– Да я... – вскинулся алхимик и увидел глупую ухмылку мага, что так и не разжал ладонь.
Рон крутнулся на лавке, едва не опрокинувшись на спину, и шумно выдохнул.
Сигмон ла Тойя стоял в дверях таверны, в двух шагах от столика. Он похудел и осунулся, но, казалось, стал еще шире в плечах. Отросшие черные волосы опускались на плечи, оттеняя белизну чисто выбритого лица. Вокруг карих глаз появились морщинки, но это ничуть не портило тана, наоборот, придавало ему солидности. Кожаная куртка охотника сгинула без следа. Вместо нее появился черный камзол – строгий и опрятный. На черном блузоне с высоким воротником не было новомодных кружев – ни на груди, ни на рукавах. Только сверкали пуговицы да толстая серебряная цепочка на груди. В этом наряде Сигмон напоминал ворона, разорившего шкатулку с серебром. Но друзья не замечали его нового камзола, все они смотрели на его правую руку. Вполне обычную руку, затянутую в тонкую кожаную перчатку.
– Сигги, – хрипло сказал Рон. – Это ты?
– Нет, – серьезно ответил Сигмон, подходя к столу. – Это мой призрак, что явился терзать твою душу, мерзкий болтун.
Ошеломленный Рон откинулся на стуле. Дарион хихикнул и уткнулся в кружку с пивом. Сигмон присел на свободный стул и пожал руку капитану, что ухмылялся в усы. Корд на мгновенье задержал ладонь тана, почувствовал необычную жесткость.
– Отросла? – спросил он.
– Как видишь, – отозвался Сигмон. – Признаться, я на это надеялся, но не думал, что это случится так скоро.
– Рад тебя видеть, – сказал капитан. – Очень рад.
– И я, – отозвался Сигмон. – Здравствуй, Дар.
– Мои поздравления, тан! Я знал, что ты вернешься, – отозвался маг. – У нас только Рон в этом сомневался.
– Сигги, – простонал алхимик. – Глазам не верю! Ты вернулся!
– Конечно, – кивнул Сигмон, без колебаний берясь за кружку алхимика. – Я не мог не вернуться. После того, что увидел в Пиере, маленьком городишке, расположенном между Ташамом и Ривом.
– И что это было? – поинтересовался маг.
– Кукольное представление, – отозвался Сигмон. – Разыгрывалась сценка о том, как одинокое черное чудовище спасает город Ташам от нашествия вампиров. Чудовище звали Сигмон.
– Это не я! – возопил Рон. – Проклятье! Опять ты все на меня валишь!
– На афише стояло твое имя, – отозвался тан, прикладываясь к кружке.
– Ну, – выдохнул алхимик, – может быть, я кому-то рассказал за стаканчиком вина... И только!
Сигмон обернулся и положил руку на плечо полуэльфа. Тот вздрогнул и попытался улыбнуться дрожащими губами.
– Это было чудесное представление, – сказал Сигмон. – Я смотрел его три раза. И я безумно рад тебя видеть, Рон.
– И я рад, – с облегчением выдохнул алхимик. – Благие небеса... Сигмон! Где тебя носило?
– Улаживал кое-какие дела, – отозвался тан. – Но теперь все позади. Я вернулся.
– Де Грилл знает об этом? – спросил Корд.
– Да, – отозвался Сигмон. – Я заглянул к его светлости сразу, как только появился в городе.
– А почему не к нам? – обиделся Рон.
– Нужно было уладить самое последнее дело, – отозвался Сигмон. – Но теперь все в порядке.
– За это и выпьем? – осведомился Дар, принимая из рук трактирщика тяжелый кувшин.
– Нет, – отозвался Сигмон. – Эй, любезный, принеси-ка нам вина. Старого доброго гернийского. Того, что называют «Красным Листом».
– Ого, – отозвался Рон. – И что же мы отмечаем помимо твоего возвращения?
Сигмон молча выудил из-за отворота камзола лист бумаги и протянул его Корду. Тот развернул бумагу к свету.
– Назначение на действительную королевскую службу... – прочитал он.
Потом замолчал, пробежал глазами текст и передал лист магу.
– А нас кто-нибудь спросил? – мрачно осведомился алхимик, заглядывая через плечо Дариона. – Это что за служба такая?
– Посмотри последнюю строчку, там, где цифры, – посоветовал Сигмон.
– Я согласен, – выдохнул Рон. – Честное слово. Когда приступать?
– Завтра, – отозвался Сигмон. – Я все расскажу завтра. А сегодня мы будем пить, пока не свалимся под стол.
– Что же, – сказал Корд. – Поздравляю. Надеюсь, это будет хорошая служба. Начнем?
– Как только этот жмот трактирщик принесет нормальные стаканы, – отозвался алхимик. – Я не буду пить «Красный Лист» из пивной кружки!
Трактирщик не заставил себя долго ждать – он сразу почуял, что гости не остановятся на одной бутылке. В надежде поправить финансовые дела, пришедшие в упадок из-за проклятой жары, он вынес посетителям лучшие бокалы из горного хрусталя и сразу две бутыли гернийского.
Наполнив хрусталь алым вином, друзья поднялись на ноги.
– За тебя, – сказал Рон. – Я же не единственный, кто заметил в этой бумажке титул графа?
– Нет, – успокоил его Дар. – Мы все заметили. Так что пьем за вашу светлость, граф. Мои поздравления.
– За тех, кто вернулся и тех, кто не смог, – сказал Корд.
– За друзей, – сказал Сигмон, поднимая бокал правой рукой, с которой он так и не снял перчатку. – Я пью за вас. Спасибо вам, друзья, за то, что вы есть. За то, что у меня теперь есть куда возвращаться. И за то, что, несмотря на все королевские печати, для вас я навсегда останусь просто Сигмоном ла Тойя.
Звон бокалов ручейком растекся по пустому залу таверны. Вечернее солнце заглянуло в распахнутые двери, осветив четырех человек, стоявших у стола. У всех теперь был дом, служба и верные друзья. О большем человеку мечтать и не стоит. Каждый из них знал, что это самый лучший день в жизни. И все же, несмотря на это, каждый надеялся, что завтра будет лучше, чем сегодня.
– Рон, – позвал Сигмон, когда бокалы опустели. – Я тут подумал...
– Что?
– Ты проспорил мне десять золотых.
– Сигги!
– Ну, мне же надо как-то устраиваться в столице.
Взглянув на онемевшего от возмущения алхимика, Сигмон, бывший курьер вентского полка, чудовище, герой и просто человек, сделал то, чего не делал уже больше года. Он улыбнулся – широко и открыто, как человек, у которого больше нет бед и забот. И засмеялся.
