– Ах да, – бросил Риппер. – В самом деле. Я слышал, что так они и работают.
– В последнее время они редко что-то делают сами, – признался Конрад. – Собирают заказы и отдают их таким одиночкам, как я. Наверно, это выгоднее, чем исполнять работы самим.
– Ловко устроились, шельмы, – ухмыльнулся Риппер. – Ну что же, желаю вам удачи, господин Штайн. Всего вам наилучшего.
– Всего хорошего, господин Нил.
Агент еще раз окинул взглядом кабинет, склонившегося над чемоданом инженера и, пожав плечами, вышел.
Когда за ним закрылась дверь, Конрад отпустил чемодан и присел на сиденье рядом с ним. Он чувствовал в ногах такую слабость, что, пожалуй, ему бы не помешало воспользоваться собственным изобретением. Смахнув выступивший на лбу пот, Конрад прикрыл глаза. Нужно быть сильным. Это только начало, – если изобретение действительно пойдет в серию, у него будут действительно крупные неприятности. Конечно, и этот вопрос он продумал, – если Ланье согласится, он свалит все на него. Скажет, что магистр значительно усовершенствовал его изобретение и воспользовался идеей в своих целях. Конечно, Штайн получает процент, как соавтор, но все вопросы о конечном продукте – к магистру.
Конрад нахмурился. Да, словами тут дело не обойдется. Будет много шума. Много неприятностей. Но пока думать о них рано. Возможно, Ланье просто пошлет настырного механикуса подальше, и тогда беспокоиться вообще будет не о чем. Ланье.
Собравшись с духом, Конрад поднялся на ноги, поправил кепи с коротким козырьком и взял чемодан с полки. Несмотря на заклинание облегчения, он довольно сильно оттягивал руку. Если бы не волшебный чемодан малефикантов, Конрад, пожалуй, едва бы оторвал его от пола. Ведь основной вес приходился на движители – детали, заботливо скрытые в тайном отделении чудесного чемодана. Детали, что ускользнули от внимания Риппера Нила и не были ни разу упомянуты в заявке на изобретение. Детали, делающие Конрада Штайна преступником в глазах Механикуса. Детали, что должны были сделать его богатым – если когда-нибудь она заработает.
Вздохнув, Штайн отбросил дурные мысли и вышел в коридор. Быстрым шагом миновав двери других кабинетов, сейчас пустовавших, он прошел мимо комнаты кельнера и выскочил на перрон. И застыл.
Вокзал Магиструма настолько поразил его, что Конрад не обратил внимания на кельнера, вяло бормочущего ему в спину вежливые пожелания. Да, этот вокзал нельзя было сравнить с функциональным и скромным строением в Механикусе. Здесь все сияло мрамором. Красный, с прожилками, он был, казалось, везде. И свет газовых ламп играл на нем, заставляя оживать мертвые узоры. На специальных постаментах высились статуи – горгульи, люди, неведомые звери… Казалось, что большинство из них явились прямиком из ночных кошмаров. Огромный зал, накрытый прозрачной крышей, был таким высоким, что Конрад невольно запрокинул голову, рассматривая узоры на цветных стеклах. Темнота, в ней резкий свет газовых горелок, красный мрамор, чудовища из темной бронзы… Все это было так характерно для магистров.
– Куда изволите? – буркнули рядом.
Конрад быстро опустил взгляд и увидел рядом с собой здоровенного парня с курчавой черной бородой. Он был в длинном черном плаще, заляпанном внизу грязью, в черном котелке, а в руке сжимал длинный хлыст.
– Всего одна марка, – быстро сказал он. – В любую часть нашего великолепного города. Специально для гостей – экскурсия по городу всего за две марки. Главные достопримечательности и…
– Стой, – сказал Штайн.
Бородатый детина послушно замолчал. Инженер достал из кармана свой хронометр. Он показывал двадцать минут седьмого – утро. Раннее утро. Пожалуй, перед визитом к магистру надо привести себя в порядок, поразмыслить над будущей беседой. И дать магистру выспаться.
– Гостиница поближе к центру, приличная, но не дорогая, – быстро сказал Конрад.
– Одна марка, – извозчик разочарованно вздохнул. – Извольте следовать за мной, господин механикус.
Он потянулся к чемодану, но Конрад сам взялся за мягкую рукоять. Извозчик вздохнул еще печальнее и побрел прочь. Штайн следовал за ним, пытаясь не отстать. Все было хорошо, на первый взгляд. Визит в Магиструм начался весьма успешно. Но неприятное чувство тревоги, предчувствие близких неприятностей – не отступало.
Конрад поежился, ему казалось, что пронзительные глаза Риппера Нила все еще смотрят на него. И самое неприятное – Конрад был уверен, что так оно и есть на самом деле.
* * *
Ридус проснулся в превосходном настроении. Сладко потянулся, с наслаждением разметал чистое белье постели и уставился в потолок. В комнате царил полумрак, но Ланье чувствовал – там, за окнами, уже всходило солнце. Сырость, давящая на грудь ночью, отступила. Дышалось легко и свободно. Ридус выспался, был сыт и согрет. Давно уже ему не доводилось чувствовать себя столь хорошо. Да и в душе после ночи сохранилась странная радость, словно ему приснился хороший сон, который хоть и забылся, но оставил после себя чудесное настроение.
Зевнув, магистр сел на кровати. Спустил ноги на мягкий ковер, устилавший всю комнату, выделенную гостю любезной хозяйкой пансионата. Она была не велика – меньше его лаборатории. Но здесь были стол, газовое освещение, мягкая постель и даже кресла для гостей. Все, что нужно для работы. Белье всегда чистое, а ночная рубашка мягкая, словно пух. Ридус вновь с наслаждением потянулся, разминая спину. Впервые за все время работы в Магиструме ему захотелось забраться обратно в постель, чтобы досмотреть тот чудесный сон о великих делах и открытиях.
Лязгнув зубами, Ланье захлопнул рот и прижал ладонь к груди, чувствуя, как сердце пустилось в галоп. Это не сон. Он вспомнил.
Вскочив с кровати, Ридус ринулся к столу, отшвырнул в сторону мешавший стул и склонился над огромным чертежом, разложенным на столешнице. Протянул руку, медленно провел пальцем по шершавой бумаге, напоминавшей ткань. Все так и есть. За ночь он никуда не делся, не исчез, не растаял в воздухе, как зыбкое сновидение.
Глубоко вздохнув, Ланье усилием воли поборол первый порыв. Медленно отступив от стола, не решаясь выпустить заветный чертеж из поля зрения, он стянул ночной колпак. Потом рубаху. Бросил все это в угол у медной раковины рукомойника. Отвернувшись, быстро открыл вентиль для воды, сделанный в виде львиной лапы, и подставил руки под тонкую струйку едва теплой воды. Наскоро умывшись и обтеревшись влажной губкой, Ланье быстро оделся и, только застегнувшись на все пуговицы, позволил себе вернуться к чертежу.
Подняв стул дрожащими руками, он приставил его к столу, медленно опустился на мягкое сиденье. Потом подвинул к себе подсвечник с маленьким круглым глоубом, принесенным из Магиструма, и повернул выключатель. Темный шарик вспыхнул голубым светом, и темнота отступила, выхватив из темноты чуть размытые линии чертежа.
Затаив дыхание, Ридус до боли в глазах всматривался в крохотные черные руны магов, переводя их снова и снова, не в силах поверить увиденному.
В первый раз он не заметил эту надпись, сделанную в уголке свитка. «Небесные Врата» – так он был озаглавлен. А ниже, уже другой рукой, было добавлено: «Механика, принципы и магический функционал».
