В последние секунды, Фарах снова обратился к Энканасу, истово и рьяно, моля не допустить этого злодеяния. Моля спасти, – но не его, а мир, – весь теплый мир, которому грозила вечная зима. Холодная стена, о которую бились его молитвы в Хальгарте, вновь стала на пути призыва. Но под напором последней воли жертвы, дрогнула, и рухнула, как подтаявший сугроб.
На этот раз ответ пришел – быстрый и ясный. Фарах почувствовал, как в его тело хлынуло небесное тепло, жгучее, кусачее, несущее жизнь и свет. Оно растопило холодные заклинания Темного Жреца, смело их, как половодье сметает мусор с берегов реки. Его внутренний огонь вспыхнул с новой силой, и подмастерье, ощутив боль разом во всем теле, застонал. Теперь, когда темное колдовство исчезло, он чувствовал свою смерть.
– Подожди, – прошептал толстяк, и его щеки дрогнули от злой улыбки. – Это еще не все!
Он снова занес нож. На этот раз его лезвие действительно было красным от крови.
Подмастерье прикрыл глаза. Он не чувствовал биения сердца, знал что умирает. Пришел его срок и с этим смертным спорить не дано. Он приготовился погрузиться в вечную тьму, но вместо темноты пришел свет. Яркое сияние исходило из-за плеч, окутывало тело светящимся коконом, лилось дальше по телу, к ногам.
"Свет всеблагого. – Подумал подмастерье, видя, как опускается нож. – Ну, вот и все. Сейчас я узнаю что… там".
Но рука с ножом дрогнула и замерла на полпути к цели. Лезвие дрогнуло, словно удивляясь заминке. В тот же момент, свет идущий от Фараха ярко осветил лицо темного жреца и одним махом стер с его губ мерзкую ухмылку.
– Нет!– Заорал толстяк и вытянул руку вперед, словно пытался ткнуть ножом ослепительное сияние. – Нет!
Подмастерье понял, что жрец тоже видит свет. Значит, это вовсе не предсмертное видение, как ему сначала показалось. Это настоящий свет, яркий и жаркий, как полуденное солнце. Подмастерье хотел приподняться, но из горла фонтаном хлынула кровь, и он уронил голову на камень плиты. Глаза стали неудержимо закрываться. Сознание угасало.
– Вот ты где! – Пророкотал мощный бас, идущий от изголовья. – Ну, наконец-то. Иди сюда!
По телу прокатилась волна жара, от макушки до ног. Последнее, что увидел Фарах, – лицо Темного Жреца, искаженное гримасой боли. Его рука с ножом, вытянутая вперед, вспыхнула белым огнем и тут же осыпалась пеплом на окровавленную грудь подмастерья. Толстяк взмахнул пылающим обрубком, заорал от боли, но белое пламя перекинулось на грудь, потом на голову, взвилось огненным венцом над черным капюшоном. И крик жреца замер, оставив лишь дикое эхо, звенящее под каменным сводом. А его плоть мгновенно обратилась в пепел, горячим облаком осевшим на каменную плиту жертвенника.
Белое сияние окутало Фараха с ног до головы, обняло и согрело. Нежась в пламени, что изгнало из тела смертельный холод, он почувствовал, как его внутренний огонь слился с этим жарким светом. А потом его глаза закрылись, и окружающий мир погас.
КОНЕЦ ПЕРВОЙ КНИГИ.
Февраль 2003 – Декабрь 2004
Афанасьев Р.С.
