— Сударыня, — сказал он твердо и сделал еще один шаг вперед. — Позвольте узнать ваше имя?
На этот раз подействовало. Глаза незнакомки сверкнули странной зеленой искрой. Она рывком отлепилась от стены и бросила имя, как метательный нож:
— Арли.
И улыбнулась.
Сигмон отпрыгнул на пару шагов назад и зашипел, словно ожегшись об улыбку: из-под верхней губы незнакомки выглянули два длинных клыка, сделав ее похожей на виконта Риго. На вампира.
* * *
Тан просидел на каменном полу несколько часов. У него затекли ноги, спину свело судорогой, но он так и не решился пошевелиться. Сидел неподвижно, следил за ворохом одеял у противоположной стены и был готов в любой момент дать отпор. Вампирица оставалась неподвижной, но это не успокаивало. Узников разделял десяток шагов, не больше, и это тревожило Сигмона. Он помнил, как виконт сражался с четырьмя вооруженными стражниками — легко, играючи, давая другу возможность бежать. Тогда тан вернулся и помог виконту, но теперь он знал: Риго справился бы и сам. Тан не сомневался, что его новых сил хватило бы, чтобы отбиться от вампира, но без меча он чувствовал себя на редкость неуютно. Драка на кулачках никогда не была его сильной стороной, а сейчас под рукой не было даже простого ножа.
Арли не шевелилась. После вспышки Сигмона, когда он отскочил к стене и приготовился дорого продать свою жизнь, вампирица снова завернулась в одеяла и затихла. Похоже, она спала, но тан знал, как обманчиво может быть женское личико. После схватки с демоном, принявшим вид дочери Фаомара, он не верил никому. И меньше всего — женскому обличью.
Несколько часов, проведенных в тишине и неподвижности, дали Сигмону возможность успокоиться и поразмыслить. Если еще недавно он гадал, почему его бросили в темницу, то теперь его больше волновал вопрос: почему здесь держат вампира? Знают тюремщики о том, что Арли — вампир? Должны знать. Это не спрячешь под рубаху, как чешую. Знают тюремщики, что он не человек? Не исключено. Но если бы он очнулся на арене, а напротив стоял упырь — он бы все понял. Стравили двух монстров на потеху публике. Бывает. Но узилище…
Оставив в покое вопрос «почему», тан решил, что лучше будет подумать о том, что делать дальше. Побег откладывался на неопределенный срок. Сначала надо разобраться с Арли, и чем быстрее, тем лучше.
Больше всего Сигмона тревожило то, что он в конце концов уснет. Конечно, день или два он продержится, но не больше. К тому же к концу второго дня без сна его одолеет и ребенок. Следовало что-то предпринять, и немедленно, пока его не оставили силы.
Решение далось тяжело. Больше всего на свете Сигмону хотелось прыгнуть вперед и открутить вампирице голову, пока она спит. Все его существо кричало, что это самый разумный вариант. Сначала убей, а потом подумай, как выбираться из мешка. Тан не раз убеждался, что излишняя задумчивость ведет к появлению крупных неприятностей, и все же… Это был голос зверя. Чудовища, что пряталось в нем. Возможно, раньше, до встречи с Риго, он так бы и поступил. Но сейчас при мысли о вампирах перед глазами вставал виконт, вернувшийся, чтобы помочь случайному знакомому. Причем, как ни старался Сигмон припомнить вампирское обличье виконта, все равно он видел перед собой Риго де Сальва — скорого и на шутку, и на драку щеголя. Это было неправильно, это было опасно — думать о другом вампире так же, как о Риго, но тан ничего не мог с собой поделать. И, ужасаясь, своему безумию, он распрямил затекшие ноги и встал.
— Эй! — позвал он.
Ответа не получил. Тогда, проклиная себя за мягкотелость, тан осторожно вышел на середину камеры.
— Сударыня! — снова позвал он и облизнул пересохшие губы.
И снова тишина. Еще один шаг к вампирице дался нелегко. И все же тан его сделал. Все мышцы дрожали, по позвоночнику каталась ледяная волна страха, готовясь выплеснуться вспышкой насилия, но он сделал еще один шаг.
— Арли!
На этот раз одеяла шевельнулись, из-под них выглянуло знакомое лицо. С клыками.
— Что? — спросила она, прожигая гостя взглядом глаз, отливавших зеленым огнем.
— Почему вы здесь? — спросил тан.
На этот раз удалось. Брови девушки дрогнули, и она моргнула, на секунду напомнив тану простую Девицу, удивленную поведением незадачливого кавалера. Но вампирица быстро совладала с собой, и на ее лицо вернулось надменное выражение.
— Лучше спроси: почему здесь ты? — сказала она.
— И почему?
— Потому что ты — моя еда.
Она выпалила это разом и снова показала клыки. Но Сигмон не дрогнул. Он догадался, к чему идет разговор. Увидев, что гость спокоен, Арли недовольно нахмурилась.
— Ну что же, сударыня, — медленно произнес тан. — Одним вопросом меньше. Почему я здесь, мы разобрались. А почему вы сидите в этом каменном мешке?
На этот раз Арли посмотрела на соседа по темнице так, как смотрят друг на друга бойцы перед схваткой. Сигмону это не понравилось, но он выдавил из себя самую дружелюбную улыбку, на которую только был способен. Вроде как и нет никакой темницы, нет никакого вампира и его жертвы. А есть только светская беседа с молоденькой девушкой о погоде.
Одеяло отлетело в сторону, и Арли очень медленно поднялась на ноги. Черные волосы, спутанные и грязные, рассыпались по плечам. На ней оказалось странное рубище, больше напоминавшее мешок с дырками для рук, но даже оно не смогло скрыть от тана ладную фигуру девушки. А то, что у нее симпатичное личико, хоть немного и запачканное, Сигмон уже рассмотрел. Стройная, хрупкая, она больше походила на обычную девчонку, чем на вампира. Сигмон даже моргнул, чтобы отогнать наваждение и напомнить себе, что перед ним вовсе не девушка. Это вампир и, возможно, старше его на полвека. Внешность обманчива, это он знал, как никто другой. К счастью, кончики клыков еще виднелись из-под верхней губы, и это напоминало тану о Риго.
— Зачем тебе это знать, Сигмон ла Тойя? — тихо спросила девушка.
— Я все еще намереваюсь покинуть это негостеприимное место и хочу знать, можно ли в этом деле рассчитывать на вас, сударыня. Или не стоит.
И этот удар попал в цель. Арли снова вскинула брови и склонила голову, словно прислушиваясь к биению сердца собеседника.
— Ты не испуган, — отметила она. — И ведешь себя слишком нагло. Для смертного.
— Я уже встречался с вампиром, — пояснил Сигмон, не желая раскрывать карты раньше времени.
— И что же? — Верхняя губа девушки дрогнула в злой ухмылке, обнажая клыки. — Ты победил?
— Мы расстались друзьями.
Снова растерянный взгляд. Только теперь Сигмон поверил, что она действительно молода. Это девчонка, ей столько лет, на сколько она выглядит, — восемнадцать, не больше. Слишком она открыта, ее лицо можно читать, как книгу. Она не прячется за чужим обличьем, ей не полвека. Он видит ее настоящее лицо.
