Сальстан победил. Орда была почти полностью истреблена, а жалкие остатки – не больше пары сотен уцелевших северных варваров, – бежали на север, в вечные снега.
Но и от армии Вильдера осталось немного. Из каждой десятки воинов, ушедших на север, семеро пали в сражениях. Сам король, бившийся в первых рядах наравне с простыми солдатами, уцелел чудом. Казалось, его хранила незримая сила. Жрецы говорили, что это была воля всеблагого Энканаса.
Обозрев остатки армии и безбрежные пространства опустошенного Хальгарта, король заплакал. Первый и последний раз в жизни. Промокнув слезы грязным рукавом изодранного камзола, король сказал:
"Дорого обошлась нам эта победа. Нет у нас сил, ни защищать, ни восстанавливать Хальгарт. Мы уходим домой. А эти земли пусть останутся тем, кто захочет на них поселиться".
И сальстанцы ушли на юг, к себе домой.
О том, какой прием их ожидал дома, и о том каких сил стоило Сальстану оправиться после такой войны, Танвар не рассказывал. Он и сам толком не знал. Зато он рассказал о том, что после войны, Хальгарт поделился на две половины: север, полностью разоренный ордой и заспанный снегом, и юг, где осталось несколько городов не тронутых войной. В них поселились уцелевшие Хальгартцы. Все остальное пространство, раскинувшееся между северным и южным Хальгартом, никто не обживал. С тех пор те места и назывались Белыми Пустошами.
Остатки хальгартцев жили за счет Сальстана. Их было немного, пару тысяч человек. Уже более сотни лет они прозябали на севере, рядом с вечными снегами, раскинувшимися на месте их страны, и несли стражу. Они должны были первыми принять на себя новый удар орды, и за это Сальстан снабжал их едой, оружием и всем прочим, что они потребуют. А в том, что будет новый удар, – никто не сомневался. Ведь битва богов Огня и Тьмы вечна, как и сами боги.
Хальгартцам приходилось нелегко. Мало того, что им приходилось жить в снегах и отстраивать заново свои поселки. После войны, как и в старые времена, с севера постоянно лезла нечисть. Стаи волков, банды диких людей, больше походивших на оргов, чудовища, которым никто еще не придумал названия, – все они часто тревожили покой хальгартцев.
Правда, дальше одиночных налетов дело не шло. Но и дремать не приходилось. Уцелевшие хальгартцы жили в поселениях, больше напоминавшие небольшие военные заставы и бдительно следили за врагом, иногда делая вылазки и уничтожая бродячие банды. Но их было мало, слишком мало. Они могли бороться с разрозненными шайками, могли предупредить о готовящемся ударе, но не более того. Север так и не заселили. У Сальстана не было ни сил, на восстановление городов Хальгарта, ни людей, согласившихся переселиться бы из относительно безопасного юга в снега разоренной страны.
Уроки войны не забылись. Последние сто лет военное дело в Сальстане оставалось в почете, и на содержание армии тратились большие деньги. Правители Сальстана помнили о том дне, когда пришлось оставить Хальгарт. Помнили вымороженные города, растерзанных жителей, и помнили кровавое месиво, которое много позже летописцы назовут битвой за Белую Пустошь. И сальстанцы знали, что в следующий раз удар придется по их родине, потому что от Хальгарта почти ничего не осталось. Пока продолжается война между Энканасом и Тайгреном, север всегда будет угрожать югу. Это стало непреложной истиной для Сальстанцев.
Фарах слушал северянина и грезил наяву. Он раньше никогда не задумывался над такими вещами как судьбы мира, его будущее, прошлое. Сейчас подмастерью казалось, что он стоит на пороге новых открытий и свершений. Что стоит только сделать шаг вперед, и он попадет в ту самую волшебную жизнь, описываемую Танваром. Увидит благородных рыцарей, высокородных дам и господ, встретит мудрецов, что корпят над манускриптами пытаясь разгадать тайны всего сущего… Встретит тех людей, что вершат судьбы мира. А маленькая южная деревенька, тихая и сонная, навсегда останется в прошлом.
Подмастерье и не представлял себе, что он едет к новой жизни. Раньше ему казалось, что просто сменит один город на другой, что Таграм – это тот же Башмин, только побольше. Лишь после рассказа Танвара Фарах понял, что отныне уже ничего не будет таким как прежде. И что он действительно только в самом начале пути.
Танвар, тем временем, продолжал рассказ. Он попытался втолковать Фараху принципы воинских образований Сальстана. Но тот, так толком ничего и не понял. Только уяснил, что орден Рыцарей Факела, основной рыцарский орден Сальстана, был учрежден прошлым королем, чтобы поддержать тягу к военному делу в отпрысках благородных родов. Рыцари не просто красовались в доспехах и задирали друг друга, вовсе нет. Они часто устраивали турниры, мерились силой, чтобы определить, кто из них лучший воин. Победители получали щедрую награду от короля. Это поддерживало в рыцарях интерес к военному делу. Почетно быть воином, но почетнее вдвойне быть воином сильным, удачливым, богатым.
Танвар рассказывал что-то еще, про другие рыцарские ордена, куда принимали всех, не зависимо от происхождения, но Фарах уже не слышал его. Подмастерье засыпал, и чудилось ему, будто мчится он в атаку, верхом на лихом скакуне. В руках длинная пика, увенчанная алой кистью, на теле – лучшие таграмские доспехи, а за спиной отряд верных друзей рыцарей. И что враг уже рядом, что вот-вот начнется сеча…
Но врагов Фарах так и не увидел. Уснул.
11
На восьмой день пути, они добрались до Масуна, столицы Каван-Сара. К этому времени, Фарах, переполненный впечатлениями от дороги, уже перестал удивляться чему либо. Больше не мог. Теперь он воспринимал новинки окружающего мира, как данность, как обыденность. Поэтому Масун не произвел на него большого впечатления.
Его не удивили ни высокие стены из желтого кирпича, ни огромные ворота из тяжелого дерева. И толпы людей, тоже его не удивили. На дороге насмотрелся всякого, – видел и торговцев, и жуликов, и вояк, и нищих, и безумных пророков, предрекавших скорую гибель мира… Поэтому он не обратил особого внимания на пеструю толпу, что вливалось потоком в ворота Масуна. Окинул ее взглядом, и равнодушно пристроился сзади, ожидая пока подойдет его очередь, войти в город.
Танвар, разумеется, был рядом. Он почему-то утратил обычное красноречие и молчал, мрачно поглядывая на ворота. Стало понятно, что с Масуном у него связаны не очень приятные воспоминания. Но Фарах не стал расспрашивать своего друга, какие именно. Подмастерье знал, что если Танвар захочет, то сам все расскажет. А если не захочет… Зачем тогда его вопросами терзать?
К воротам они попали не скоро, только после того как отстояли в очереди два часа. За это время Фарах успел насмотреться на толпу, стремящуюся попасть в Масун и сделал вывод, что все нормальные люди сидят дома и не высовываются. Нет, торговцев он хорошо понимал. Дело превыше всего – деньги должны приносить прибыль, и если хочешь заработать себе на хлеб, надо суетиться, а не сидеть на месте. Но кроме торговцев, обремененных различными товарами, в очереди к воротам стояли и другие люди. И было их много. Фарах никак не мог взять в толк, – зачем столько людей стремятся попасть в столицу. Подмастерье спросил у Танвара, что он думает по этому поводу. Северянин буркнул в ответ, мол, это бездельники, им больше нечего делать, кроме как толпиться и шуметь около ворот. Стало ясно, что северянин не в духе и Фарах не стал развивать тему.
