавали, что далеко не все могут служить образцом для подражания.
В глазах Юнис появился стальной блеск.
— Совершенно с вами согласна, Констанс Энн. Взять хотя бы эту ужасную Бритни Спирс. Боже, она же предлагает себя, как уличная девка! Только благодаря моей решимости — и поддержке моих преданных слушателей — в магазинах игрушек в нашем районе больше не продается кукла, которая ее изображает, и вещи для нее.
— Я знаю, ваши кампании за очищение культуры всегда бывают очень эффективными.
Юнис просияла:
— Я могу с гордостью сообщить, что мы только что добились закрытия еще одного магазина «Секрет Виктории».
— Поразительно! — восхищенно выдохнула Констанс Энн. — И очень своевременно. Я имею в виду, эти магазины нижнего белья, такой позор, дальше остается только открыть в торговых центрах легальные бордели.
Юнис заметно разволновалась.
— Просто удивительно, Констанс Энн, как хорошо вы меня понимаете. Как приятно поговорить с понимающим человеком, это случается не часто.
Она огляделась, потом наклонилась к Констанс Энн и понизила голос до заговорщического шепота:
— Только между нами. Я еще не закончила с Бритни Спирс. Вы представляете, что затеяла эта белокурая бестия? Она поет песню под названием «Я твоя рабыня».
Констанс Энн изобразила подобающий случаю гнев — как она надеялась, достаточно правдоподобно.
— Не может быть!
— Да-да, — прошептала Юнис, все еще воровато озираясь. Она боялась, что другие посетители ее подслушают. — Подумайте о богобоязненных афроамериканцах, чьих предков без их согласия привезли к нам на кораблях и выбросили на берег, не снабдив их никакими ценными указаниями. И они вынуждены слушать эту ужасную песню! Это просто отвратительно!
Констанс Энн увидела подходящую лазейку и решила ею воспользоваться:
— К сожалению, сейчас я покажу вам нечто гораздо более отвратительное. — Она бросила на стол журнал «Ин стайл», открытый на том месте; где начиналась статья о Татьяне и ее доме в Малибу.
Юнис прищурилась и всмотрелась внимательнее:
— Кто это?
Констанс Энн всплеснула руками, всем своим видом выражая отвращение, даже большее, чем она чувствовала на самом деле.
— Татьяна Фокс. По-видимому, новый символ материнства и образец для подражания.
Заинтригованная ее словами, Юнис пододвинула к себе журнал, перевернула страницу и ахнула.
— Дети в бассейне без спасательных жилетов!
— О, это далеко не самое страшное. — Констанс Энн сердито ткнула пальцем в лицо Татьяны. — Она снимается в грязных фильмах и раздевается на экране. — Констанс Энн достала из-под стола коричневый пакет с кассетами, на которых были записаны первые четыре фильма «Женщина-полицейский под прикрытием». — Посмотрите эти фильмы, если вас не вырвет. — Она снова ткнула пальцем в Татьянину фотографию. — А ее бывший муж — гомосексуалист.
Юнис в ужасе отпрянула и выпрямилась.
— Вы хотите сказать, он переодевается в женское платье?
Констанс Энн сдержала смешок.
— Нет, он интересуется мужчинами. Сейчас он живет с менеджером с телевидения.
— Возмутительно! — воскликнула Юнис. — Но менеджер с телевидения… это почти респектабельно. Я думала, все гомосексуалисты — хористы с Бродвея.
Констанс Энн выразила неодобрение соответствующим кивком.
— И это еще не все. Следующий фильм, в котором снимается Татьяна Фокс, называется «Грех греха». Звучит как заголовок к ее собственной биографии, не так ли?
Некоторое время Юнис молчала, осмысливая услышанное. Наконец она вынесла свой вердикт:
— Эту Татьяну нужно остановить.
Есть, крыса схватила сыр в мышеловке! Констанс Энн вздохнула:
— Именно поэтому я осмелилась попросить вас об этой встрече. В вашем распоряжении радиопередача и легионы добросовестных тружеников, преданных вашему делу. Вы можете противостоять этой так называемой актрисе и морально несостоятельной матери. Нельзя допустить, чтобы такие, как она, стали образцом для подражания. Татьяна Фокс — символ девальвации культурных ценностей и оскорбление всего того, что олицетворяет подлинные семейные ценности. — Констанс Энн украдкой покосилась на крупную, во всю страницу, фотографию Татьяны. — Вы только взгляните на нее, она улыбается Америке с гордостью, тогда как ей должно быть стыдно. — Констанс Энн закрыла журнал. — Не могу на это смотреть! Сплошной разврат, и в него втянуты дети!
Юнис подняла чашку со сладким чаем, как будто собиралась произнести тост.
— Я вижу, Констанс Энн, мы с вами скроены из одной и той же материи.
«Только я не из полиэстра, как ты, идиотка!» Лишь сила воли помогла Констанс Энн воздержаться от этой реплики. Она изобразила одобрительную улыбку.
Юнис пододвинула журнал и пакет с кассетами к своему краю стола.
— Это очень серьезное дело, я рада, что вы привлекли к нему мое внимание.
Констанс Энн сделала вид, что смахивает слезу.
— Извините, я немного расчувствовалась. Просто… стоит мне подумать о детях… как сразу хочется защитить их всех.
Юнис пододвинула Констанс Энн нетронутый десерт:
— Попробуйте лимонный пирог.
— Ой, что вы, спасибо, не нужно.
— Нет, вы все-таки попробуйте. Вы почти ничего не ели, а вам нужно поддерживать в себе силы. Ради детей.
Констанс Энн неохотно отломила кусочек.
— Когда я начинаю очередную кампанию в защиту нравственности, мне всегда нужно собрать как можно больше информации. — Юнис указала на пакет с кассетами. — Ознакомиться с предыдущей работой этой женщины будет очень полезно, но было бы неплохо выведать ее новые планы. Очень хорошо, когда есть возможность поднять моих последователей на борьбу с грязью, которая еще не появилась, это заряжает их энергией. Тогда они видят впереди цель и верят, что могут остановить безнравственность еще до того, как она будет выброшена на рынок.
