Выслушав сбивчивый рассказ тана, сержант поведал другу, что именно его ожидает. Оказалось, что Сигмона должны были осмотреть маги из городской коллегии. Граф Тиффер пригласил их сразу же, как только доставили странного пленника. Но маги не спешили, сейчас они занимались другим заключенным армейской темницы — молодым повесой, сотворившим, по слухам, нечто ужасное. Держали его в соседней камере. Сигмон знал, это не редкость — гарнизонные застенки покрепче городских, поэтому самых опасных заключенных помешали именно сюда. Услышав, что рядом маги, он чуть не взвыл. Тан сразу же потребовал, чтобы они немедленно пришли, рвался рассказать про Фаомара и про демона, но все впустую. Сержант не имел права приказывать магам.
На прощание Ритик посоветовал ему сидеть спокойно, ждать своей очереди, надеяться на милость магов и уповать на судьбу. И еще пообещал замолвить словечко графу Тифферу о курьере, волею судьбы попавшем в странную историю. Потом сержант ушел, а тан остался в темнице. Не в силах уснуть, он сидел у стены до самого утра, страшась пропустить визит магов. Долго не выдержал. Заснул, проснулся, снова заснул — а их все не было. Тан злился, но больше не кричал и не требовал коменданта. Сейчас ему нужно было выглядеть спокойным и здравомыслящим. Его история и без того смахивала на горячечный бред.
Магов он почувствовал сразу: трудно не почувствовать заклинание, превращающее тебя в неподвижную колоду. Рухнув на каменный пол, Сигмон так и остался лежать, ожидая, когда появятся маги. А. они все не шли. Мгновение казались годами, минуты — веками. Умом Сигмон понимал, что прошло не больше четверти часа, но ему казалось, что минуло тысячелетие. И когда оно было на исходе, дубовая дверь, окованная железными полосами, заскрипела и распахнулась. В камеру зашли маги: два седых благообразных старца в серых плащах. Тан попытался пошевелиться, но не смог. Маги начали неспешный разговор, уверенные, что пленник их не слышит, и тогда Сигмон понял: все только начинается. Все его беды впереди.
* * *
— Медис, вы это видите?
— Конечно, вижу, Кларенс, я не слепой. И прекратите бубнить — вас и так не слышно.
— Но нас могут подслушивать.
— Бросьте, кому вы нужны. Это тюрьма, а не трапезная коллегии.
— Все же…
— Хватит, Кларенс. Сосредоточьтесь на работе. Посмотрите, какой чудесный образец.
— Граф Тиффер уверял, что они поймали чудовище. Признаться, я думал, что речь идет про оборотня, но это создание больше похоже на человека.
— Но следы магического вмешательства еще видны. Посмотрите на левый бок.
В камере стало так тихо, что Сигмон услышал, как где-то далеко хрипит кто-то из заключенных. Он попытался открыть глаза, но веки даже не шевельнулись, зато огнем ожгло бок. Следом по телу пробежала волна щекотки — словно сухой веткой провели. Он понял, что маги изучали его тело, используя волшебство.
Тан попытался двинуть рукой, но без толку. Тело не подчинилось. Маги здесь, рядом, надо объясниться с ними, поговорить! Нужно рассказать про Фаомара, этого безумца, что ставил на нем опыты, рассказать про лабораторию в подвале… Тщетно. Он не может шевелиться, не может говорить. Маги видят в нем лишь диковину, интересный случай, но не более того. Неужели так сложно с ним поговорить? Не рассматривать, а всего лишь побеседовать, расспросить? Проклятие!
— Сыро.-Что?
— Я говорю, тут невыносимо сыро. Мои суставы начинают ныть. Надеюсь, долго мы тут не задержимся. И вообще — со стороны магистра это было очень нехорошо.
— Что нехорошо?
— Отправить нас сюда, разумеется. Как будто нельзя послать пару молодых обормотов с первого круга. Эти подвалы дурно влияют на здоровье, коллега.
— Кларенс, это вы начинаете ныть, а не ваши суставы. Вы моложе меня лет на десять, а ведете себя, как дряхлый маразматик. Лучше сосредоточьтесь на волне эманации, идущих от места мутации. Чувствуете?
— Да, след довольно четкий.
Маги снова замолчали, и Сигмон снова попытался открыть глаза. На этот раз веки дрогнули и приоткрылись — чуть-чуть. Зрение вернулось, но тан видел плохо, словно сквозь молочную дымку тумана. В этом белесом вареве ему удалось разобрать, что две сгорбленные фигуры в длинных балахонах застыли у самой двери. Два самых настоящих мага из городской коллегии. Два глупых старикана, отправленные магистром в темницу, потому что остальные заняты настоящим делом. Два старых маразматика.
— Что скажете, Кларенс?
— Это определенно не заклинание.
— Это даже коту ясно, коллега. Магическое вмешательство, разумеется, осуществлялось. Это привело к мутации объекта, а само воздействие давно прекратилось.
— Это я и без вас вижу, коллега. Интересно, поражено лишь тело или пострадал и разум?
— Посмотрите на ауру вокруг его головы. Четко видны следы поражения.
— Да, выглядит ужасно.
Тан попытался крикнуть, но горло свело судорогой, и только. Сердце гулко стучало в груди, глаза налились кровью, в ушах зашумело. И только. Маги ничего не замечали, да они и не хотели ничего замечать. Самовлюбленные болваны заняты лишь собой, им дела нет до того, что перед ними человек. Тан попытался сглотнуть — и не смог. Слюна потекла из уголка рта, прямо на каменный пол. Неужели так ничего и не выйдет?
— Интересный случай. Никогда не видел ничего похожего на такое воздействие.
— Знаете, Кларенс, в молодости я слышал о подобном. Тогда я учился в коллегии магов при Гернийском университете. Занятное было времечко, смею вас уверить. Помнится мне, что один из наставников — Леггер Васта…
— Хромой Леггер?
— Именно. Так вот, он рассказывал о похожем случае. Жуткая, доложу вам, история. Мутант погубил целую деревню, прежде чем его поймали. Он тоже был покрыт такой кожей, помнится, Леггер называл ее драконьей шкурой. Но то чудовище, как мне помнится, мало напоминало человека — больше ящерицу. Вскрытие показало значительное изменение внутренних органов. Эту тварь уже нельзя было назвать человеком, хотя когда-то оно, несомненно, принадлежало людскому роду.
— И что дальше?
— Ничего существенного. Этого не было в программе обучения, Леггер рассказывал нам это как интересный случай. Кажется, он говорил, что это произвольная мутация, вызванная концентрацией остаточного магического действия. Помнится, еще он хвастал, что провел вскрытие и даже написал трактат об этом опыте. Кажется, пытался доказать необратимость мутации. Или наоборот. Не помню точно, все-таки полсотни лет прошло.
— Так что будем делать с этим образцом?
— Полагаю, заберем в коллегию, так же как виконта.
— Сейчас?
— Что вы, Кларенс, не хватало еще возиться с этой нечистью. Представим магистру отчет, он пошлет кого-нибудь из второго круга.
— Что запишем в карточке?
