Сжав веки, Сигмон постарался усмирить дыхание. Сейчас нужно затаиться и ждать, когда выпадет новый шанс. Только бы удача еще раз, один-единственный раз, улыбнулась ему. И тогда не будет никаких ошибок. Никакого доверия. Никому.
Прислушиваясь к разговорам над головой, Сигмон старался унять ярость и загнать поглубже зверя, жаждущего крови. Если он не сглупит, все пойдет как надо. Ведь надежда на освобождение оставалась — стражники не собирались тащить его в темницу. Из их разговоров Сигмон понял, что, следуя приказу, они ждали мага. Но тот все не шел. Сигмон знал, что маги ищут виконта и вряд ли ради тана оставят охоту на вампира: сумерки опускались на город плотным покрывалом, и беззащитная жертва должна была вот-вот превратиться в охотника. Маги не знают, что де Сальва погиб и не успокоятся, пока не прочешут весь Вент. Если маг так и не появится, у Сигмона будет хороший шанс освободиться.
Но десятник оказался сообразительней подчиненных. Он тоже понял, что мага можно дожидаться до самого утра. И когда разговоры превратились в перебранку, он не выдержал.
— Все! — гаркнул десятник, оборвав споры. — Больше ждать нельзя. Вяжите тварюгу — и марш за мной.
— Может, еще подождем? Ночь на дворе, вампир где-то бродит. Лучше бы дождаться господина Мага…
— Что, сопляк, обделался? Смени штаны. Мага Мы не дождемся, это ясно. Давайте, сукины дети, начинайте. И заткните этого недоноска!
Всхлипывания лавочника закончились воплем: один из стражников отвесил ему звонкую оплеуху, Сигмон затаил дыхание, готовясь использовать удобный момент, но напрасно. Его ухватили сразу пятеро. Приподняли, посадили, сдернули сеть — и все ловко, споро, показывая, что такое им не в новинку. Тан не удержался и открыл глаза. Прямо перед ним возвышался десятник городской стражи и внимательно рассматривал свою добычу.
— Во! — сказал он, заметив, что пленник открыл глаза. — Очухался, гад! Ну-ка приголубьте его, чтоб не дергался в дороге.
Сигмон сжался в комок, и тотчас сапоги — те самые, подкованные — пошли в ход. Били умело и сильно, вышибая дух, до темени в глазах. Тан, прошедший не одну драку в казарме, знал в этом толк. Он понимал, что, если бы не шкура чудовища, ему и ребра бы сломали, и нутро отбили. Но проклятая шкура держалась хорошо, и сейчас Сигмон был только рад своему уродству. Но ему достался десяток крепких пинков — не больше. Солдаты торопились, им тоже не хотелось бродить в темноте, зная, что вампир на свободе.
Когда тан закатил глаза и обмяк, его подняли и накинули на шею петлю. Сигмон захрипел — веревку затянули и привязали к рукам, скрученным за спиной. Потом рывком поставили на ноги, и он не смог даже стоять прямо, приходилось прогибаться назад, чтобы петля на шее не затянулась окончательно. Пытаясь глотнуть воздуха, он дернулся, зашатался, и тотчас двое дюжих стражников подхватили его под руки.
— Куда его? В полк?
— Как бы не так, — отозвался десятник. — Возвращаемся в магистрат. Порадуем папу.
— Господин Мартем! Это ж, считай, через полгорода тащиться. А тут до казармы рукой подать!
— В магистрат, я сказал. Воякам давно пора преподать урок. Они оборотня упустили, а мы поймали. И правильно: наше дело — за порядком следить, а воякам — лишь бы все по кабакам и борделям шастать.
— Десятник…
— Заткни хавло, Барк. Дубоголовые один раз упустили беглецов, нечего давать им второй шанс. За мной, шагом марш!
Мартем развернулся и, чеканя шаг, пошел прочь со двора. Повинуясь его приказу, стражи потащили Сигмона следом. Один из них сквозь зубы пожелал начальству неспокойной личной жизни, но очень тихо. Десятник был рядом. Шел он быстро, уверенно, строго посматривая по сторонам, проверяя, все ли в порядке. В руках он держал меч Сигмона и небрежно помахивал им в такт шагам.
Тан, еле передвигавший ноги, отставал. Он получил в бок ощутимый удар кулаком, но быстрее не пошел — просто не смог. Двое стражников с короткими тяжелыми копьями обогнали его конвоиров и пошли за десятником. У одного из них на плече висела сеть, та самая. Конвоиры Сигмона, выругавшись, потащили тана вперед, да так, что он едва касался ногами земли. Судя по приглушенным стенаниям, доносившимся из-за спины, Виуда вели следом. Слушая его хныканье, тан со злорадством Думал, что тому тоже приходится несладко.
Семеро вооруженных человек. Много. Очень много для тана ла Тойя. А для бывшего курьера, отмеченного знаком чудовища? Тан пошевелил руками, и веревка впилась в горло. Но если развести руки в стороны… Он мог бы разорвать путы, чувствовал — сил хватит. Но пока он будет возиться, стражники накинутся на него скопом, набросят сеть и снова скрутят. Вот если бы их отвлекли хотя бы на минуту!
Тан бросил косой взгляд в сторону. Никого. Улицы словно вымерли. С наступлением темноты горожане, напуганные облавами и слухами о вампире забились в дома. Сигмон, кося, как заяц, осмотрелся и подумал, что это очень некстати. Если бы конвоиры отвлеклись на что-нибудь, хоть на торговца хоть на воришку, тогда бы у него был шанс. Пуст отвлекутся не все, хотя бы те трое, что шли первыми, — десятник и два стражника. Тогда бы он по пытался освободиться. Точно попытался.
Чуть не свернув шею, он взглянул назад — еще двое волокли Виуда. Далеко. Они не успеют достать оружие, если все сделать быстро. Лавочнику всего лишь связали руки за спиной, но он не переставал, стонать так, словно это его отлупили подкованными сапогами. Конвоиры, раздраженные ношей, переругивались и не обращали внимания на остальных. Нужно немного везения. Немного, чуть-чуть крохотную капельку везения… Сигмон прикры. глаза, чувствуя, как внутри просыпается зверь. Предатель Виуд. Гибель Риго. Два мага. Демон. Фаомар… Сейчас…
— Стой! — крикнул десятник, и тан резко выдохнул.
Мартем оглянулся, посмотрел в темное покрывало неба, на первые яркие звезды и сплюнул на брусчатку.
— Сворачиваем к Цветочной.
— Господин десятник!
— Так быстрее выйдет. Коротким путем быстрее доберемся. Ночь на дворе, вампир где-то шляется… Нечего дразнить судьбу.
— Господин Мартем! Это ж закоулки сплошные чисто кишка! Там, поди, Косой со своими ребятам! сидит, караулит, кого бы пырнуть ножичком.
Глухой шлепок оборвал жалобы. Десятник, отвесивший зуботычину подчиненному, выругался, помянув и семью нытика, и его далеких предков, и всех магов заодно. Отведя душу, Мартем велел немедленно сворачивать. Больше никто не осмелился ему перечить.
С двух сторон возвышались каменные стены домов — глухие, без окон. Переулок оказался узким, и тан этому только обрадовался: в тесноте стражникам придется нелегко — ни размахнуться как следует, ни накинуться скопом. Сигмон попытался оглянуться и сразу получил по ребрам.
— Не дергайся, падаль, — рыкнул один из конвоиров.
Тан расслабился, замедлил шаг. Пусть стражники думают, что он едва дышит, что еще не пришел в себя. Еще десяток шагов. Еще пару…
В переулке не было фонарей, и темнота разлилась по нему густыми чернилами. Десятник, шедший первым, ругался в полный голос. Похоже, он пожалел о том, что выбрал короткую дорогу, но поворачивать было поздно. Сигмон ухмыльнулся: он в этой темени видел лучше, чем люди.
