Тан глянул на друга с укоризной, но тот, ничуть не смущаясь, смотрел на Сигмона во все глаза и ждал. Нахмурившись, тан оттянул ворот и дал Рону осмотреть шею.
— Грязная, — констатировал алхимик. — Но целая.
— Еще бы. Но даже если бы меня укусили, я не стал бы вампиром.
— Вот как? Отчего же?
— Это длинная история. Расскажу как-нибудь потом. На досуге.
— Ловлю тебя на слове, — бросил Рон, снова берясь за кружку. — Просто не верится, что ты ушел из замка целым. Если бы тогда, в лесу, я не видел тебя в деле, то ни за что бы не поверил.
Тан бросил на друга предостерегающий взгляд. Тот быстро приложился к кружке, и над столиком повисла тишина.
— Так что же, — продолжил Рон, без труда поняв намек, — ты нашел то, что искал в Университете?
— Ничего я не нашел, — ответил Сигмон. — Только что приехал в Гаррен и еще не начинал поиски. Но боюсь, что не скоро найду то, за чем приехал. Наверно, нужно разыскать библиотеку и начать с нее.
— Тут пять библиотек, — отозвался Рон. — И ни в одну из них тебя не пустят. Ты не маг и не ученик Мага.
— О! Надо сказать, неприятное известие. Что же мне делать?
— Надо подумать, — сказал алхимик. — Я тоже еще не нашел того, кто мне нужен, но хоть знаю, где его искать. Послушай, ты ведь еще нигде не остановился?
— Нет. Не было времени осмотреться.
— Отлично. Я знаю отличную таверну, где сдаются хорошие комнаты. Сам-то я обычно живу среди прислуги студиозов, так выходит дешевле. Но, судя по твоему наряду, ты не бедствуешь.
— Не бедствую, — признал Сигмон.
— Тогда идем в «Жабу на вертеле». Комнаты там замечательные. В них можно говорить свободно, не боясь, что кто-нибудь подслушает. Там и поговорим о делах, понимаешь?
— Конечно, — кивнул Сигмон, поднимаясь из-за стола. — Как раз это нам и нужно: поговорить о делах.
К ним подошел хозяин трактира, заприметивший хорошо одетого господина. Еда Сигмону понравилась, и он расплатился, не пожалев чаевых, чем и оправдал все надежды трактирщика.
Когда он прятал за пояс свой кошель, то заметил, что алхимик провожает его пытливым взглядом.
— Это все золото? — тихо спросил Рон.
— Да.
— Хо! С этого и следовало начинать! Друг мой, считай, что все пять библиотек уже распахнули перед тобой двери.
— В самом деле? Это можно устроить?
— А вот об этом, любезный тан, поговорим в более подобающем месте. Там, где никого нет, а чужие уши опасаются попасть под нож решительного хозяина, берущего дополнительную плату за толщину стен.
* * *
Таверна стояла у подножия Университетского холма, на краю огромной площади, и была самой большой из тех, что Сигмону доводилось видеть. Большое здание, сложенное из ровных серых камней, было увенчано большой вывеской, гласившей: «Жаба на вертеле». Под надписью красовался соответствующий рисунок, выполненный рукой мастера. В этом не было сомнений: картинка выглядела очень достоверно и потому не слишком аппетитно, по мнению Сигмона. Но Рон заверил друга, что лучшего места для ночлега не найти.
В этом тан убедился сам. Слуги в таверне были расторопны и отменно вежливы, а конюшня, в которую отправили Ворона, чистой и теплой. На первом этаже, в большом и светлом зале, чинные господа неторопливо поглощали яства, запивая их дорогими винами. Здесь все дышало высшим классом. Номера в «Жабе», как и обещал Рон, были выше всяких похвал.
Но и оплата оказалась соответствующей. Она не нанесла сильного ущерба тугим кошелькам тана, но даже по местным меркам была велика. Сигмон подумал, что не хотел бы задержаться тут на неделю.
Он снял просторный номер на втором этаже, заплатив вперед за два дня. Одна комната, окно, закуток с ведром для личных нужд и крепкая кровать с чистым бельем. Не графские покои, но для путешественника — предел мечтаний. В таком номере можно жить, как в настоящем доме, если, конечно хватит денег на долговременную аренду.
Больше всего Сигмона обрадовали толстые стены и крепкая дубовая дверь с гномьим замком. В такой комнате можно и веши оставить, и говорить откровенно, не боясь чужих ушей. Именно этим друзья и занялись в первую очередь, заказав пару бутылок легкого красного вина для гладкости беседы.
Первым делом алхимик выпытал у тана все подробности его визита в графство Дарелен. Сигмон рассказал все, ничего не утаив. Рону он доверял, алхимик и так знал, кто его друг на самом деле. А поговорить без утайки тану очень хотелось.
Рон оказался не слишком терпеливым слушателем. Он постоянно перебивал друга, выспрашивая мельчайшие подробности, шумно восхищался и отвешивал ехидные замечания. Другого разозлила бы подобная развязность, но Сигмону она даже нравилась. Он словно вернулся в прежние времена, когда вечерами, в курьерской казарме, обсуждал свои дневные похождения с друзьями.
Развенчание мифа о вампирах поразило Рона до глубины души. На время он даже потерял дар речи и молча осмысливал услышанное. Как и многие люди, раньше он верил, что вампиру достаточно укусить человека, чтобы тот тоже стал вампиром И теперь, слушая слова тана, верил им с трудом.
— Помяни мое слово, — мрачно сказал он. — Это нам еще аукнется.
— Кому? — осведомился тан.
— Людям. Новая раса в самом центре королевств — это не шутки. Это я тебе говорю, как специалист по расовым вопросам. Мало нам эльфов и гномов, так еще и вампиры прибавились.
Сигмон продолжил рассказ, и некоторое время Рон слушал спокойно, краем уха. Но история с Арли его повеселила. Сигмон постарался ее замять, комкал, но алхимик обо всем догадался сам и не замедлил отвесить пару соленых острот, от которых щеки тана покрылись румянцем.
Когда тан закончил рассказ, Рон еще раз осмотрел его шею, руки и пощупал чешую на груди.
— Бесподобно, — сказал он, возвращаясь в кресло. — Если бы не знал, кто ты на самом деле, то подумал бы, что у тебя разыгралось воображение. Я слышал много историй, но эта, сдается мне, самая необычная из всех. Жаль, что я не бард. Обязательно сочинил бы душещипательную балладу о любви вампирицы и лесного чудища. Пел бы в кабаках, получал денежки. Назвал бы: «Красавица и чудовище». А кто есть кто, слушатели должны догадаться сами.
— Тогда, боюсь, твоя карьера быстро бы оборвалась, — отозвался тан. — И если бы чудовище тебя просто прирезало, то от красавицы ты бы так просто не отделался.
— Шучу, шучу, — быстро откликнулся алхимик. — Нет у меня ни голоса, ни слуха. И если бы такое случилось на самом деле, то мою карьеру оборвали бы благодарные слушатели. Острыми ножами. После первого же куплета.
Тан усмехнулся и отсалютовал алхимику полным бокалом. Тот поднял свой, и друзья отдали должное замечательному вину.
— А как ты попал в Гернию? — спросил Сигмон, нанизывая на серебряную вилочку непременные гернийские оливки. — В каком переплете побывал на этот раз?
