– Дуглас, но они же хорошие, нормальные ребята.
Перестань психовать, – урезонивала его Таня.
Но пока они не сошли с причала и не поднялись на яхту, вид у
Дугласа бы разнесчастный. Он не позволял Молли и Джексону ничего, кроме как
есть, спать и быть с экипажем. Когда они оказывались рядом, Дуглас становился
другим человеком. Всем членам экипажа было вменено в обязанность заниматься
ребятами и держать их как можно дальше от Дугласа и Тани. Он хотел, чтобы Таня
принадлежала ему безраздельно. Очень быстро Таня поняла, что Дуглас ревнует ее
к детям. На второй день Молли с Джейсоном не выдержали и заявили, что, если так
будет продолжаться, они возвращаются домой. Тане не хотелось быть невежливой, и
она попыталась уговорить Дугласа смягчиться. Она сказала ему, что ее дети уже
взрослые и не привыкли, чтобы с ними обращались как с несмышленышами. Таня
прилагала все усилия, чтобы навести мосты между ними, но безрезультатно. Дуглас
хотел быть с ней наедине, а дети начинали потихоньку ненавидеть его.
Вечером после ужина двое членов экипажа повели Джейсона и
Молли по местным барам и в диско-клуб, чтобы развлечь их. Они вернулись домой в
четыре ночи, веселые и довольные, изрядно навеселе. Разойдясь не на шутку, они,
осмелев, заявились прямиком в каюту к Дугласу, чтобы рассказать, как здорово
они провели время. Когда они ввалились в каюту, Молли вырвало. Таня кинулась
убирать за ней, а Дуглас в ужасе уставился на все это, лишившись дара речи.
– Привет, Даг, – проговорил Джейсон. – Пришли
сказать вам спокойной ночи. Клевая яхта. Мы потрясно позажигали.
Дуглас онемел, а Таня тем временем лихорадочно пыталась
почистить ковер. В каюте стоял мерзкий запах. Дуглас молча встал и вышел, а
Таня повела своих подгулявших детей в их каюту. Дуглас провел ночь на палубе, а
на следующий день вся команда отчищала ковер в его каюте.
– Неприятная вышла сцена прошлой ночью, – сказал
Тане Дуглас во время завтрака. И спросил с явным раздражением: – Ты полагаешь,
детям в их возрасте можно разрешать спиртное?
– Извини, Дуглас. Ты же знаешь, как это бывает с
молодежью, – сказала Таня, решив, что хоть у Дугласа и не было своих
детей, но ведь когда-то же и он был молодым.
– Нет, не знаю. И часто они так? В смысле –
напиваются?!
– Случается, они же студенты. Молли не привыкла к
спиртному, потому ее и стошнило. Джейсон покрепче и вообще-то знает свою меру.
– А ты не думала отправить их на лечение? – строго
спросил Дуглас, и Таня с ужасом осознала, что он говорит совершенно серьезно.
Теперь уже было очевидно, что Дуглас не понимал, что делает, когда приглашал ее
и детей в эту поездку. Да, он руководствовался лучшими побуждениями, но дети и
молодежь были для него существами из другого мира – чуждыми и непонятными.
– Конечно, нет, – спокойно ответила Таня. – С
ними все в порядке. Они не нуждаются в лечении. С ними такое обычно не
случается, разве что когда у них каникулы. И я думаю, им сейчас так же неловко,
как и тебе.
Впервые кто-то из них вслух признался в том, как им всем не
по себе, и в особенности хозяину яхты. Все хотели как лучше, но, увы, не
получилось.
– Извини, Таня. Я к подобному не готов. Я не рассчитал
своих возможностей.
Вид у Дугласа был несчастный, он был смущен и подавлен, и
Тане стало жаль его.
– Но ты по крайней мере попытался, – поддержала
его она, и Дуглас кивнул. Он не знал, что еще сказать.
Когда дети встали, начались неприятности. У них было
похмелье, и Молли снова вырвало, на этот раз в ее каюте, и пришлось, к смятению
Тани и команды, отмывать еще один ковер. Правда, на этот раз им удалось скрыть
происшествие от Дугласа. Молли чувствовала себя виноватой, потому что ощущала
напряжение в отношениях между Дугласом и ее матерью и понимала, что причиной
тому они. Понятно было, что Дугласу неприятно видеть их на борту яхты. Молли
только не понимала, зачем он вообще их пригласил – ну разве что затем, чтобы
сделать приятное их матери. А мать вся изнервничалась, пытаясь добиться, чтобы
им хорошо отдыхалось и при этом они не путались у Дугласа под ногами. Было
совершенно ясно, что он пригласил их, чтобы сделать любезный жест по отношению
к Тане. Он и не намеревался знакомиться с ними поближе и понятия не имел, как
вообще к ним относиться.
Тем вечером Дуглас повел Таню ужинать, а ее детей не пригласил.
Он просто не знал, ни как с ними разговаривать, ни о чем. Он не чувствовал в
себе сил искать с ними общий язык. После вчерашнего инцидента Таня даже не
стала упоминать о них за ужином. Одно было хорошо, что ребята отлично поладили
с командой и теперь постоянно ошивались там, так что Таня их почти не видела.
Но сама она совершенно не отдыхала – растущая враждебность между Дугласом и ее
детьми изводила ее и лишала всякого покоя.
Апофеоза напряжение достигло на Новый год, когда дети сошли
на берег вместе с несколькими членами экипажа. Вся компания перепилась, и их
привез обратно полицейский, который предпочел сдать их капитану, а не тащить в
участок. Таня уложила детей спать и снова извинилась перед Дугласом.
– Ну, сейчас ведь Новый год, в конце концов.
Они с Дугласом пили на палубе шампанское и целовались, когда
подъехала полицейская машина с громко распевающими пассажирами. Дуглас не
увидел в этом ничего смешного, как и остальные члены экипажа.
– Твои дети портят мне команду, – пожаловался
Дуглас, хотя как раз члены команды напились куда сильнее.
– Они пили все вместе, – возразила Таня.
Ей тоже не нравилось поведение ее детей, но поездка
обернулась для них сплошными неприятностями, и она ничего не могла с этим
поделать. Дуглас ни разу не пригласил детей за общий стол, почти не
разговаривал с ними и откровенно сожалел, что пригласил их. Он обожал Таню, но
не ее детей, и отдых был безнадежно испорчен. Таня хотела лишь одного: чтобы
они поладили. Но она видела, что и ее дети, и Дуглас ненавидят каждую минуту
этой поездки.
Даже их отъезд с яхты и тот прошел ужасно. Когда Джейсону и
Молли пришло время уезжать, они оба были угрюмы и неразговорчивы. Дуглас
совершенно неискренне выразил надежду, что в следующий раз все, возможно, будет
лучше. Он пробормотал что-то насчет того, что не привык к детям, а они сухо
поблагодарили его и ушли. Дуглас с облегчением вздохнул. Он обнял Таню и
виновато посмотрел на нее. Таня сидела совершенно убитая.
– Прости, дорогая, – сказал Дуглас и поцеловал
Таню. – Не знаю, что и сказать тебе. Думаю, я запаниковал. Мне оказалось
не по силам выдержать их пребывание на борту. Я ведь надеялся, что сумею все
это вынести, но, как видишь, ничего не получилось.
Это было очевидно, но Тане не верилось, что в будущем
что-либо изменится. Дети приводили Дугласа в ужас. Он питал к ним сильнейшую
антипатию – о чем и предупреждал Таню с самого начала. Таня была ужасно
разочарована тем, как оно все обернулось, и не сомневалась, что Молли с
Джейсоном разделяют ее чувства. Их пребывание на яхте Дугласа было настоящим
кошмаром. Таня сожалела, что втянула детей в это. Теперь их почти невозможно
будет убедить в том, что она и Дуглас составят прекрасную пару. Да она и сама
серьезно усомнилась в этом. Ей было необходимо, чтобы Дуглас ладил с ее детьми,
а для него это, судя по всему, было невозможно.
