Было уже 10 часов вечера, дождь лил все сильнее. Нельзя было терять ни минуты, если мы хотели спасти машину, прежде чем переполненная река ее унесет. Джордж быстро переоделся в мою сухую одежду, проглотил горячий ужин — и мы поехали в Скалу Леопарда за помощью.
Переваливаясь через корни и плюхаясь в колдобины, мы два часа преодолевали расстояние в десять миль. С помощью директора была организована спасательная партия из двух грузовиков, двух лендроверов, трактора и всех, кто был поблизости. Мы запаслись блоками, домкратом, ломами, веревками, лопатами и стали пробиваться по размытой дороге. В пяти милях от своего лагеря я отстала от партии, чтобы проверить, не нужно ли опять перетаскивать все в другое место. Мне повезло — я добралась до дому, ни разу не застряв. Остальным пришлось хуже: почти всю ночь они занимались тем, что вытаскивали друг друга из грязи, и в конце концов прошли последние несколько миль пешком, нагруженные ломами, веревками и блоками, чтобы вытащить машину, застрявшую в столь ненадежном положении. Эта операция заняла весь следующий день и закончилась как раз вовремя — очередное наводнение почти сразу снесло остатки моста. Лагерь Джорджа оказался начисто отрезанным от Скалы Леопарда и от моего лагеря, потому что единственная бетонная дамба на Ройоверу скрылась под водой, а самолеты не могли приземлиться на раскисшей земле возле его лагеря. Ко всем моим бедам прибавилась еще тревога за Джорджа: что же он будет делать в случае какого-нибудь несчастья?
Кенмер-Лодж находился на берегу Ройоверу, и ему угрожало такое же наводнение, какое было у нас. Однажды ночью на «бому»,
[8]
куда мы на ночь запирали коз, — она была уже частично залита водой — напали пять гиен. По-видимому, им ничего не стоило вырвать гнилой плетень из размытой почвы. Они убили тринадцать коз. Это означало не просто материальный уще рб в 40 фунтов стерлингов, но и то, что нашим запасам мяса пришел конец — Джордж не мог добраться до нас с убитой дичью. Чтобы в последний раз хорошенько накормить гепардов, мы взяли с собой наименее пострадавшую козью тушу, пока она еще не испортилась. Пройдя несколько миль, я заметила четыре круглых уха, торчавшие над травой ярдах в пятидесяти от нас — львы! Я велела мужчинам повернуть и, не сводя бинокля со львов, пропустила вперед Стенли, несшего мясо, а мы с Локалем, у которого было ружье, пошли сзади, охраняя его. Оба льва, привлеченные запахом мяса, крались за нами, едва не касаясь брюхом земли. К ним вскоре присоединился третий. Но тут неожиданно выскочило из укрытия большое стадо буйволов и львы бросились за ними — так разрядилась довольно напряженная обстановка. Весь остальной путь до песчаного островка, где были гепарды, мы прошли уже спокойно.
Должно быть, нашим гепардам пришлось мокнуть еще больше, чем нам в лагере: вид у них был удивительно жалкий, когда они бросились к нам, чтобы утолить голод. Пиппа и Тату с Уайти и Мбили наелись до отвала. Локаль тем временем стоял на страже. И не напрасно — снова появились шесть ушей, значит, львы тут как тут! Нам удалось прогнать львов камнями, пока гепарды доедали мясо. Увидев, что львы исчезли за холмом, мы собрали остатки мяса и пошли домой. Так как львы избрали для отступления наш привычный путь вдоль гребня, нам пришлось идти другой дорогой и при этом переходить Мулику. Пока мы осторожно нащупывали дно, у нас из-под ног выскользнул небольшой крокодил. Бедный Локаль так напугался, что шлепнулся в воду и ушиб бок. Он вымок насквозь и захромал, но только добродушно заметил, что на сегодняшний день развлечений у него было предостаточно, с чем мы все вполне согласились.
Однако наши испытания на этом не кончились. Ночью, измученная и ослабевшая, я следила, как поднимается вода в реке; делать было нечего — нам пришлось снова, в пятый раз, перетаскивать все имущество на более высокое место. Доведенный до отчаяния этими бесконечными перетаскиваниями, наш повар забастовал и, сказавшись больным, остался в постели, а мы мокли и выбивались из сил, перенося вещи из хижин, которые напоминали островки на озере. Пожалуй, я теперь не сразу ответила бы на вопрос, что хуже — пожар или потоп. И то и другое было ужасно.
Все утро мы возились, как заведенные, пытаясь высушить вещи, прежде чем отправиться на поиски гепардов. Я не хотела, чтобы пропадали остатки мяса, и мы понесли тушу с собой к песчаному островку, но гепардов там не нашли. Немного погодя нам стала ясна причина их отсутствия — на холме сидел ворчащий лев, несомненно один из той тройки. Потеряв надежду, мы побрели домой со своей благоухающей ношей, но, не доходя двух миль до лагеря, увидели свежие следы гепардов. И тут меня едва не сбила с ног Пиппа, а за ней налетели молодые и набросились на корзину с мясом. Они были настолько голодны, что проглотили протухшее мясо, одна Пиппа оставалась в стороне, хотя не ела уже три дня. Я очень старалась заставить ее поесть, но она только отворачивалась, а потом и вовсе отошла в темноту и увела за собой детей.
В этот вечер мы все были счастливы: казалось, нашим бесконечным изнурительным странствиям пришел конец. Конечно, Пиппа проявила удивительную сообразительность, устроив логово на песчаном островке во время этих чудовищных ливней, но нам стало совсем невмоготу ходить по двенадцать миль, и мы благословляли тройку львов за то, что они помогли нам, заставив гепардов переселиться поближе к лагерю после сорокадневного пребывания возле холмов. Теперь самое главное было раздобыть побольше коз, потому что после побоища, учиненного гиенами, уцелела всего одна. Я заказала машину в Скале Леопарда, снабдила повара деньгами и послала его закупить еще десяток коз. Последнюю козу мы убили, чтобы удержать гепардов возле лагеря. Но на следующее утро гепарды исчезли. Нам пришлось их искать четыре дня, и мы так измотались, как никогда еще за весь период дождей. К этому времени Пиппа освоила территорию примерно в двадцать квадратных миль, и в хорошую погоду нам не стоило бы особого труда обыскать эти места, но в таких условиях поиски стали сущим мучением, а наши облепленные грязью ноги покрылись кровоподтеками и язвами.
В довершение всего однажды вечером мы увязли в болоте — я едва припомню случай, когда я была бы в таком ужасе. В пяти милях от лагеря мы вдруг заметили, что с каждым шагом проваливаемся все глубже. Схватившись за руки, мы с Джорджем поддерживали друг друга, выдирая ноги из трясины и судорожно цепляясь за кусты. Мы потеряли в засасывающей грязи свои полотняные туфли, шипы впивались нам в ступни, и вытащить их было невозможно, потому что ноги покрывал слой скользкой тины. Уже не видя ни зги, мы выбрались из этого мокрого ада — хорошо еще, что местность была нам знакома и мы не заблудились, пробираясь домой в кромешной тьме.
На другой день мы увидели Пиппу, которая перешла через дерево-мостик, оставив молодых на том берегу. Все они были с отличном состоянии и вовсе не голодны — они, несомненно, наелись мясом газели, остатки которой мы нашли под большой акацией. Семья теперь по большей части обедала под этой Охотничьей акацией, на низкие сучья которой было очень удобно взбираться; оттуда была видна вся равнина, а сквозь густую крону акации грифы не могли разглядеть добычу гепардов. Я была очень рада, что семейство так близко к лагерю, но меня бесила мысль, что и все эти дни они наверняка были тут же; а мы-то до изнеможения разыскивали их повсюду — только не здесь, потому что до сегодняшнего дня не могли переправиться через речку. Лишь долгое время спустя я поняла, как им удалось пробраться на тот берег, — я обнаружила естественный переход милях в двух выше по течению, где подмытое ливнями дерево легло поперек реки. Пиппа, казалось, радовалась тому, что она снова дома, и была со мной необыкновенно ласкова. Тем не менее ближе к вечеру я никак не могла найти гепардов, хотя искала и звала их до темноты. Но вскоре появилась Пиппа, потерлась об меня головой, замурлыкала и повела меня и Локаля довольно далеко в небольшой лесок, где затаилось ее семейство.
