– Я знал! – восторженно выдохнул Рон. – Я знал, что так и будет, сукин ты сын!
Сигмон осторожно выдохнул, боясь спугнуть видение, опустил дубинку и прислонился к дверному проему.
– Тогда я думал, что мне конец, – продолжал полуэльф, сверкая зелеными глазами, – а потом появился ты и вытащил мою шею из петли. А сейчас я подумал – раз мне настает полный и окончательный конец, может, судьба снова повернется ко мне прелестным личиком и подарит еще один шанс?
– Ронэлорэн, – тихо сказал тан. – Это ты?
Алхимик одарил друга презрительным взглядом.
– Нет, – серьезно сказал он. – Это не я. Это конь его величества Геордора Третьего в парадной мантии рода Сеговаров.
Тан вошел в сарай, присел на корточки и коснулся пальцем грязного плеча алхимика.
– Очнись, Сигги, – мягко сказал Рон. – Это я, живой и во плоти.
– Как ты тут очутился? – спросил тан, опускаясь на колени.
– Как всегда, – беспечно отозвался полуэльф. – Случайно проходил мимо да попал в переплет.
– И что на этот раз? – осведомился Сигмон, ощупывая замок. – Опять делал предсказания?
Он ожидал в ответ очередную шутку – не слишком смешную, скорее глупую, и даже попытался угадать, что ответит Рон. Но тот не ответил. Сигмон поднял глаза. Улыбка сошла с губ алхимика, его лицо сделалось мрачным, а взор потух. Он смотрел на друга и молчал, и в его глазах плескалась боль.
– Нет, – тихо произнес он. – На этот раз все по-другому.
– Что случилось? – спросил тан. – Рон, что вообще происходит в городе?
– Потом, – сказал алхимик. – Я расскажу потом. А сейчас, пожалуйста, найди этот трахнутый ключ, потому что у меня уже спина затекла и я...
Сигмон взялся за цепи, резко дернул, и порванные звенья разлетелись по сараю. Целехонький замок упал к ногам полуэльфа. Тан взялся за ручные кандалы и разогнул их пальцами, словно они были сделаны из свинца. Потом разогнул железные обручи на ногах Рона.
Алхимик, не веря глазам, взялся за запястье, тронул натертую кожу и поднял взгляд на друга.
– А раньше ты так не мог, – сказал он. – Сигги, ты опять меняешься?
– Все меняются, – мягко ответил Сигмон, поднимаясь на ноги, – но не всегда в лучшую сторону.
– Ну, так и есть, – отозвался алхимик. – Раньше ты мне так не ответил бы.
Сигмон протянул ему руку, и Рон крепко ухватился за его ладонь. Тан рывком поставил алхимика на ноги, и тот сразу навалился на его плечо.
– Ноги, – простонал он. – Проклятье! Затекли...
Сигмон обнял друга за плечи и вывел его из сарая. Выбравшись из-под навеса, они подошли к Ворону, и тот фыркнул, беспокойно переступив с ноги на ногу.
– Ворон! – удивился Рон. – Ого. Ну, точно, все как в старые времена...
Сигмон пинком опрокинул невзрачный деревянный ящик и усадил на него алхимика. Тот со стоном вытянул ноги и прищурился на весеннее солнце.
– Скоро полдень, – сказал он. – Надо поторапливаться. А то не успеем выбраться из этого проклятого городка.
– Так, – сказал Сигмон. – Хватит. Можешь сказать толком, что тут творится?
– А как же радостные объятья? – обиделся алхимик. – Не виделись полтора года, а ты даже «здравствуй» не сказал!
Сигмон вздохнул. Снова рядом друг. Он так отвык от этого, что сейчас даже не мог поверить, что все происходит на самом деле. Быть может, он спит и видит сон – как тот, про Арли?
– Впрочем, – сказал алхимик, – когда мы виделись в последний раз, ты и попрощаться не удосужился. Ты дурно воспитан, Сигги. Я тебе говорил об этом?
– Говорил, – признался тан и со вздохом коснулся вспотевшего лба. – Прости, Рон. Прости. Я сейчас немного не в себе, не спал целые сутки и не поспеваю за твоей болтовней. Но я очень рад, что встретил тебя. Честное слово.
– Ты сам-то откуда тут взялся?
– Тоже проездом. Дорога из Вегата в Ташам долгая, и мне захотелось немного отдохнуть в приличной постели. Может быть, тут у меня есть и дела.
– Как? – удивился алхимик. – Ты оставил Арли в одиночестве на вершине горы?
Сигмон отвернулся и запустил пальцы в черную гриву вороного коня. Тот встревожено фыркнул и скосил на хозяина черный глаз.
– Нет, – глухо произнес тан. – Это она оставила меня. Ушла полгода назад, прямо посреди зимы. С тех пор я ее ищу.
Рон сдавленно кашлянул, и тан обернулся, стиснув зубы, готовясь выслушать очередную насмешку, на этот раз заслуженную.
Полуэльф растеряно смотрел на него, и на его лице не было и тени ухмылки.
– Прости, – сказал он. – Не знаю, что и сказать. Как-то это все неожиданно.
– Ладно, – тихо произнес Сигмон. – Потом. Я тебе все расскажу, только не сейчас. Хорошо?
– Конечно, – согласился Рон. – Я желаю допросить тебя с пристрастием, а сейчас у нас на это нет времени.
– Все настолько плохо? Это черный мор?
– Хуже, – отозвался алхимик и ткнул пальцем в сторону пыльной кучи посреди улицы.
Сигмон с удивлением обернулся. Если бы не указующий перст алхимика, он не обратил бы на эту грязь внимания. Чего только на дороге не валяется – вон, недавно дохлая лошадь попалась. Но сейчас, всмотревшись, тан почувствовал, как к горлу подступил ком.
Это была вовсе не грязь. Посреди дороги лежала тонкая ночная рубашка, присыпанная сверху тонким слоем пепла. И даже не пепла – праха. Обычно это все, что остается после вампира, спаленного полуденным солнцем. Но кровосос днем, на улице, в ночной рубашке с кружевами?
Сигмон взглянул на алхимика. Тот провел рукой по лицу, размазывая грязь, взглянул на ладонь и тихо выругался.
– Что это? – спросил Сигмон. – Вампиры?
– Они пришли три дня назад, – отозвался Рон, и его губы предательски дрогнули. – А я – следом. В Сагеме мне нужно было кое-что забрать у одного контрабандиста. Обычное дельце, просто хотел заработать пару монет. Я шел на заработки, а попал в ночной кошмар.
– Сколько было упырей?
– Кажется, пятеро. Не больше. Первая ночь выдалась тревожной, но тогда они прятались, вершили свои злодейства тайно, под покровом темноты. А на вторую ночь они вышли на улицы, и началась резня. Они строем прошли через город, кусая всех, кто попадался на пути. Гуляки, стражники, контрабандисты... Всех. А потом они пошли по домам. Женщины, дети...
Сигмон прикрыл глаза. Он мог себе это представить – упыри в облике идут по ночным улицам тихого городка. Глаза на серых лицах пылают багровым пламенем, длинные плащи развеваются за плечами демонскими крылами. Они быстры и жестоки. Врываются в толпу, кровь брызжет фонтанами из прокушенных шей, тела валятся на землю, в серую пыль...
